Дочь кукушки (СИ)

– Мадемуазель Корин, – обратилась она к учительнице этикета, – разве не следует освободить мадемуазель Дюран от ваших занятий? Зачем ей знать дворцовый этикет? Если ее когда-нибудь и пустят в королевский дворец в Лиме, то только с черного входа.
Учительница смутилась и постаралась перевести разговор на другую тему, а мадемуазель Дюран невозмутимо пожала плечами – она уже привыкла относиться к таким нападкам стоически.
Приближался день моего шестнадцатилетия, и я ждала его со смесью тревоги и надежды. Я пыталась убедить себя, что никто из Аранака не приедет в монастырь, чтобы поздравить меня – слишком велико расстояние, слишком плохи дороги в это время года, – но сердце всё равно ждало чего-то волшебного.
 
10. Разговор с Лореной
 
За неделю до моего дня рождения Лорена де Вилье неожиданно снизошла до нашего с Николь скромного общества. Вечером она пришла в класс, где мы с Дюран готовились к завтрашним урокам, и, мило улыбнувшись сказала:
– Могу я поговорить с вами, ваша светлость?
Николь тут же собрала свои учебники и ретировалась. Графиня же села за соседнюю парту.
– Мы с девочками хотели бы испечь торт на ваш день рождения, и я пришла узнать, какой крем вы любите – сметанный, масляный или, может быть, ягодный? Согласитесь, будет грустно, если подарок не придется вам по вкусу.
От изумления я потеряла дар речи. А Лорена, между тем, продолжала улыбаться.
Она явно искала примирения, но я была не настолько наивна, чтобы поверить в ее бескорыстие. Такие люди, как графиня де Вилье, ничего не делают просто так.
И я не поддержала ее игру.
– Скажите честно, ваше сиятельство, – вздохнула я, – что побудило вас к этому шагу?
Я боялась, что она не скажет правду, но, похоже, Лорене и самой надоело притворяться.
– Да, Алэйна, наверно, так будет лучше, – и из ее груди тоже вырвался вздох. Она говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Несколько дней назад я получила письмо из дома, в котором мне сообщили кое-что очень важное, заставившее меня на многое взглянуть по-другому.
Я была заинтригована. Что могло заставить гордячку де Вилье сделать шаг мне навстречу?
– Отец сообщил мне, что нашел мне жениха, – между тем, продолжала она. – О помолвке речь еще не идет, но выбор уже сделан. Думаю, вы понимаете, насколько это важно для каждой девушки. Становясь невестой, любая из нас взрослеет.
– Да, разумеется, – подтвердила я, с трудом представляя, что я буду чувствовать, если вдруг его светлость когда-нибудь сообщит мне такую же новость. Надеюсь, это будет сделано хотя бы не в письме.
– И я поняла, насколько мелочными и пустыми были наши с вами ссоры, – призналась Лорена, и красивые голубые глаза ее заблестели. – И решила помириться с вами сразу, как только будет такая возможность.
Кое-что в ее словах мне показалось странным.
– Простите, Лорена, но ваше дружелюбие распространяется на всех, с кем вы были в ссоре, или только на меня?
Она чуть замешкалась с ответом. И я видела, как непросто ей было сказать:
– Конечно, на всех, Алэйна! Я просто подумала, что будет проще, если сначала я поговорю с вами. Но я готова предложить свою дружбу даже мадемуазель Дюран, если вам так будет угодно.
Я по-прежнему мало что понимала. Какая разница, что мне угодно? При чём здесь вообще я? Но оттолкнуть протянутую с миром руку было бы невежливо. И я пожала ее.
– Я люблю торты со сметанным кремом, – я даже улыбнулась в ответ.
– О, замечательно! – рассмеялась она. – Я тоже! Правда, сама я не умею их готовить, но уверена, нам помогут на кухне.
Графиня уже поднялась с места, когда я задала вопрос, сразу расставивший всё по местам:
– Скажите, Лорена, а вы уже знаете имя своего жениха?
Она снова опустилась на скамью и бросила на меня странный взгляд.
– Да, Алэйна, отец сообщил, за кого намерен выдать меня замуж. За вашего брата Артура.
Я не сразу поняла, что она не шутит. Услышанное было слишком неожиданным, чтобы я могла поверить в это вот так, с первых же слов. Лорена – невеста Артура? Но разве это возможно? Никогда до приезда в пансион я не слышала о де Вилье. Где она могла познакомиться с Артуром? И когда?
 
– Ну же, Алэйна, – потребовала графиня, – скажите, что вы рады! Иначе мне будет очень больно! Мы с вами должны стать любящими сестрами, не правда ли? Ведь мир и любовь в семье – это самое главное!
Я рассеянно кивнула и встала вслед за ней. А она обняла меня с жаром, который в ней трудно было заподозрить.
– Ах, я о таком даже мечтать не смела! – щебетала Лорена, продолжая сжимать меня в объятиях. – Стать герцогиней Аранакской, войти в одну из самых славных семей Линарии! Но что же вы молчите, ваша светлость?
Я выдавила из себя улыбку:
– Я буду очень рада, Лорена, назвать вас своей сестрой.
Но всё во мне протестовало против этого, и, если бы графиня присмотрелась ко мне повнимательней, ей не составило бы труда это понять. Но она не заметила моих сомнений. Или предпочла сделать вид, что не заметила.
– Но где вы познакомились с моим братом? Он ничего не рассказывал о вас.
Артур вообще не склонен был делиться с мадемуазель Мышью своими сердечными тайнами, но Лорена-то этого не знала.
– О, – смутилась она, – я видела его лишь однажды. В прошлом году, когда недалеко от нашего замка проводились военные учения, офицеры останавливались у нас на несколько дней. Но тогда, разумеется, я и подумать не могла, что однажды…
Я не намерена была слушать ее восторженные охи и довольно бесцеремонно перебила:
– И с тех пор вы не виделись и не переписывались с ним?
Она покачала головой:
– Нет. Решение принимал папенька, но я рада, что из всех молодых людей он выбрал именно вашего брата. Я помню, что он красив и умен, а теперь надеюсь, что вы расскажете мне про него гораздо больше.
В эту ночь я так и не смогла поспать. В те редкие минуты, когда я погружалась в сон, меня мучили кошмары.
Я знала, что рано или поздно Артур женится. И всё-таки новость о его скорой помолвке оглушила меня. Я пыталась убедить себя, что всё в порядке – он женится на девушке из древнего рода, и его будущая жена при ее воспитании и красоте способна стать жемчужиной Аранака.
Но я не могла представить Лорену рядом с Артуром! Она совсем не любит его! Быть может, она вообще не способна любить. Ей нужны его титул и богатство.
Нет, он не должен жениться на девушке, которая так кичится своим происхождением, что не способна проявить ни доброты, ни сострадания к тем, кто одарен не так щедро.
Но я понимала, что в этом вопросе с моими мыслями и желаниями никто не будет считаться. И от этого было так горько!
 
11. Шестнадцатилетие
 
Днем, за обедом, меня поздравили девочки. Подарили вкусный сметанный торт, который мы все вместе и съели с большим удовольствием.
От послеобеденных занятий я по случаю праздника была освобождена. Вместо них меня пригласили к настоятельнице.
– Дитя мое, позволь и мне поздравить тебя! – и она от души обняла и расцеловала меня. – Надеюсь, ты всегда будешь доброй и правдивой девочкой.
Я поняла, что она говорит о нашей дружбе с Николь.
Матушка подарила мне молитвенник в кожаном переплете, и я присела перед ней в реверансе.
– Но у меня есть для тебя кое-что еще, – улыбнулась она. – Ты же не думала, что твои родные забудут про твой день рождения?
Она протянула мне два письма и небольшую изящную шкатулку, которые я приняла дрожащими руками.
– Ступай, дитя мое! Ты можешь прочитать их в саду или в спальне. Но сегодня тебя ожидает еще один сюрприз.
Мне так хотелось прочитать письма, что я почти не обратила внимания на ее слова о сюрпризе. Быть может, девочки приготовили для меня какую-нибудь сценку? С тех пор, как Лорена узнала, что мы можем породниться, ее подруги буквально купали меня в своей любви.
Я убежала в небольшой сад, что был в монастыре, и, расположившись на скамейке, принялась за письма.