Любовь может все

Марк уткнулся в ее ладонь, и Селия закрыла глаза, моля Бога, чтобы хватило сил не поддаться желанию, которое разгоралось в ней, как огонь костра. Марк обнял ее и прижал к себе. Со вздохом она прильнула к нему. Запустив пальцы в его волосы, Селия почувствовала, что растворяется в чувственной силе его поцелуя.
— Не хочешь спеть рождественскую песенку?
Селия отодвинулась и, сняв шапочку, встряхнула волосами. Как мог он так быстро успокоиться, или это практика общения с пятью предыдущими невестами?
Она попыталась скрыть растущую неудовлетворенность и обиду.
— Я не пою. Даже в душе.
— Все поют рождественские гимны. — Положив руки ей на плечи, он притянул ее к себе. — Ты рисуешь?
— Ты путаешь меня с Шеннон. Это она рисует, поет и играет на пианино. — С облегчением она услышала, что голос звучит спокойно.
— Но у тебя тоже должны быть какие-то пристрастия.
— Сейчас я не могу о них вспомнить.
Людям вокруг чего-то недоставало, и она внезапно поняла чего. Здесь должны быть дети, жарящие хот-доги, лепящие снеговиков, толпящиеся вместе с родителями в очереди, чтобы покататься на украшенных колокольчиками санях по заснеженной дороге при лунном свете.
— Ну хоть одно хобби, какая-нибудь очаровательная черта, которую унаследуют наши дети?
Совпадение, сказала она себе, ведь не мог же он видеть картину, которую нарисовало ее воображение.
— У нас не будет никаких детей.
— Как скажешь, — заявил он мрачно, — а кто тогда будет сидеть на заднем сиденье грузовичка?
— Какого грузовичка? Ты говорил, у тебя «датсун»?
— Мы обменяем его на сельский грузовичок после свадьбы. Это традиция, такая же, как обручальные кольца и медовый месяц. Об этих вещах мы еще тоже не говорили.
— Разговоры ничего не стоят.
— Но бриллианты стоят кое-что. Хорошо, что я не пустил по ветру свои денежки за все годы развлечений. Я думаю, что твоя бабушка будет настаивать на кольце с бриллиантом в несколько карат.
— Возможно.
— Я постараюсь, — жизнерадостно откликнулся Марк, — а теперь насчет медового месяца. Какие места на земном шарике ты еще не видела?
— Давай подумаем… вычеркни Париж, Каир, Гонолулу… Кажется, я была везде.
Марк вздохнул.
— Ну все же, куда бы ты хотела поехать?
— В Диснейленд, — она расхохоталась, взглянув на его удивленное лицо, — у тебя лицо, как и у моей бабушки, когда я сказала, что хочу поехать туда вместо Парижа, чтобы отметить мое шестнадцатилетие. Мы все равно поехали во Францию. Я пообещала себе, что когда вырасту, то обязательно поеду в Диснейленд.
— Я хочу предложить тебе не такое шумное место, может быть, уединенный остров в Карибском море, где мы построим шалаш и будем есть кокосы.
Это так точно совпало с ее мечтами о медовом месяце, что она застыла. Может, ее бабушка права — люди находят совпадения там, где хотят их найти.
— Забудь об этом. Я родилась и выросла в городе и хочу, чтобы мой медовый месяц проходил в непосредственной близости от горячей воды и электрического освещения.
Он скорчил ироническую гримасу.
— А я-то считал тебя любительницей природы.
— Только издали.
Марк взял за руку Селию и поднялся со скамьи.
Они нашли свободное место около костра. Скинув пальто, он расстелил его на снегу и усадил Селию. Посмотрев вокруг, она с удивлением увидела нескольких знакомых бизнесменов.
— Я очень рад, что Чарли дал мне эти билеты. Он сказал, что хочет лучше познакомить меня с Бостоном.
— Лучше познакомить тебя с Бостоном? — Она вспомнила дюжину мест, которые могла бы показать Марку. — Я знаю, что в музее Пибоди сейчас выставка, посвященная морскому флоту.
— Превосходно. Мы едем туда завтра.
Сидя на корточках, Селия смотрела на языки пламени, от которых на лице Марка играли тени. От этого оно казалось особенно красивым и загадочным. Но ведь она встречалась с самыми привлекательными мужчинами города, и все они оставили ее равнодушной. Она почувствовала потребность разрушить старую систему ценностей и создать новую, заманчивую и неизведанную.
Хотя вряд ли то, что привлекало ее, можно назвать неизведанным. Ее привлекал Марк.
 
Он все еще ждал ответа на свое предложение.
— Завтра — понедельник, — напомнила она ему, — и я должна идти на работу.
— Почему ты не можешь договориться, чтобы тебя отпустили на один день? Позволь мне поговорить с твоим шефом. Я скажу, что отпущен на берег всего на несколько дней.
— Во-первых, мой шеф — женщина, а во-вторых, ты не должен этого делать. — Сидя близко от огня, Селия наконец почувствовала тепло, несмотря на мороз.
— Ты пригласишь ее на нашу свадьбу?
— Никакой свадьбы не будет.
— Это правильно. Ты хочешь, чтобы мы сбежали.
Селия обхватила руками колени. Его слова напомнили о разговоре в поездке. Когда он сделал ей предложение, она под влиянием минуты предложила сыграть свадьбу на теплоходе. Но тогда Марк сказал, что лучше подождать до весны, когда закончится его морской поход, и, кроме того, в круиз нельзя пригласить их семьи.
— Мы можем сегодня вечером улететь на Запад, — спокойно сказал он, — я слышал, что в Лас-Вегасе есть церковь, где можно немедленно обвенчаться. Мы снимем свадьбу на пленку и пошлем кассеты нашим родителям.
Селия представила, как ее семья сидит перед телевизором в гробовом молчании, глядя на этот кошмар.
— В свидетели мы можем взять твою тетю Луизу, мне кажется, она с удовольствием примет участие в приключении.
«Он прав, — подумала Селия. — Луизу хлебом не корми, дай только сделать что-нибудь наперекор бабушке». Не сдержавшись, она громко расхохоталась.
— А как насчет моей бабушки?
— Мы привезем ей какой-нибудь сувенир. Например, приборы для соли и перца или что-нибудь в этом роде.
— А моя мать?
— Нет проблем. Она будет рада получить внука.
Селия, вздохнув, уперлась подбородком в колени.
— Ты все обдумал, не так ли?
— Мне не хватает только невесты. — Он притронулся к ее лицу. — У тебя щеки обветрились.
Почему простое прикосновение заставляет сердце так сильно биться и вливает новую жизнь в ее тело? Когда он провел пальцем по ее подбородку, она слегка откинула голову, подчиняясь движению его руки.
Без сомнения, в сидр была добавлена добрая толика ликера. Она решила, что именно это является причиной ее расслабленности и нежелания отодвинуться от Марка. Алкоголь затемняет сознание. Не она ли говорила это сотни раз людям, попадавшим в приют?
Но внутренний голос твердил, что алкоголь не единственная причина. Главной причиной, заставившей ее забыть свои принципы, был Марк Эдвардс.
Если она подвинется на дюйм, то сможет положить голову ему на грудь и поцеловать его.
Но тут она услышала собственный голос, лепечущий что-то на менее опасную тему:
— А ты не думал о том, чтобы наняться капитаном на круизный теплоход после того, как уйдешь в отставку?
— Это работа для холостого мужчины.
— Но у тебя нет жены.
— Скоро появится.
Он говорил так уверенно, будто между ними уже все было решено.
— Почему ты ставишь свое будущее в зависимость от того, выйду ли я за тебя замуж? Мы же все выяснили.
— Ты выйдешь за меня замуж.
Она впилась ногтями в ладонь, чтобы остаться серьезной, но не выдержала и улыбнулась.
— Ты всегда такой прямолинейный?
— Не всегда, просто сейчас я встретил свою единственную женщину и боюсь ее потерять.
Студенческий оркестр, который расположился в середине площади, начал играть рождественскую песенку, заставив Селию прекратить спор. Обхватив колени руками, она слушала, как Марк красивым баритоном подпевает толпе.
Сколько она ни наблюдала за Марком, казалось, что в любой обстановке он оставался самим собой. Сейчас он вел себя так же естественно, как и прошлым вечером, вальсируя по бальному залу, или на борту круизного теплохода, глядя в зеркало в ванной комнате. Как охваченная первой любовью девчонка, она ревновала даже к лезвию бритвы, касавшемуся его щеки, и, когда он вымыл лицо, ее губы повторили тот же путь. Она не могла сдержать собственную память, хотя поклялась никогда не вспоминать об этом.