Заставлю тебя
— Тебя нужно хорошенько воспитать перед тем, как пользовать! Кириллу ты дала по собственному желанию, а со мной ломаешься!
Ещё удар. Моё отчаяние доходит до предела. Я скулю и, прилагая последние силы, пытаюсь выбраться. Макс берёт меня за волосы и начинает целовать шею, засовывает в ухо язык, покусывает мочку. От отвращения и боли меня начинает тошнить. Через секунду всё съеденное накануне выходит наружу. От неожиданности Макс спрыгивает с меня.
— Продолжим позже. Уверен, в следующий раз ты будешь вести себя лучше.
Он смеётся и выходит, оставляя меня одну.
Я сползаю с кровати. Руки и ноги ватные. Скорее всего будет очень много синяков. Живот скручивается в тугой узел. Сердце больно бьётся о рёбра. Я не чувствую пол лица. Трогаю его рукой и вижу кровь.
Кое-как заставляю себя встать и иду в ванную. Не хочу подходить к зеркалу. Включаю воду и сажусь в ванну, пытаясь смыть с себя всё, что произошло.
Не знаю сколько проходит времени. Не хочу выходить. Слёз нет. Совершенно. Только тело до сих пор трясёт, а слёз нет. Вода уже полностью остыла, но я не хочу вылезать.
Спустя несколько часов, завернувшись в полотенце, я решаюсь и подхожу к зеркалу. Запёкшаяся кровь и рассечённая щека. Надо бы зашить, иначе, останется шрам. Открываю шкафчик и достаю аптечку. Нахожу там пластырь и перекись. Промываю рану перекисью и скулю от боли. Затем стягиваю края раны пластырем.
Делаю глубокий вздох и выхожу в комнату. Рваные джинсы валяются на полу. Пытаюсь сесть на кровать, но сразу вскакиваю, как ошпаренная. Кажется, сидеть я не смогу несколько дней. Всё горит, напоминая о том, что Макс прикасался ко мне.
Достаю платье уже неважно какое. Всё равно в любой момент может зайти кто угодно и сделать что угодно, и будет совершенно без разницы в каком я наряде. Надеваю голубое нечто, чуть прикрывающее мою израненную попу.
На часах уже три дня, а Марта больше не появляется. Я умираю с голоду. Думаю, бесполезно ждать. Нужно было экономить еду, а не надеяться на обещания Кирилла.
Сегодня я приняла для себя решение. Я выживу, во чтобы то ни стало. Я сбегу любой ценой.
Я трогаю браслет на запястье. Он даёт мне уверенность в моих словах. Да, его предыдущая хозяйка не смогла выжить, но я попытаюсь и буду бороться.
Глава 5Уже час ночи, а у меня до сих пор ни крошки во рту не было. Наверное, Макс распорядился, чтобы меня не кормили. Я, кажется, даже немного зверею, так как больше не жду приезда Кирилла. Ненавижу его, за то, что оставил меня в такой ситуации.
Хотя руки и ноги начинают ныть, а синяки уже проявляются — это не повод сидеть сложа руки. Мне нужно уметь защитить себя. Никаких острых и опасных предметов здесь нет, из тяжелых — настольная лампа. Что же делать? Осматриваю ещё раз ящики прикроватной тумбочки. Открываю верхний и ничего не нахожу, кроме всяких смазок, презервативов и пустой упаковки противозачаточных. Можно, конечно, попробовать задушить первого, кто ко мне сунется презервативом, но идея бредовая. Радует то, что я уже начинаю шутить над ситуацией. Так проще. Может получится не сойти с ума.
Внезапно до меня доходит, что ящик, который достается и есть тяжелое оружие. Если со всей дури им приложить, то можно отправить в нокаут, но это не точно.
План такой: сюда заходит какой-то урод, и я делаю вид, что согласна на всё. Он расслабляется и, когда усыплю его бдительность, то огрею по голове ящиком. А если он не вырубится? Тогда вырубят меня… Ладно, допустим, всё получилось. Я беру его телефон, нажимаю заветную кнопку и… на этого медведя в коридоре тоже со шкафом пойду? План не очень, надо это признать.
Всё равно освобождаю ящик и оставляю его чуть выдвинутым. Лампу тоже ставлю ближе к краю. Может придут ещё какие-нибудь идеи, а сейчас надо набраться сил и лечь спать.
Проходит пара дней. Я лежу на кровати, а мой живот прилипает к позвоночнику. За это время ко мне никто не приходил. Сил совсем мало. Хорошо, что есть вода. Плевать, что из-под крана, но выбирать не приходится. Ругаю себя за то, что ждала Кирилла, а он до сих пор не появился. Нельзя быть такой доверчивой, ведь именно из-за этого качества я здесь и оказалась. Стоит такая тишина, что, кажется, в доме кроме меня никого нет и никогда не было.
Надо сходить в душ и постараться хоть немного забыть о чувстве голода, которое даже не дает спать. Максимально долго нахожусь в ванной, закрываю глаза и представляю, что нахожусь дома в своей крохотной квартирке.
Выключаю воду, заворачиваюсь в большое полотенце и подхожу к зеркалу. На меня страшно смотреть — руки и ноги покрыты лиловыми синяками, а щека болит и припухла. Шумно выдыхаю и иду в комнату.
На кровати сидит Кирилл с огромным подносом еды. Мое первое желание кинуться к еде и минут пятнадцать есть всё, что на нем стоит. Я сглатываю накопившуюся слюну и замираю на месте.
— Прости, что я задержался. Вот возьми поешь. Я не знаю, что тебе нравится, поэтому принес всего понемногу.
Кирилл поднимает голову и смотрит на меня. Его лицо вытягивается.
— Что здесь, чёрт возьми, произошло?! Кто это сделал с тобой?! — с этими словами Кирилл срывается с места и оказывается около меня. — Это он?! Говори!
— Твой друг… — отвечаю я, чуть помедлив.
Я стараюсь держаться, но губа уже трясётся. Кирилл выбегает из комнаты, а я, не теряя времени, начинаю есть. Это самая вкусная еда в моей жизни. Сейчас поем, появятся силы, и я осуществлю свой план. Может, что и выйдет. После еды на животе становится тяжело. Не надо было сразу так много есть. Я решаю прилечь буквально на минуту, закрываю глаза, а мой измученный организм отключается.
Просыпаюсь от того, что кто-то гладит мои волосы. Открываю глаза и вижу Кирилла. У меня нет сил даже возмутиться. Отстраняюсь от него. Не хочу с ним говорить. Замечаю, что у Кирилла рассечена губа, а под глазом фингал.
— Он еще хуже выглядит, — произносит Кирилл, поймав направление моего взгляда. — Прости меня, я не думал, что так случится…
Я молчу и скольжу взглядом по его лицу. Вид у Кирилла виноватый. Спустя некоторое время он шепчет:
— Я помогу тебе выбраться отсюда…
Я не верю свои ушам, но молчу. Кирилл продолжает:
— Я не буду рассказывать всего. Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Если выберешься, то не задумываясь уезжай в другую страну, город, куда угодно, только уезжай.
А денег на это я тут заработаю?
— Что нужно делать? — спрашиваю тоже шёпотом.
— Я приду вечером и всё решим.
— Да-да, я это уже слышала, — говорю и отворачиваюсь от Кирилла на другой бок.
Эти обнадеживающие слова больше не внушают доверия. Он прижимается ко мне сзади, целует в голову.
— Я плохой человек, Кать. За свою жизнь я совершил много дерьма.