Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых

— Удалось?
— Да.
Он испытал прилив облегчения и подавил его, успешно сохранив на лице дружелюбное безразличие.
Реваль опустошил бокал.
— Вы бы не торопились радоваться, — мурлыкнул он, промокнув салфеткой губы. — Сам знаешь, чем кончилась предыдущая попытка.
Кольер сдержанно кивнул. Тот опыт многому научил их всех, и он надеялся, что ошибок больше не будет.
— Кстати, ты давно уже обещаешь рассказать мне, как ты умудрился так хорошо сохраниться, да и вообще дожить до этого великого момента, — глава Золотой Гильдии резко сменил тему. — Пресловутая техника долголетия Нагов? Или что-то другое?
— А зачем тебе? — хохотнул Кольер, поставив бокал. — Все равно не пригодится. Или ты хочешь лишить меня моего источника жизненной силы?
На холеном лице Реваля появилось брезгливое неодобрение.
— Дело не в тебе. Дело в принципе. Если можно жить долго и счастливо, почему бы этого не делать? Так это твоя личная находка или особая техника вашего Ордена?
— Это очень старая техника моего Ордена, применяемая только мною одним, — улыбнулся Кольер. — В наши спокойные, мирные, правильные времена о ней лучше не распространяться.
— Времена, знаешь ли, имеют свойство меняться.
— Чем расплачиваться будешь, за рецептик-то?
— Тебе мало? — в голосе Эрлен, слушавшей их перепалку с видимым удовольствием, прозвучал упрек. — Мы и так сделали…
— Все, что вы сделали, нужно в первую очередь вам самим, — перебил ее старый наг. — А мне интересно, что вы можете предложить лично мне.
— Мы найдем для тебя Свод Аспида — Нагр и Либрум. И соберем все части ключей, — улыбнулась она. — Кстати, ты что-нибудь помнишь о нем?
— Зачем искать? — усмехнулся он. — Я и так знаю, где они. И Свод, и ключики.
Повисла удивленная пауза. Реваль флегматично жевал, мягкими аккуратными движениями отделяя от толстого ломтя мяса маленькие кусочки и обмакивая их в огненно-острый соус. Глаза Эрлен вспыхнули.
— И ты молчал все это время?
— Толку-то от моих откровений, — опять усмехнулся Кольер и вернулся к ужину.
На какое-то время беседа прервалась — гости отдали должное блюдам и вину. Отставив тарелку в сторону, Эрлен вернулась к животрепещущей теме.
— Ты уже думал, что делать с остальными?
Кольер кивнул.
— С ними можно договориться. Они будут искать выгоду для себя, и найдут, если им помочь. Но Даллах и Ширин никогда нас не поддержат, а Альсар не заинтересуется.
— А если все-таки попробовать?
— С Даллахом я даже пытаться не буду, — отрезал Кольер. — Это бесполезно. Судья обязан быть нейтральным. Поддержка Альсара, даже при его полном добровольном согласии, ничего для нас не изменит. С Ширин можно попробовать поговорить, но не мне, — он выразительно посмотрел на Реваля. — С некоторых пор я с ней плохо лажу.
— Ты уверен, что с Хэйгеном мы тоже договоримся? — спросила Эрлен, играя льдинками в голосе.
— Дался тебе Хэйген, — раздраженно буркнул Реваль.
— Вороны редко враждовали с Нагами, — ответил Кольер задумчиво. — По сути, у нас общее дело. Но ты права — у нынешнего Хэйгена мы не найдем понимания.
Опять последовала пауза.
— Не будем торопиться с выводами, — проворчал Реваль.
Домой, в Наган-Карх, он вернулся уже после полуночи, весьма довольный и ужином, и беседой. Отодвинув одну из декоративных панелей напротив окна, он вошел в просторное помещение, скрытое за изящными чеканными рельефами. Помещение сильно отличалась от всей прочей начинки здания — все здесь было отделано деревом, на стенах висело холодное оружие разных эпох и земель. Массивный старинный секретер с тяжелым креслом, обтянутым нежнейшей кожей, был завален томами старых книг — и в архаичных кожаных переплетах, и в современной пластобумаге. В центре располагался стол, уставленный удивительными фигурками из камня, металла и дерева.
Но его интересовали совсем другие фигурки. В дальнем углу комнаты, на полу в полумраке, стояло тринадцать искусно выточенных из камня статуэток. Белый олень, благородный и величественный, пойманный неизвестным скульптором в движении. Белый с черными пятнышками горностай, вытянувший морду в приступе любопытства. Распластавшаяся на камне золотистая ящерица-саламандра с драгоценными изумрудными глазами-камешками. Рыжевато-серая рысь, изготовившаяся перед прыжком. Огненный красавец феникс в ореоле пламени. Свернувшийся кольцом черный змей, голова чуть приподнята над длинным узорчатым телом. Развалившийся на камне белый с пепельными крапинами леопард. Черный ворон с распростертыми крыльями. Лохматый зубр с печальной мордой. Изящная белая кошка с кисточками на ушах. Летучая мышь, завернувшаяся в аспидно-черные крылья. Обнаженная женщина, задумчиво сидящая на камне. Пепельно-серый филин с огромными тускло-желтыми глазами.
Они стояли в ряд вдоль стены, один за другим, почти одинаковые по величине. У каждой выделялась какая-нибудь деталь: светились глаза ящерицы и рыси, голубыми огоньками мерцали кончики крыльев у ворона, блестела шерсть пардуса и кошки, искрились языки пламени вокруг феникса. И только три фигурки — змеи, женщины и филина оставались тусклыми, всем своим видом показывая отсутствие в них даже слабой искры жизни.
Кольер остановился напротив змея. Узор на теле мертвого доселе Змея слабо мерцал. Едва различимо, чуть-чуть, далеко не в полную силу — Кольер никогда не видел, как она должна выглядеть на самом деле, эта статуя, но даже этих жалких свидетельств оживления ему было достаточно.
Полюбовавшись фигурками, он уже собрался уходить, но, бросив взгляд на тусклую, серую и печальную фигурку женщины, обнаружил слабые признаки изменения. Они были едва заметными, чужой бы не увидел отличий, но он-то был не чужой… Он владел этой коллекцией артефактов очень давно, он знал каждую их черточку, каждый узор, каждый изгиб.
Серый камень, из которого она была выточена, посветлел, приобретя мягкий перламутровый оттенок, появились искорки в глазах, заблестели распущенные пряди волос. Когда она оживет полностью, статуэтка станет естественной, цвета человеческого тела, засияет изнутри притягательным лучистым светом, губы тронет зовущая полуулыбка, в глазах появятся мягкость и тепло.
Он внимательно осмотрел все остальные статуэтки. Нет, все по-старому. Когда же это произошло? Может быть, признаки жизни появились в ней очень давно, а он, растеряв все надежды, не заглядывал сюда и не обращал внимания? Или, может быть, он ошибся, принимая желаемое за действительное? Стоит ли рассказывать остальным об этом маленьком чуде, или лучше подождать, приберечь это знание до иных времен?
Впрочем, он и так знал ответ.
* уважаемые читатели, для тех, кому трудно с названиями, последняя глава — глоссарий. Будет постепенно пополняться.