Команда

«Несколько человек заметило его, приветствуя кивком. Фитчет кивнул в ответ, впрочем, в разговоры не вступая. Положение обязывало. Он был лидером одной из крупнейших в стране группировок хулс, так что само собой все знали, кто он такой и откуда. Не надо слов, когда у тебя есть репутация. А если кто-то хочет поговорить, пусть подойдет.
За дверями паба снова стали скандировать футбольную речевку, а в пабе было по-прежнему шумно и празднично. Царил великий шум Футбола. Взгляд его задержался на угловом столике, и он сразу составил представление, что там за люди. Они вели кулуарный разговор, но Фитчет знал по многочисленным выездам за границу, кто они и что из себя представляют. Таких бы он к себе не допустил, ведь в «Селекторе» были и черные парни: взять хотя бы Ника или Насоса. Пускай негры — но это были нормальные ребята, к тому же славные бойцы. Конечно, он ездил в Дублин и принял участие в играх экстремистов правого крыла, но это было исключение. Алекс сразу отказался идти с ним. «Только время тратить, как мудила последний, — заявил он. — Это не футбол, для меня во всяком случае. Это полная жопа». И он был прав: футбола там было мало.
— Ну, как поживаешь, старый пьяница? — спросил вернувшийся Хоки. Ястребок, как всегда, был великолепен.
— У нас все в порядке, коллега.
— Наслышан о ваших подвигах. Тут, кстати, говорят, была заварушка в субботу.
Фитчет посмотрел на него, недоуменно приподняв бровь:
— В самом деле? И что слышно?
— Да говорят, проучили каких-то молокососов из «Челси». Могу сказать, что это их не обрадовало. А эти-то типы собирались на встречу со «Шпорами».
Фитчет еще не успел оправиться от смеха, когда наконец появился Алекс с пластиковыми стаканами.
— Алекс, ты не поверишь. Оказывается, на Камден-стрит мы напоролись на драных «челсов».
Алекс прыснул.
— Упс! — саркастически сказал он. — Ну, если «Челси» поддерживают такие выродки, то у этой фирмы, могу тебе сказать, недолгое будущее. Во всяком случае, мы правильно надраили им задницу!
Хоки рассмеялся:
— Нет, я же говорю, они были из Слау. Скорее, не фирма, а ширма. — Он остановился, сделав изрядный глоток из своего пинтового стакана, и затем продолжил:
— Мы их тоже умыли несколько недель назад. Надо перевести их в юниоры — пусть потренируются. А то они драться так никогда и не научатся.
Смех усилился.
— Ну конечно, еще бы. Это вы-то, гребаные кокни, будете учить, как драться? Да вам всем скоро на пенсию. Шайка старых мудозвонов.
Хоки сделал вид, что вытирает слезы:
— Как печально услышать правду о себе. Алекс с ухмылкой подмигнул ему:
— Посмотри правде в глаза, твоя песенка спета. Ты уже — история.
Хоки полез в карман и вытащил пачку сигарет, когда хор: «Впе-ред, Ан-гли-я!» вырвался из-за дверей.
— Где этот чудила Эванс? — спросил Фитчет сквозь шум. — Ставлю что угодно, он где-то рядом.
Хоки осмотрелся и спокойно сказал:
— Он и на играх-то редко теперь появляется. С меня хватит, сказал. Трагик гребаный.
— Вот задница, — процедил Алекс. — Они же уроют этого сукина сына в Аптон-Парке.
Хоки покачал головой:
— Говорю вам прямо, парни, он завязал. Фитчет внимательно посмотрел на Хоки. Он не верил своим ушам. Билли был ближайшим соратником, причем настолько крутым парнем, каких не было ни в одной другой фирме. Они встречались несколько раз, когда Билли был по делам в Бирмингеме.
— В Италию-то он собирается? Там же Евро-2000. Не хрен собачий!
Хоки снова покачал головой:
— Понятия не имею.
— Как же можно пропустить Италию? Единственный случай на миллион лет. Надо будет дозвониться ему на неделе.
Еще минут двадцать они обсуждали поведение Билли Эванса, когда Фитчет обратил внимание, что вокруг столпился народ. Он тут же заприметил знакомую рожу — с синяками, оставшимися после субботы.
— Кажется, ты один из тех, с кем мы встречались недавно, — заявил один из пострадавших.
Фитчет смерил его взглядом. Западный Лондон, лет 20-30, пижонистый прикид и полон самодовольства. Все, что он ненавидел с детства. Словом, портрет классического врага.
— Привет, сынок, — спокойно отозвался он, — где-то видел тебя в самом деле, только что-то не припомню, под какой из машин ты валялся. Кстати, как ваш вожак? Последний раз видел его на дороге, когда он пытался спрятаться под такси.
Алекс уже готов был подхватить, когда вмешался Хоки. Вскочив из-за стола, он с вызовом гаркнул:
— А ты кто такой?
Враг сверкнул глазами на Хоки:
— С тобой после поговорим, козел.
Фитчет потянулся и осторожно похлопал приятеля по плечу, намекая, чтобы тот не заслонял противника. Он не в первый раз был в такой ситуации и знал, что лучший способ иметь дело с баранами — это пускать их вперед. Такому покажи розочку — и след простыл. Кроме того, этот шибздик его ничуть не беспокоил.
— Слушай, придурок, тебе чего — субботы мало? Здесь не дерутся, правила тебе известны. Хочешь снова встретиться, выйди и обожди на входе. В любое время, как пожелаешь. Только в этот раз приведи кого-нибудь получше тех засранцев.
Враг смерил Фитчета с головы до пят:
— Ты, северный хрен. Ты хоть знаешь, кто перед тобой? Да я тебя по стенке размажу, полетишь по Ml в свой сраный Бирмингем.
Фитчет подался вперед, пока он излагал все это. Он медленно закипал — не хватало еще выслушивать такое от сопляков.
— Ты можешь попробовать, парень, — процедил он почти шепотом. — Но в этот раз я не дам тебе сбежать. Лично займусь тобой и позабочусь о том, чтобы ты ходил оставшуюся жизнь только под себя.
Теперь они стояли почти нос к носу, и Фитчет уже был готов сорваться, когда между ними протиснулся Алекс.
— Свиньи , — предупреждающе прошипел он. Фитчет не спускал глаз с противника, когда
Алекс оттер его в сторону. Глаза его сузились, а губы сжались. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой. Причем противник не дрогнул.
— Фитч, здесь полиция, — увещевал голос Алекса откуда-то сбоку, но Фитчет не мог оторвать взгляда, как зверь от добычи.
— Что здесь происходит? — осведомился чужой голос со стороны.
— Ничего особенного, офицер, просто спор из-за пролитой пинты.
Фитчет слышал все это, он даже чувствовал по Движению толпы, как вошел полицейский, но все это происходило где-то в стороне. Далеко, не здесь. Он не собирался идти на попятный. Тем более с этим засранцем, который не имеет даже уважения к старшим.
— Ну ладно, сынок. — Рука на плече развернула его, прерывая противостояние.
— Твой сынок в параше, козел, — огрызнулся он. — Отвали.
Полисмен осмотрел его:
— Похоже, ты, парень, поддатый. Ну-ка, пройдем.
Фитчета вывели из паба, завели за угол и поставили к стенке. Алекса и противника вблизи уже не было, но он заметил, что Хоки следует за ними и держится неподалеку, на расстоянии слышимости.
— Слушай, ты, шутник, не знаю, в чем у вас там дело, но сейчас все это быстро закончится, понял?
Фитчет смерил взглядом стоявшего перед ним полицейского. Его ровесник, лет 30-31. В другое время и в другом месте они могли быть напарниками. Но теперь перед Фитчетом был только козел в униформе. Бляха номер 3876. Гарри Фитчет превосходно знал одну вещь — от служителей правопорядка лучше держаться подальше. Этот инстинкт спасал его от камеры уже на протяжении нескольких лет.
— Простите, офицер, — сказал он извиняющимся тоном. — Не знаю, что на меня нашло. Сами понимаете, чего не скажешь под горячую руку. Вы же знаете, какие там порядки: пока дождешься своей пинты, а потом какой-то прощелыга вышибет ее у тебя из рук. Просто вышел из себя на секунду. Простите великодушно.
Бляха номер 3876 посмотрел на Фитчета внимательно и обратил внимание на акцент.
— Брамми? За кого стоишь?
— За Англию, само собой.
— Хватит пьяных приколов. За какой клуб стоишь?
— Я «Вилла», — заявил Фитчет. — Всегда был «Виллой» .
Бляха номер 3876 несколько секунд не сводил с него взгляда.