Я тебе (не) подхожу

— Какой там шейх, ну тебя. Просто выходной.
Вру и не краснею.
Хотя как это не краснею? Похоже, очень даже краснею. Чувствую, как начинают гореть уши и щеки, и уповаю только на слой пудры и волосы, которые все это теоретически прикрывают. — Не прячу я никого.
Подруга вскидывает бровь и ухмыляется.
— Ну ладно, ладно, верю. Спасибочки тебе еще раз, ты моя спасительница.
Она целует меня в щеку и уходит, а я мчусь в зал, как только закрываю за ней дверь.
Отодвигаю занавеску, чтобы занять наблюдательный пост у окна, и застываю: машина Назара уже стоит во дворе задом к окну, и его рядом с ней нет.
Блин блинский! Впрочем, даже если они столкнутся, это же ничего страшного, так? Они ведь даже не знакомы.
Ну, подумаешь, столкнулись да разошлись, как в море корабли. Он ведь со мной встречается уже три недели, вряд ли заинтересуется Леной. Стройной, красивой, фигуристой, соблазнительной, грациозной Леной…
Однако мозг уже начинает рисовать неутешительные картинки: вот они встречаются взглядами, между ними вспыхивает искра. Назар берет ее номер, а потом говорит, что между нами все кончено. А потом Лена знакомит меня со своим женихом, которым оказывается Назар.
Бррр… Я трясу головой, чтобы стряхнуть эти дурацкие страхи, и в это время Назар вдруг возникает словно из ниоткуда, а потом от души пинает переднее колесо.
Так вот почему я его не заметила, он просто присел у колеса.
Он открывает заднюю дверь, бережно достает оттуда букет цветов и закрывает. Щелкает брелоком и спешит к подъезду.
А я расплываюсь в улыбке и выдыхаю — получается, они с Леной разминулись. Фух.
«И вообще, Алиса, тебе не стыдно так думать о Назаре и подруге? Он ведь ни словом, ни делом не намекнул, что из породы козлов. Наоборот! А ты что? А ты тут целую теорию заговора придумала, поверила и расстроилась. Фу такой быть».
Я закатываю глаза и издаю смешок. Поправляю несуществующие складки на сарафане, и тут Назар поднимает голову и смотрит на мои окна.
Я вмиг отпрыгиваю и поправляю занавеску. Интересно, увидел или нет?
Иду к двери, на секунду застывая у зеркала в коридоре. Так, вроде бы все в порядке.
Надеваю на лицо улыбку как раз в тот момент, когда раздается звонок, и тяну дверь на себя.
— При… — начинает Назар и осекается, окидывая меня взглядом. Сглатывает и продолжает хриплым голосом: — Привет. Ты сегодня очень красивая.
Я приглашаю его войти и принимаю букет из его рук.
— Привет, спасибо! Сейчас цветы в воду поставлю и пойдем, хорошо?
«Интересно, что он для меня приготовил», — снова гадаю я, пока иду на кухню.
Однако все мысли разом вылетают из головы, как только туда захожу.
— Офигеть! — ору я и бросаю букет на стол.
В ужасе хватаюсь за голову, а там только «а-а-а-а», и никаких дельных мыслей.
Стиральная машинка стала фабрикой по производству пены, та просачивается из-под дверцы, отдела для порошка и кондиционера, расползается все дальше и дальше и уже дошла до середины кухни.
Твою ж налево, как так вышло-то?
Я наклоняюсь, черпаю пену ладошками и бросаю ее в раковину.
Сразу понимаю тщетность такого усердия — этак я ее вычерпаю разве что ближе к утру.
Сходила на свидание… Сказочное настроение с громким возгласом «ю-ху!» катится вниз, и жутко хочется плакать.
Господи, что делать-то?
— О-о, — стону я вслух и слышу свист над ухом.
Я перевожу растерянный взгляд на Назара и приоткрываю рот. Только оттуда не раздается ни звука. И я снова беспомощно его закрываю.
— Так, я понял. Отойди.
Он аккуратно отодвигает меня в сторону и склоняется над машинкой.
— Как же так… — бормочу я.
Все делала как обычно, откуда столько пены? Разве что я перепутала бутылки. Да ну, столько раз это делала, не могла я так ошибиться! Или могла? Недаром сегодня весь день рассеянная.
Ладно, чего теперь голову пеплом посыпать.
Назар в это время колдует над стиралкой, и уже через минуту я слышу шум слива воды.
— Я поставил на слив, — поворачивается ко мне он. — Но полоскать, скорее всего, придется несколько раз.
— Ага, — киваю я с грустью.
Наклоняюсь и зачерпываю пену, чтобы кинуть ее в раковину.
— Извини, — шепчу я.
Назар лишь машет рукой и делает то же самое. Какое-то время мы вдвоем молча убираем пену, а потом я замечаю, что умудрилась заляпать ею сарафан. Да и на джинсах и светлой рубашке Назара тоже теперь красуются мокрые пятна.
Ощущаю, как к горлу подступает ком обиды и расстройства размером с галактику. Знатный вышел сюрприз. Я все испортила.
А потом меня берет зло. Нет уж, не позволю какой-то там пене испортить этот день.
Пропадать так с музыкой!
Я хватаю пену, хихикаю и бросаю ее в Назара. Он смотрит, как на его рукаве лопаются пузырики, и недоуменно таращится на меня: мол, что на меня нашло. Я снова делаю то же самое.
— Ах так… — хмурит брови он. — Ну берегись!
И начинается веселое светопреставление, кто кого.
— На тебе!
— Вот тебе!
— Держи!
— Лови!
От расстройства не остается и следа, мы оба валимся в пену и продолжаем бомбардировки. Я смеюсь от души и останавливаюсь, только когда понимаю, что совсем запыхалась.
Поднимаюсь на ноги, сдуваю пену, что висит на волосах, и замираю, громко дыша.
Только тут до меня доходит, что я, должно быть, выгляжу как самое настоящее пугало. Опускаю взгляд вниз и чувствую, как наливаюсь краской.
Сарафан-то промок — и не там где надо: вон как выделяется грудь, по ходу все видно. О-о-о…
Назар в это время тоже встает и делает шаг ко мне.
Я поднимаю взгляд на него и понимаю, что он видит то же самое.
Еще шаг. Теперь смотрим только друг на друга, и оба молчим. Напряжение, повисшее в воздухе, становится практически осязаемым.
Мир как будто замирает, а звуки исчезают. Остается лишь биение моего сердца и эти глаза напротив. Он кладет ладонь мне на щеку и начинает ее поглаживать большим пальцем. Меня безудержно тянет к Назару — все сильнее и сильнее.
Хочу отвести от него взгляд — и не могу. Раньше я говорила ему, что его глаза цвета шоколада. Нет, они цвета коньяка — так же опьяняют.
Назар все ближе и ближе, и я не чувствую в себе сил отстраниться.
«Но как же сюрприз?» — проносится в голове за секунду до того, как Назар требовательно прижимает меня к себе.