Забыть тебя невозможно (СИ)

 
Ариша
— Ты уверена? Вы два года не виделись, а теперь решили пожениться?
— Уверена, Кать.
Мы сидим на небольшой веранде летнего кафе. У меня обед, в который мы, собственно, с Токман и пересеклись. Минут через двадцать мне предстоит вернуться в клинику, ну а пока можно чуть-чуть выдохнуть от уже ставшей привычной беготни. Но, судя по воинственному настрою подруги, выдохнуть полноценно она мне дать не намерена.
С момента, как мы с Азариным подали заявление, прошло чуть больше недели. Не все друзья и знакомые еще в курсе. Катя, конечно, знала, но один на один мы на эту тему еще не говорили.
— Тогда я вас поздравляю, — поднимает бокал просеко. Я чокаюсь соком.
— Спасибо.
— Я просто хорошо тебя знаю, — продолжает Токман, — ты и вот такие кардинальные решения — несовместимы. Сорваться среди дня и поехать в загс…
— Знаю. Но сейчас все иначе, — отделываюсь стандартным ответом и, чтобы перевести тему, спрашиваю у Катьки про Дана. Сама же при этом тереблю край стола от нервов.
Токман хмурится, но эмоциями своими относительно его визита на дачу делится. И вот пока Катюша взахлеб брызжет слюной о том, какой Данис Кайсаров козел, я в сотый раз задумываюсь: мое согласие выйти замуж — искренний порыв или страх, что иначе наши отношения развалятся, как уже было когда-то?
Я люблю Тима. Очень. Возможно, мы спешим…
Как только эта мысль полноценно селится в моей голове — настроение портится. Тут же хватаю телефон и набираю Азарину сообщение.
Ариша: Давай уедем на эти выходные?
Ответ с согласием приходит незамедлительно, будто Тим только и делал, что у телефона дежурил. В груди медленно теплеет. Прячу смартфон в сумочку и лишь по Катиной реакции понимаю, что я сижу и улыбаюсь как дурочка.
— Прости, Тим написал, — поджимаю губы.
— Так, ладно, беги уже на работу и моему любимому брату вечером передавай привет.
Катька клюет меня в щеку, как только мы добираемся до ее машины, стоящей у тротуара.
Взмахиваю рукой и, дождавшись, когда кабриолет двинется с места, направляюсь в сторону клиники.
Время в ожидании вечера замедляется. Сегодня я жду Тима как никогда раньше. Если не брать в расчет два года разлуки.
Мне безумно хочется поделиться с ним своими страхами, сомнениями, но самое главное — услышать и почувствовать поддержку.
Когда большая стрелка наконец-то добирается до двенадцати, а маленькая — до шести, прощаюсь с папой. Предупреждаю, чтоб дома на выходных не ждали. Больше ничего не уточняя.
После моего обморока я вообще решила, что нужно сепарироваться. Брать на себя больше ответственности и не отчитываться о каждом своем передвижении. Сама же заявляла всем, что мне не пять лет.
Поправляю воротник рубашки с коротким рукавом и выбегаю из прохладного фойе клиники.
Тим уже ждет на улице. В глаза сразу бросается его спорткар, на котором он ездил еще в школе. Мурашки по телу тут же пробегают. Столько с этой машиной, оказывается, связано.
Наши первые скандалы и примирения, поцелуи до рассвета, разговоры до слипающихся глаз. То, как мы удирали на ней от полиции, ели всякую фастфудную гадость, смеялись, ругались…
Уже у самой двери, когда хватаюсь за ручку, замираю. Пропускаю через себя все эти воспоминания и только потом плюхаюсь на сиденье-ковш, из которого, кстати, максимально неудобно выбираться в платье, и целую Тима в губы. Внутри все еще кишат противоречия, но я даю нам шанс от них избавиться вместе.
— Меня сегодня спросили, не торопимся ли мы, — выпаливаю сразу, как только мы друг от друга отрываемся, — уверена ли я в своем решении. Мне так страшно и очень нужна твоя поддержка. Потому что в глубине души я очень-очень сильно хочу быть с тобой. Всегда-всегда. Как семья.
На последних словах не удерживаюсь и, всхлипнув, пускаю слезу.
Вместо ответа Тим притискивает меня к себе. Так крепко. Именно как я того и хотела, как мне было необходимо. Если бы не климат, его жаркие объятия на фоне уличной духоты меня бы просто расплавили.
 
— Ты уже моя семья.
Его шепот успокаивает, а сомнения распадаются на фотоны и трансформируются в энергию.
— Прежде чем сбежать от всех, давай заедем в одно место.
Я даже не спрашиваю куда. Соглашаюсь. Оказывается, это так легко — делать то, к чему у тебя лежит сердце, и не накручивать себя.
Примерно через полчаса мы останавливаемся у ювелирного магазина, а еще двадцать минут спустя выходим оттуда с парными обручальными кольцами.
* * *
Купленные наспех билеты, из багажа лишь ручная кладь, кофе на бегу, суета и наконец-то посадка.
Весь перелет я пребываю где-то между сном и явью. Тим сидит с ноутбуком и в наушниках. В те редкие разы, когда я открываю глаза, он сжимает мою руку. Одариваю его улыбкой, чуть стискивая мужские пальцы, и снова проваливаюсь в сон. Зато на посадке чувствую невероятный прилив бодрости. На юге уже темно, полноценная ночь.
Как только оказываемся в номере — синхронизируемся.
Замираю буквально на секунду и, отшатнувшись от закрытой двери, снимаю с себя платье. Чувствую, что Азарин смотрит, и мурашками покрываюсь. Кольцо на пальце обжигает. Настоящее напоминание, что теперь мы единое целое.
Цепляю глазами Тима, на безымянном пальце которого такой же золотой ободок, как и у меня, и неловко перекатываюсь с мысков на пятки. Завожу руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, но потом вспоминаю, что через него и так прекрасно просматривается грудь. Он полупрозрачный, с невероятно красивым белым кружевом. Я немного подготовилась. Отлучилась с работы до ближайшего ТЦ и купила пару комплектов белья.
Поджимаю пальчики на ногах, прилипая к стене спиной. Тим наступает. Такой взгляд у него, будто на месте меня сожрать готов. И это невероятно льстит.
Обнимаю его шею, привстаю на носочки, чтобы коснуться его губ своими. Почувствовать тепло пышущего жаром тела, ну и, конечно, подцепить низ его футболки пальцами, а потом потянуть вверх.
Избавить нас от единственной сейчас преграды в виде серой тряпки от известного модного дома.
Упираюсь ладонями в крепкие плечи и отрываю ноги от паркета. Тим будто только этого и ждал, подхватывает меня под бедра и перемещает нас в комнату.
Прохладные простыни — настоящее спасение для разгоряченной кожи. Развожу ноги шире, оказываясь прижатой к матрасу.
Здесь полумрак, горит только бра над кроватью.
Азарин навалился сверху и теперь зацеловывает мою шею. Самая сумасшедшая ласка, от которой разум отключается. Все, что могу сейчас, это стонать от того, как это невероятно приятно.
Честно говоря, за все время, что мы вместе, секс на кровати оказался не самым распространенным явлением. То ли дело в коридоре у двери, на столе, капоте машины, балконе…
До кровати мы три раза из десяти добираемся.
Но вот эти ощущения, когда кожа к коже, когда чувствуешь вес тела и находишься практически в его полной власти, не сравнимы ни с чем. Никакой внезапный и самый страстный секс не заменит то море нежности из поцелуев и ласк в самой банальной миссионерской позе на кровати.
Жадно хватаю ртом воздух, а когда чувствую глубокий резкий толчок, прикрываю глаза, с губ срывается громкий стон.
Впиваюсь своими короткими ногтями в немного влажные Тимкины плечи и прогибаюсь в пояснице, чтобы быть к нему еще ближе.
— Я, — резкий толчок, — тебя, — еще один, — люблю.
Именно эти слова он выдыхает в мои губы, пока трахает тело. Назвать эти животные движения обычным занятием любовью язык не повернется.
С Азариным всегда так, на максималках.
Сжимаю его член в себе, а по коже мурашки ползут. У него дыхание учащается. Я слышу едва различимые слова. Он матерится. Сильнее вдавливает меня в кровать, чуть приподнимая бедра так, чтобы усилить давление на лобок.
Охаю. Сосредотачиваюсь на подступающих ощущениях и лечу в пропасть, едва успевая прихватить Азарина с собой, потому что, судя по звукам, он кончил за мной следом.