Поспорь на меня (СИ)

Катя едва не прыснула над его ошибкой, но вместо этого только выдавила короткое:
— Хорошо! — и снова ретировалась на кухню. Чайник как раз закипел, и она разлила воду по двум кружкам, давая Ромке возможность спокойно встать и умыться. Однако не прошло и минуты, как он появился на кухне — в спортивных штанах и футболке и с неизменными кожаными браслетами на обеих руках. Кажется, он не снимал их даже на ночь.
— Ты что, Сорокина, не только с задачкой расправилась, но и с соседями? — спросил он, глядя на стопку блинчиков, и на его заспанной физиономии появилось явное недоумение. Катя наконец рассмеялась.
— Нет, я просто их напекла, — объяснила она и, кажется, чуть покраснела под изумленным Ромкиным взглядом. — Ну, услуга за услугу, Давыдов! — напомнила она. — Ты же деньгами за свое репетиторство не возьмешь, а Тейлора я только благодаря тебе раскусила.
Она искренне опасалась, что Ромка начнет отказываться или, хуже того, обвинит ее в непрошеной благодарности, но он только широко улыбнулся и уселся за стол.
— Тейлор в обмен на блинчики — отличная сделка, Катюха! — заявил он и без спроса взял с тарелки первый блин. — Ты обращайся, если что, а то я от таких деликатесов давно отвык.
Катя не поняла, говорил ли он всерьез или прикалывается, но на слове его мысленно поймала: кто знает, как дальше пойдет у нее матан. И как скоро ей захочется побаловать собственной стряпней Ромку.
Готовила Катя неплохо: в неполной семье пришлось очень быстро научиться заботиться о себе, а заодно и о маме, нередко приходившей с работы почти к ночи совершенно без сил. Будучи главным бухгалтером на одном крупном предприятии, она не имела права подводить ни его, ни семью, живущую лишь на ее зарплату; домашний же уют организовывала Катя. Было трудно, но они справились без Строева. И без его «требований».
Ромка между тем уже умял добрую половину блинов, и с таким явным удовольствием, что Кате казалось, будто она слышит, как он мурлычит, приговаривая очередной блин. Катя же почему-то совсем не хотела есть. Она отщипывала кусочки от своего блина, задумчиво отправляла их в рот и вспоминала, как давно они не сидели вот так же вдвоем на кухне с мамой и не разговаривали с ней по душам. Обо всем на свете: им не важна была тема, лишь обоюдное понимание и желание быть услышанным и понятым. И они слышали и понимали, и не чувствовали себя одинокими. А потом в маминой жизни появился Константин Витальевич, и — почти следом — Игорешка, и Катя отошла куда-то на третий план. Оно и понятно: взрослая, самостоятельная, скоро свою семью заведет, а у мамы вторая молодость и первое женское счастье, и Катя не хотела рушить это самое счастье своей одержимостью. Она сказала маме, что рада за нее и что ничуть не сердится за ее выбор и решение, и мама поверила. А Катя осталась одна. И кажется, не всегда справлялась.
— Катюха, если ты о Карпоносе опять своем печалишься, то я найду на него управу, — неожиданно очень серьезно проговорил Ромка, и Катя вынырнула из невеселых мыслей.
Вот странность-то, за последние полчаса она ни разу не вспомнила об Олеге. А ведь по-хорошему могла бы сейчас ему блинчики печь, если бы не взбрыкнула в самый неподходящий момент. Умная и самостоятельная, ага!
И опять позволяет Ромке себя спасать.
— Да нет, я просто со Строевым поцапалась, — выдавила она улыбку, приказывая себе решать уже наконец проблемы самостоятельно. — Возомнил себя спасителем человечества в лице нашей семьи — и покоя от него нет! Надеюсь, тебе вчера от него не досталось? Он же звонил, искал меня?
— Звонил, — согласился Ромка, заваривая пакетик чая: блины он поедал не запивая. — Я сказал, что ты спишь, и он не велел тебя будить. Вроде адекватный мужик, Катюх, — чего ты так на него ополчилась?
Катя нахмурилась: говорить о своих отношениях с папашей ей совершенно не хотелось. Все равно Ромка не поймет. Если даже мама не понимала.
— А знаешь что, Давыдов, — скрывая неожиданно подкатившую обиду, Катя поднялась из-за стола, — ты иди, пожалуй, досыпай: до второй пары еще полно времени. А я как-нибудь и без тебя до университета доберусь. И с Олегом поговорю тоже сама. В конце концов, я же эту кашу заварила, мне ее и расхлебывать.
 
Чего она ждала? Что Ромка немедля начнет протестовать, утверждать, что не оставит ее одну, уговаривать, что хочет помочь? Кажется, именно так, потому и сгладила впечатление от резких слов последней примиряющей фразой. Но Давыдов и не подумал идти у нее на поводу. Только прожег насквозь черными глазами, а потом молча встал и вышел из кухни.
Катя проводила его ошеломленным взглядом, зачем-то задержав его на Ромкиной спине. Обтягивающая трикотажная футболка очертила неожиданно широкие плечи и вполне себе крепкий торс — совсем не такой, к какому Катя привыкла на школьных уроках физкультуры. Давыдов возмужал за последние полгода, и именно этот факт неожиданно расстроил Катю. И чего, спрашивается, она наехала на Ромку за безобидный, в общем-то, вопрос? Может, с его, с мужской, точки зрения именно она выглядела взбалмошной девчонкой, не ценящей отцовской заботы? За него-то вон отец всю дальнейшую жизнь распланировал и едва не поломал ее из-за своей упертости. А Катя все-таки была сама себе хозяйкой. Поступила, куда хотела. Встречалась, с кем хотела. Делала, что хотела.
И теперь она хотела помириться с Ромкой и сказать ему, как благодарна за вчерашний вечер. А он, кажется, слишком серьезно принял ее слова. И не собирался больше с ней связываться.
Чуть судорожно вздохнув, Катя хлебнула из кружки воды, запивая свое горе, и вздрогнула от ироничного голоса за спиной.
— Ты еще не готова, Сорокина? Я автобус держать не стану, сразу говорю. Так что дожевывай свой блин и вперед — грызть гранит науки. Вряд ли он так же вкусен, но выбирать не приходится.
Катя обернулась: Ромка стоял уже полностью одетый и протягивал ей книгу с фамилией Письменного на форзаце. Катя резко выдохнула, совершенно не зная, что сказать. Только улыбнулась, и Ромка весело улыбнулся в ответ.
  
Глава 6
 
Хорошее настроение закончилось в тот момент, когда спускавшаяся по лестнице Катюха глянула в подъездное окно и остановилась как вкопанная.
— Там машина Олега! — испуганно выдохнула она, показывая пальцем в первомартовскую мглу. Рома поморщился, но так, чтобы Катюха не заметила. Он, признаться, рассчитывал отложить эту встречу хотя бы до универа. Но уж коль скоро герой-любовник сам прискакал под окна своей возлюбленной на черном коне…
— Соскучился! — все же буркнул Рома и тоже посмотрел в окно, определяя, какая из машин с зажженными фарами во дворе принадлежит Карпоносу. А Катюха неожиданно вцепилась в рукав его куртки и как-то затравленно охнула.
— Что мне теперь делать? — прошептала она. Роме почему-то захотелось посоветовать ей вернуться домой и отправиться сегодня в универ с отцом на его машине, и пусть этот Казанова недоделанный утрется собственной важностью. Притащился он с утра пораньше! Что, за живое Катюхин отказ задел? Ничего, это только начало. А Рома сейчас добавит по доброте душевной. Для закрепления пройденного.
— Подожди здесь, — решил он. — Я разберусь.
Кажется, Катюха должна была возмутиться, заявить, что это не его, Давыдова, дело, что она лучше знает, о чем говорить с Карпоносом, что она никому не позволит вмешиваться в их отношения, но вместо этого она только покраснела и отвела глаза. Эх, Сорокина, опыта у тебя в общении с парнями кот наплакал, зато гонору — на семерых. Ладно, не привыкать. Рома обещал, что не даст Катюху в обиду, а уж себе он никогда не лгал и никогда с собой не торговался. Как бы ни было погано.
— Ром, я не хочу… — пробормотала Катюха, все еще сжимая его руку. — То есть, я хочу… извиниться перед Олегом, но мне так стыдно перед ним, что я с места сдвинуться не могу. И слов не подберу. Разревусь, наверное, как дура, и окончательно все испорчу.
Рома хмыкнул, загоняя внутрь не вовремя всколыхнувшуюся неприязнь к Карпоносу. И ведь не позвонил вчера, подонок, ни разу, не поинтересовался Катюхиным благополучием. Что ж сейчас приперся? Кто-то до Ромы вправил мозги?