Зовите некроманта

Некромант продолжал непочтительно в упор рассматривать меня. Я ощутила отголоски холодного удивления в его тяжёлом взгляде. Он смотрел на драгоценности, великолепие лёгкого бального платья, тщательно уложенные волосы, а я буквально видела усмешку на его губах. Лицо, скрытое тканью, должно быть исказилось, а следом во взгляде промелькнула брезгливая жалость. Так смотрят на калеку, валяющегося в грязной канаве. Он все понял про меня. Точнее про ту Глорию, какой я желала ему показаться. И все равно кивнул, подтверждая выбор.
Я не сразу поняла этот знак, скорее почувствовала. Невольно пошатнулась, повторяя про себя:
«Презирай же меня, проклятый Вальд! Я не хочу и минуты провести у тебя в обучении. Откажись от выбора».
Он словно услышал.
— Выбор сделан, — произнёс Вальд и повернулся ко мне спиной.
Сколько же безразличия было в этом простом действии!
Зрители и уже свободные от обязательств участники отбора зашумели. Их опасливое уважение к колдуну сменилось радостным возбуждением. Некромант направился к лорду Киффлу. Я видела, как у папы дёргался уголок рта. Моё сердце ухнуло и затрепетало. Каждый вдох давался с трудом от волнения, а голова внезапно опустела. Сделалось муторно. Было жаль отца и ещё больше себя. Жизнь непоправимо летела в бездну, точно экипаж с взбесившимися лошадьми.
Вальд заговорил с отцом. И на расстоянии я видела какое бледное у него лицо, но он держался, как и полагается лорду земель. Он что-то ответил некроманту. В руках отца очутился маленький мешочек. В таких обычно хранят золотые. Он протянул его Вальду.
«Так значит?! Оплата за твою дочь! Хозяин земель платит некромантам дань, исполняя королевскую волю…»
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍
Я с болью закрыла глаза. Осознание случившегося пришло не сразу, но, когда в груди ударило отчаяньем, я побежала. Не разбирая пути, скользя по влажной земле. Меня подстёгивала одна мысль:
«Нет! Я не подчинюсь!»
Какое дело до королевских законов и правил молодой девушке?! Я не дам сломать себе жизнь! Мне казалось, что мертвяки подступают со всех сторон. Они тянули ко мне худые костлявые конечности, хватали за одежду и требовательно разевали пасти, точно желая, чтобы и я стала такой же как они. Я бежала до тех пор, пока не упала. Платье всё равно было испорчено.  Чего уж переживать?! Но на секунду горькие слёзы навернулись на глаза. Я немедленно провела ладонью по лицу. Мне не следовало раскисать в эту минуту.
Упрямство и ужас погнали меня дальше. Отряхнувшись, я не глядя побрела через поле. Деревеньку, показавшуюся справа я обошла стороной — не хотела никого видеть, ни с кем говорить. Меня отдали, продали, потому что так велел закон. Отец и брат боялись пойти против короля. А Вальд в некотором смысле «купил» себе ученицу. Ещё и в прибыли остался. И не простую дочь фермера или торговца, которых немало было на отборе, а меня. Ничего не зная о правилах перехода под власть некроманта, я сразу поняла, что отец заплатил ему. В дальнем уголке сознания вертелись какие-то обрывки слов Клайва об оплате обучения, но сейчас никак не выходило вспомнить. Да и не важно! Я собственными глазами видела, как отец совал кошель в руки некроманта. Меня сбыли с рук, отдали точно вещь и выплатили невестино «приданое». Что, если хотя бы часть сплетен окажется правдой?! И я окажусь в руках чудовища…
Я бездумно бродила по полям, будто мертвяк. Чувствовала себя растением, которое вырвали с корнем из родной земли. Подол платья превратился в грязную тряпку, краска на лице растеклась от слез. Ещё и мелкая морось посыпалась с затянутого серой дымкой неба. Украшения сделались тяжёлым грузом. Моё сердце было глубоко уязвлено. В итоге пропитавшись сыростью и замёрзнув, я огляделась.
Похоже, что я не ушла слишком далеко от города. Начинало темнеть. Холодный воздух жадно льнул к коже. Пора было что-то придумывать. Я поняла, что деваться мне некуда. Шальная мысль убежать и спрятаться выглядела заманчиво. Я могла продать часть украшений, благо на мне их было предостаточно.
Поразмыслив, задумку я отбросила. Это невозможно осуществить. Отец наверняка начал поиски. Куда бы я не пришла, люди донесут лорду, особенно за вознаграждение. Даже соседние земли, до которых было дня три пути, быстро выдадут беглянку родным. Затем позор, грязное пятно на репутации лорда Киффла. А исход всё тот же — обучение у Вальда. И я решила вернуться. Теплилась надежда, что мольбами и слезами я уговорю отца. Какой толк от некроманта, падающего в обморок при виде мертвяка?
Уверена, что проблему с законом отец как-нибудь уладит. Отдаст в казну двойную оплату, в конце концов! Клайв станет ворчать, конечно, но я переживу. Это лучше, чем поселиться в доме Вальда и выполнять его приказания. Все его желания… Я вспомнила о словах, брошенных болтливыми претендентами и меня передёрнуло от отвращения. Нет! Пусть меня лишают наследства, приданого и милости лорда — к Вальду я не пойду! Братец и Мэл порадуются моей опале, но стать ученицей некроманта и каждый день видеть мертвяков было намного хуже.
Принятое решение успокоило и придало сил. Я свернула на тропинку, ведущую к далёкой башенке ратуши. В темноте подошла к городским воротам. Тусклые фонари освещали мостовую, выложенную аккуратными брусками камня. Из домика караульных доносился весёлый смех. Один из стражей, совсем молоденький, дремал, привалившись к стене снаружи. 
Я остановилась, встревоженная мраком, сгустившимся между домами. Более того, неподалёку мне привиделась колышущаяся тень.
«Давай же, Глория! Не трусь! В городе с тобой ничего не случится», — подбодрила я себя и сделала несколько шагов по улице.
Крепче сжимая рукоять короткого меча на поясе, молодой страж пошевелился во сне. Я отвлеклась на него и не сразу увидела, что кто-то заступил мне дорогу. Охнув, я отпрянула, думая, что неловко налетела на ночного прохожего. Фигура напротив нависала, молча оттесняла в сторону. Так мы оказались в маленькой круге света под фонарём. Я глубоко втянула воздух и застыла, рассмотрев лицо незнакомца.
Я знала, что это не игра моего воображения или причудливое сочетание теней. Когда-то давно я уже встречалась с тем же ледяным ужасом. У прохожего не было лица. Серая клякса паутиной затягивала то место, где у людей располагаются глаза, нос и рот. Она свисала с узкого подбородка и ночной ветерок колыхал рваные ошмётки тончайшей ткани или может быть кожи. Невозможно даже закричать, когда на тебя в упор смотрят несуществующие глаза. Иногда я угадывала черты под мерзкой кляксой, стирающей облик живого существа. Линии проступали, менялись, но безликая тварь, сидящая внутри образа человека, набирала силу.