Любовь Викинга

— Его родителей еще раньше загрыз медведь, который повадился сюда приходить, когда все мужчины уходили в лес на охоту — ответил за ребенка стоящий рядом со мной парень лет восемнадцати — Эйрик мой брат, единственный кто остался живым в тот страшный день, когда меня с ним рядом не было. Я виноват в смерти своих родителей.
— Нет — жестко сказала я — Ты ни в чем не виноват. Такова жизнь, ты сам еще ребенок и я сомневаюсь, что будь ты здесь в момент нападения медведя, смог бы что-нибудь изменить или как-то им помочь. Мой тебе совет. Не живи прошлым, цени настоящее.
— Можно я буду называть тебя мамой? — спросил меня маленький мужчина у меня на руках.
Честно, после этого вопроса у меня что-то дрогнуло. Самой главной моей тайной от мамы, было то, что врачи мне еще в двадцать сказали, что у меня никогда не будет детей. Это боль после того момента, не покидала меня с годами, а только еще больше терзала и разрывала мне душу изнутри. И сейчас я стояла перед выбором, заменить хоть как-то маленькому ребенку мать или оттолкнуть и закрыться снова в себе, как и раньше.
— Можно — судорожно втянув в себя воздух, ответила я Эйрику, под внимательным взором голубых глаз Гуннара.
— Спасибо — прошептал мне губами старший брат Эйрина.
Спустив на землю ребенка, я быстро выхватила из земли свой меч. Он легко и свободно вышел из породы, переливаясь на солнце радужными бликами. Меч был, как и раньше легким, что меня не сказано радовало.
В моей душе гремела самая настоящая война. Сомнения, боль и непролитые за долгие годы слезы, душили меня. Мне захотелось побыть в одиночестве и хорошенько подумать обо всем.
— Гуннар, давай переложим тренировку на послеобеденное время. Сейчас я не готова начинать тренировки — решительно сказала я и, обогнув мощного воина по дуге, быстро пошла в сторону берега, откуда меня принес викинг.
 
* * *
Я смотрела на синюю гладь холодного моря и думала над тем, что мне делать дальше. Ситуация с Эйриком немного выбила меня из равновесия, чего раньше не было. Мне казалось, что я зря согласилась на его скромное пожелание о матери. Какая с меня мать? Мне проще было убить человека, чем рассказать малышу на ночь сказку. Все это было не правильно и в тоже время больно, не подарить малышу возможность обрести, хоть не какую, но маму.
Шорох камней за спиной, вывел меня из раздумий и заставил обернуться. Уверенной походкой Гуннар шел по каменистому берегу в мою сторону, держа в правой руке небольшой нож, которого раньше я у него не видела. Он замер, не доходя пары шагов до меня.
— Покажи свое искусство — сказал он, встав в боевую стойку — Попробуй отобрать у меня нож.
Походу мой учитель, хочет проверить мои навыки. Хорошо, мне только в радость отвлечься от дурных мыслей. Гуннар холоден и собран, его лицо будто высечено из камня. Ни одной эмоции. Одно слово — воин.
Медленно развернулась к нему и приняла туже стойку, что и он. Ноги расставлены на ширину плеч, слегка согнуты в коленях. Руки сжаты в кулаки и выставлены перед собой. Такого мужчину будет сложно завалить. Тяжелое тело с хорошо развитой годами мускулатурой. Это вам не любитель заниматься три дня в неделю в спортзале пару часов, чтобы поддержать тонус мышц. Это воин, который привык с рождения махать мечом направо и налево, словно мухобойкой от назойливых комаров.
Я не была слабой. Нет. На моей стороне был опыт множества операций по обезвреживанию преступников. Я сама была убийцей.
Сделав обманчивый выпад вперед, ушла от его удара правой рукой. Поднырнула снизу слева под его руку и ударила по колену. Гуннар устоял. Отскочила в сторону, так как передо мной пронесся мужской кулак, метивший мне в бедро. Пока он выпрямляется, бью ногою по его руке, в которой он сжимает нож. Пальцы немного разжимаются, но тут же продолжают сжимать нужный мне предмет.
Черт! А он крепче, чем я думала!
Удары в три хода. Лицо, шея и грудь. Гуннар немного морщится от боли. Ну, слава…Одину, он не камень! Четыре удара по корпусу и вновь лицо. Разбила ему губу, но он стоит, как будто ничего не происходит и с его подбородка на маленькую гальку не капает кровь.
Такого нужно взять только хитростью! Сбросила с себя лисий полушубок, не отрывая от него своего взора. Мужские глаза вспыхнули и устремились на мою грудь. Есть контакт! Провела по своей груди ладонями и обхватила их снизу, под горящий взгляд Гуннара. Выдержка воина дрогнула, я нашла его слабое место, пусть это было и не честно. Я не дура, чтобы тягаться с тем, что мне не по зубам.
Медленно подошла к нему почти вплотную и провела по его груди подушечками своих пальцев. Его сердце стучало и рвалось ко мне. Красивый воин, благородный. Где же ты прячетесь в будущем? Знала бы, давно нашла и спрятала бы где-нибудь подальше от жадных глаз. Провела руками по его плечам до самых рук и без препятствий вытянула из его пальцев нужный мне нож. Вот и все, мой хороший. Было совсем не больно. Ну, почти.
Посмотрела ему в глаза и горько вздохнула. Почему Вика, почему ты не хочешь этого мужчину? Что тебе еще не устраивает в нем? Просто он не твой, шепнули мне в голове, и я отступила от Гуннара назад, держа в руках свой трофей.
Подняв с камней свой полушубок и накинув его на плечи, я взяла свой меч и, не оборачиваясь на Гуннара пошла в сторону его дома. Чувствовала я себя скверно. Будто тяжелый груз положили на мои плечи, забыв снять его обратно. С каждым днем, проведенным здесь, меня одолевали мятежные чувства, как будто что-то грозило этому месту в скором времени.
Проходя мимо каменных домиков, огляделась. Что я знала об этом древнем великом народе?
Знала, что в истории их называли норманнами, что переводилось как «люди с севера». Тех, кого называли викингами, были вождями. Скандинавы жили по обычаям отцов, довольствовались тем, что давала холодная, каменистая почва, а вот на море превращались в разбойников и грабителей. Бесстрашные мореплаватели, труженики-землевладельцы, грозные воины, пираты и торговцы, герои, купцы и злодеи, ремесленники и наемники, безжалостные убийцы и гениальные поэты.
Еще знала о том, что у мужчин было несколько жен, так как эти воины любили делать детей направо и налево. Потом же эти самые дети убывали друг друга, чтобы единолично владеть богатством своего отца. Самый показательный пример естественного отбора. Выживает сильнейший, он же и правит остальными.
Норманны ценили честь превыше жизни и смерти. Защищать ее приходилось всякий час и любой ценой. Любое оскорбление, даже неумышленное, призывало к смерти. Но самым, пожалуй, страшным была их месть. Не отомщенный человек, мог всю жизнь потратить на отмщение своему обидчику. Таких людей уважали и боялись.
Плюсами было то, что норманны не убивали женщин и детей. Удар наносился открыто, днем, а не ночью, и убийца сразу же объяснял о том, что сделал. Были моменты откупа обиженному, чтобы тот не мстил обидчику. За каждую обиду назначалась особая цена. За жизнь платили золотом или серебром, давали овец, коров, коней, даже ткани. На каждую отрубленную часть тела была своя расценка.