Шпага Рианона

Посмотрев наверх, он увидел на прячущихся в тени выступах три темные фигуры старых-старых существ – людей неба, с устало сложенными крыльями, и на их лицах тоже застыл свет отторгнутой от плоти мудрости.
Он наконец обрел дар речи. Он принялся рваться и бороться, пытаясь освободиться, но огромный спокойный свод поглотил его голос, а узы были слишком крепки.
В конце концов он понял, что его усилия бесполезны. Усталый и потрясенный, он снова прислонился к стене.
Тогда из-за выступа наверху послышался хриплый шепот.
– Маленькая сестра, подними камень мысли.
Эмер подняла затуманенную драгоценность, которую держала в руке.
Наблюдать за этим было удивительно. Вначале Карс ничего не понял.
Потом он увидел, что по мере того, как глаза Эмер и Мудрых тускнели и застилались туманом, драгоценный камень становился все более ясным и сверкающим.
Казалось, будто вся сила их разумов вливалась в определенную точку кристалла, прорезала его единым сильным лучом. И он почувствовал, как этот общий разум воздействует на его мозг!
Карс смутно ощущал их действия. Мысли сознания являлись электрическими пульсациями, передающиеся нервами. Электрическая пульсация может быть заторможена, нейтрализована более сильным противоимпульсом, подобным тому, который они создавали, фокусируя свои мысли на электрочувствительном кристалле.
Самим им было неведомо научное объяснение их натиска на его сознание!
Эти халфлинги, обладающие сверхчувствительными органами, возможно, уже давно обнаружили, что кристаллы могут собирать их разумы воедино, и использовали это открытие, не зная его научного объяснения.
– Но я смогу отразить их, – прошептал Карс сам себе. – Я смогу всех их отразить!
Его привело в ярость это спокойное, безличное нападение на его сознание. Он сопротивлялся ему изо всех сил, но сил этих было недостаточно.
А потом, как бы раньше, перед тем, как он увидел поющие звезды Дхувианина, какая-то сила в нем, казалось вовсе не принадлежащая ему, пришла на помощь.
Она выстроила барьер против мудрых и держала его, пока Карс не застонал в агонии. Пот градом катился по его лицу, тело его корчилось, и он смутно сознавал, что сейчас умрет, что он не может дальше этого выдержать.
Его разум походил на запертую комнату, дверь в которой распахнулась внезапно, под порывами бешеного ветра, поднявшего тучу воспоминаний и всколыхнувшего подернутые пылью мечты, проникнувшего повсюду, даже в самые темные уголки сознания.
Во все, исключая один. В одно место, где тень была крепкой и непроницаемой, и не могла быть развеянной.
Драгоценность блестела в руках Эмер. И спокойствие, похожее на молчание, установилось в пространстве между звездами.
Ясно прозвучал голос Эмер:
– Рианон, говори!
Темная тень, которую Карс ощущал в своем сознании, вздрогнула, пошевелилась, но не подала никаких сигналов. Он чувствовал, что она ждет и наблюдает.
Тишина пульсировала. По другую сторону бассейна наблюдатели тревожно зашевелились на выступе.
Послышался дрожащий голос Богхаза:
– Это безумие! Как может этот варвар быть Проклятым, жившим давным-давно?
Но Эмер не обратила на его слова никакого внимания, поднимая драгоценность все выше и выше.
– Мудрые обладают силой, Рианон! Они могут разрушить разум этого человека. Они разрушат его, если ты не заговоришь! – Теперь в голосе ее звучала кровожадная радость.
– Что ты тогда будешь делать? Вползешь в мозг и тело другого человека? Ты не можешь этого, Рианон! Ибо если бы ты мог еще это сделать, то ты бы уже сделал это!
Железнобородый хрипло сказал с той стороны бассейна:
– Мне это не нравится!
Но Эмер была безжалостна, и теперь ее голос заполнил для Карса весь мир – неумолимый и ужасный.
– Разум человека гибнет, Рианон. Еще минута-другая, и единственное твое орудие превратится в беспомощного идиота. Говори, если хочешь спасти его!
Ее голос возвысился, эхом отдаваясь от свода пещеры, и драгоценность в ее руке казалась воплощением пламени и силы.
Карс почувствовал, как задвигалась тень в его сознании – в сомнении, страхе…
А потом эта тень внезапно словно овладела мозгом и телом Карса, завладела каждым его атомом. И он услышал свой голос, чужой по тону и тембру, выкрикивающий:
– Пусть разум человека живет! Я буду говорить!
Громовое эхо этого ужасного крика медленно умерло, а Эмер сделала один нетвердый шаг назад, потом другой, как будто ноги отказались держать ее.
Драгоценность в ее руке внезапно потускнела. Круги пошли по воде от движений Пловцов, ушедших в глубину. Люди Неба взвились вверх. И в глазах их всех был свет осознания и страха.
У застывших в неподвижности людей, у Рольда и морских королей вырвался единый крик:
– Рианон! Проклятый!
Карсу показалось, что даже Эмер, которая осмелилась вызвать то, что было глубоко скрыто, на открытый поединок, боится теперь того, что разбудила.
Мечты, иллюзии, видения в воспаленном мозгу – вот чему он пытался приписать то странное, что жило в нем. Но не теперь! Не теперь! Он знал правду, и знание это было ужасно.
– Это ничего не доказывает! – взвился Богхаз. – Вы его загипнотизировали, заставили признать невозможное.
– Это Рианон, – прошептала одна из Пловцов. Она высунула из воды покрытый белой шерстью лоб. – Это Рианон в тебе, чужеземец.
А потом резко крикнула:
– Убейте этого человека, прежде чем Проклятый использует его для того, чтобы всех нас уничтожить.
И стены закричали в ответ на все голоса:
– Убить его! Убить!
Карс беспомощный в руках того, что владело им, чувствовал дикое беспокойство этого «нечто». Он услышал звенящий голос, который не был его собственным.
– Подождите! Вы боитесь, потому что я – Рианон. Но я вернулся не для того, чтобы причинить вам зло.
– А для чего же ты тогда вернулся? – прошептала Эмер.
Она смотрела в лицо Карса. И по выражению ее расширившихся глаз Карс понял, что лицо его должно быть странно и страшно.
Губами Карса Рианон ответил:
– Я пришел искупить свой грех.
Белое, полное ужаса лицо Эмер вспыхнуло от ненависти.
– О, король лжецов! Рианон, который принес в наш мир дьявола, дав силу Змее, который был приговорен и наказан за свое преступление – Рианон, Проклятый, превращается в святого.
Она рассмеялась, и этот горький смех, в котором совмещались ненависть и страх, был подхвачен Пловцами и Людьми Неба.
– Ради собственных интересов вы должны мне поверить! – в голосе Рианона зазвучал гнев. – Неужели вы не хотите даже выслушать меня?
Карс почувствовал всю страстность того неведомого, что использовало его столь нечестным образом. Он был один с этим чужим сердцем, наполненным чужой страстью и горечью, но в то же время таким одиноким, что никто другой не мог понять ужаса этого одиночества.
– Слушать Рианона? – крикнула Эмер. – Разве тогда, давным-давно, Куири слушали его? Они судили его за грех!
– Неужели вы лишите меня возможности искупить свою вину? – голос Проклятого звучал теперь почти умоляюще. – Неужели вы не понимаете, что этот человек Карс, моя единственная возможность исправить то, что я наделал.
Голос его возвышался, сильный, полный страсти.
– Годы и годы я лежал, неподвижный и думающий в том заключении, которое не под силу даже гордому Рианону. Я осознал свой грех. Я желал исправить его, но не мог.
Потом в мою гробницу и тюрьму пришел извне человек, Карс. Я впустил в его мозг нематериальную электрическую паутину своего сознания. Я не мог возобладать над ним, ибо разум его был чужим и иным. Но я мог немного влиять на него, и решил, что смогу действовать через него.
Но его тело не принадлежало этому миру. И чувствуя это, я не осмеливался дать ему понять, что я нахожусь в его мозгу.
Я думал, что через него смогу найти способ уничтожить Змею, которую я, к моей величайшей скорби, поднял из пыли много лет назад.
Страстная исповедь, срывавшаяся с губ Карса, была прервана дрожащим голосом Рольда. Взгляд Рольда был совершенно диким.