Последний из рода Ашина (СИ)
Чувствую, что эти две деятельницы что-то придумают. Главное — быстрее сбежать с посольством, а то, как бы меня не побили какие-нибудь разгневанные моралисты.
Этой же ночью слышу скрип камышовой половицы и звук открывающиеся двери. Рука машинально хватает кинжал, с которым я не расстаюсь даже во сне. Небольшое окошко практически не даёт света, но он и не требуется. Слышу шорох сбрасываемой одежды и лёгкие шаги. Горячее тело, пахнущее травами, залезло ко мне под простынку и обхватило руками.
— Может, оставишь в покое свой кинжал? Или я чем-то обидела тебя, что ты бегаешь от меня, как от заразной? Ни слова не произнёс, как вернулся. Только приказал штаны тебе пошить, будто рабыне какой, — голосом, полным обиды, произнесла Андрона.
Ну что ей ответить? Я не Алтан, а Серёжа из XXI века? И что в памяти этого балбеса девушка была отнюдь не на первом месте… А ведь она действительно не рабыня. У степняков женщины вообще занимают какое-то странное положение. Вроде за человека не считают, при этом бабы командуют похлеще какого-нибудь хана. Та же Андрона из семьи, которая, можно сказать, составляет с моей федерацию, но отнюдь не подчиняется. Шарукань вообще странный город, который сильно изменил моё представление о мрачном средневековье и диких кочевниках. Моё тело, вернее, его конкретная часть, весьма положительно отреагировало на обнажённую девушку. Я всё-таки не железный. И не выгонять же её, вдруг домашние уже дом заперли. Прости меня, Василиса, это всё Алтан!
Переворачиваюсь набок и целую податливые губы. Рука тем временем нащупывают небольшую, но твёрдую грудь. Далее медленно провожу рукой по спине девушки и слышу судорожный всхлип. Не могу больше сдерживаться и переворачиваю её на спину. Надеюсь, мы не перебудим всю усадьбу.
* * *— Закрой рот, а то в него сейчас залетит овод или муха, — тычок дяди вывел меня из приятных воспоминаний, — Или с коня свалишься и не заметишь. Едешь уже более версты и лыбишься, как умалишённый. Я всё понимаю, дело молодое. Но мы не на прогулке по Шарукани, а на враждебной земле. Хотя и там не отдохнёшь спокойно, некоторые своими криками не дают спать честным людям.
Последние слова были встречены дружным смехом моих друзей, до которых дошли слухи моём романе с Андроной. Скажем так — человеку из моего времени есть чему научить в некоторых вопросах местных, особенно — красивых девушек. Потому подруга и не сдерживала эмоций. Ранее они с Алтаном перепихивались по-быстрому в миссионерской позе и разбегались. Я же немного расширил сексуальные познания пейзанки, к её полнейшему одобрению. Это ещё хорошо, что Шамал дрыхнет без задних ног, а то и от сестрёнки бы досталась порция насмешек. Но некоторые мужчины после ночных концертов с портнихой, посматривали на меня странно и даже уважительно.
Но надо срочно выбросить все эти мысли из головы. А то я действительно забылся, будто иду пешочком по своему городу, не обращая внимания на окружающую реальность. Обстановка же немного изменилась. После двух дней пути нам начали попадаться следы присутствия человека. Пару раз видели стада, охраняемые неслабым таким количеством пастухов. Ещё удивила меня полуразрушенная конструкция, состоящая из остатков деревянной вышки, окружённой небольшим валом.
— Башня для подачи сигнала, — пояснил сотник с усмешкой, — Раньше местные так предупреждали своих о нашем приходе. А теперь, видишь, всё травой заросло. Сейчас мы должны опасаться набегов со стороны русичей и их ручных собак, а не наоборот.
Я в принципе особо не переживал на этот счёт. Но среди половецких воинов ностальгия по былому величию была велика.
Через день мы достигли небольшого села, и я смог хоть издалека рассмотреть, как жили мои предки восемьсот лет назад. Сначала шла полоса вспаханной земли, которую оккупировали сотни птиц, явно выковыривая всяких жучков и червячков. Затем показался невысокий тын, на котором собралось много зевак, в основном детей. Из того, что удалось рассмотреть, богатством народ не блистал. Невысокие избы с соломенной крышей и без труб — топили вчёрную. Сами люди одеты в какие-то грязные рубахи, дети вообще без портков, и практически все босиком. С другой стороны, простые шаруканцы внешним видом мало отличаются от увиденных селян, если выглядят не хуже. Надо ещё делать скидку на то, что народ сейчас ходит в рабочей одежде, а лучшее одевают по праздникам. Но местные были повыше и плотнее жителей половецкого города. Явно не голодают.
Примерно в таком режиме мы и передвигались. Торки сопроводили нас до города Ромена, где передали очередному отряду, но уже явно русскому. Первый раз после моего неожиданного попадания в это время удалось рассмотреть настоящих витязей. Хотя, для десятка, выделенного нам в сопровождение, это стишком громкое слово. Обычные воины, большинство без серьёзных доспехов и носят простые кафтаны, часть в кожаных куртках. На головах шапки, похожие на колпаки торков. Вооружение практически не отличается от половецкого. Разве что шлем, притороченный к седлу десятника, имел классическую форму, знакомую мне по учебникам истории. Оно и понятно. Приграничье предполагает определённый симбиоз пусть и враждующих сторон. Не гоняться же за прорвавшимися степняками на тяжеловозе, обряжённым в латную броню? Поэтому русские воины были достаточно легко вооружены, что предполагало высокую мобильность.
Старшего русичей звали Третьяк. Это был невысокий и жилистый воин хорошо за сорок. Морщинистое лицо оживляли яркие голубые глаза, которые предстали бы более молодому человеку. На куманском он говорил не хуже меня, и большую часть дороги о чём-то спорил с экспрессивным Тамызаком. Остальные русичи были в массе своей людьми молодыми, явно ещё неопытными. Подвоха от нас не ждали, вот и отправили молодняк пообтереться под присмотром старшего.
Мы решили остановиться вблизи города, так как внутрь такой большой отряд пускать побоялись. Надо проверить телеги, всё-таки более десяти дней в дороге. Заодно нужно купить у селян мяса, хотя, дело это явно бесперспективное. Дичи по пути попадалось немного, чувствуется влияние цивилизации. Тархан, правда, умудрился подстрелить пару зайцев, однако это для нашего маленького круга. Но в отряде было более сорока человек, и для него требовалось еды поболее. Местные же бьют скот осенью, когда он нагуляет жирок, и вряд ли будут расставаться с ним весной. Благо, мы нормально запаслись вяленой кониной, копчёным курдюком и крупами. Голод нам не грозил, но аналог половецкого кулеша мне порядком надоел.
Пока сотник с обозниками договаривались с городскими кузнецами и колесниками, я прошёлся по городку. Если сравнивать размеры с моим временем, то Рамен тянул на село крупных размеров. С посадом — побольше, но ненамного. Поразили достаточно чистые улицы, отсутствие всякой рвани, и весьма зажиточное население. Ещё в городке было две деревянные церкви, но Третьяк, сопровождавший меня в прогулке, клятвенно заверил, что горожане решили строить каменный храм. Зачем он нужен городу-крепости, пусть и удачно расположенному на реке Суле и торговом шляхе, мне не понять.
Вглядываюсь в проходящих мимо людей, и получаю истинное наслаждение. Не заметил ни одного забитого взгляда. Как раз наоборот — народ вёл себя с достоинством, а на меня поглядывал по-разному. Кто-то с любопытством, а иные с откровенной враждой. Потолкался немного на местном торжище, но не выбрал себе ничего интересного. Просто ходил, смотрел на людей и радовался. А ведь через тринадцать лет из степи вылезут охмелевшие от крови уроды, и уничтожат всю эту древнерусскую пастораль.
Кабака в Ромене не было, но в местном постоялом дворе варили что-то вроде пива. Решил зайти и продегустировать. Напиток оказался больше похожим на эль, причём весьма кислый. Трактирщик предложил мне мёда, но я чего-то не решился. С учётом тяжёлого пути и постоянных тренировок, которыми дядя нас нагружает во время остановок, алкоголь — не лучший попутчик. Ещё за грубым столом сидела компания русичей и торков, явно употребляющих эту самую медовуху. С Третьяком они поздоровались весьма приветливо, а вот на меня смотрели подозрительно. Мне лишние конфликты не нужны, хотя одному глумливо скалящемуся степняку я бы в морду двинул.