Один и без оружия (СИ)

Эх, не о том думаю, как лучше упокоить. Бить придется в глаз, других вариантов нет. С самодельной пикой и при таком состоянии единственный шанс. Использовать дверь в качестве щита и ударить мертвеца в глаз, держа трубку обеими руками. Проверено, работает, только пику снова не потерять. И бить без промаха, второй попытки может и не случиться.
Мертвяк не ускоряется, может потому что видит только часть головы и руку с трубой? Надо этим воспользоваться, уже знаю, как бить, чтобы добиться результата. Может, повезло, бывший больной подошёл на самую выгодную позицию. Лучше ударить в левый глаз, не надо пику выворачивать, и нос не помешает. Но не получилось ударить, куда задумал, угодил не в левый глаз, а в правый. Мертвец в последний момент дернул головой, не ожидал, что так резко сможет!
Теперь не зажмуривался, смотрел, куда бью, поэтому и результат лучше. Когда вылетело глазное яблоко, чуть отвел «пику» и еще раз, со всей злостью! Услышал треск, как скорлупа ореха, острие проникло внутрь не так далеко, но этого хватило. Тело встрепенулось, словно обрезали нитки, державшие куклу марионетку. Зомбак рухнул под ноги, ударившись о дверь, та толкнула в плечо. Можно только радоваться, поскольку, за мгновение до этого падения, получилось вернуть «пику» назад. Победа придала уверенности, даже вытер кончик пики о куртку мертвеца. Благо, этот не такой грязный.
Куда теперь, направо, налево? Для начала огляделся, в коридоре никого. С таким оружием остаются лестницы, та, что у лифта и та, что за столовой. Подошёл к окну, посмотрел во двор. Во дворе так и стояли те, кого давеча принял за «курильщиков» и «гуляльщиков». Значит, во двор дороги нет, тогда вниз, в боковой выход и через сквер, к площади у моста? Или, наоборот, к пустующей школе и дальше, на набережную? Но пока хотя бы вниз спуститься…
Насколько помню, в поликлинике, что на первом и втором этажах, только кабинеты врачей, персонала и процедурные. Справа, если смотреть на улицу Терешковой, в здании три этажа, там над поликлиникой еще отделение стационара. Слева, где хирургия, четыре этажа, верхние два тоже стационар. Какие там отделения, терапия, невралгия, при таких пробелах в памяти уже не вспомнить. Раньше и знать ни к чему, что там еще. Приходил на профосмотр, или, когда прихватит. Редко это происходило, в памяти не отложилось. Кто бы знал, что это потребуется для спасения? В лечебных отделениях, как уже заметил в соседней хирургии, хватает мертвецов. В поликлинике, может, меньше? Ну что, тогда с котом и попробуем туда пробраться.
Иду в сторону выхода, налево, к лифту, кот крутится рядом, удивительно, что даже не зашипел на этого мертвеца. Так-то не до животного, повезёт, вместе спасемся. Не повезёт… Извини, братец, не Доктор Айболит и не Дед Мазай. Ты тоже не заяц, вот так получается…
Стеклянные двери это и хорошо, и плохо. Вроде сам видишь, что там за стеклом, только и тебя увидят те, кому не надо. Не знаю, смотрят ли зомби тем, что теперь вместо глаза, или нет. На человеческие глаза уже не похоже, даже вспоминать не хочется, как выглядят. Что у них со зрением, если осталось, лучше людей видят или нет? Но убедился, живого от мертвого отличают сразу.
Долго размышлять об особенностях зрения новоявленных мертвецов не получилось. Потянул на себя остекленную створку двери, сразу понял ошибку. В самом тамбуре перед лифтом не видно никого. Но там ещё дверь на лестницу, вот за ней оказалось несколько нежитей. Увидели, услышали, унюхали, какая разница, сразу оживились, там и бывшие больные, и бывшие медработники. Халаты здесь носили и они, и обслуживающий персонал тоже, различать уже некогда. Значит, туда дороги нет, выдержит стекло, трудно сказать. Остается бежать на правую лестницу. Но уже сомневаюсь, что там ситуация лучше.
На этот раз кот шипел, шерсть поднялась дыбом, уши оттопырились назад, о хвосте и говорить нечего. Любая белка или енот позавидуют. «Братец, давай-ка за мной!» — повернул направо, быстро пошёл мимо пожарного ящика и дивана, к двери на правую лестницу. Уже предчувствую появление врагов, обхожу глухую дверь хирургического отделения, вдоль дальней стены. Задеваю нижним концом пики за ящик с огнетушителями. Огнетушители не пенные, углекислотные, с такими научен обращаться ещё со школы. В армии, в училище тоже, не раз приходилось бегать по сигналу «пожарная тревога» на площадку с красным баллоном под мышкой, за плечом автомат. Огнетушитель-то вот он, даже два. А вот от «коротыша» сейчас бы не отказался, да и от АКМ тоже.
 
Тоскливые мысли про автомат пресек шум за стеной хирургического отделения. Двери там открываются также наружу. Только защелка замка отделяет от обитателей отделения. Ещё не забыл, как больной оттуда прыгал вниз. Так что, ничего хорошего там не ждет, но это «нехорошее» хотело познакомиться само. За стеклянной дверью разглядел ещё одну дверь, слева еще одно отделение и сама лестница. Что там, не понятно, но вариантов нет, оставаться здесь нельзя. Подхватываю один огнетушитель, открываю стеклянную дверь, зову кота «кис-кис-кис!». Животное подгонять не надо, с поднятым хвостом залетает в дверь. Не успел прикрыть стекляшку, как кот шипит и пятится назад, уши прижаты, шерсть вздыбилась. На его месте тоже зашипел бы, и хвост распушил, как павлин. На один пролет ниже, на площадке, стоят несколько зомби.
За спиной дверь, прижимаюсь и ставлю огнетушитель на пол. Тот падает, грохот разносится по лестничной клетке, словно дополнительно приглашая зомби полакомиться. Огнетушитель выпустил из руки неслучайно, пока нашариваю ручку двери и пробую открыть. И обмираю, дверь не открывается! Неужели заперта, кто закрыл? Неужели там, за ней, живые? Стучу рукой по двери и ору: «Откройте, откройте, пожалуйста, откройте, я живой и вооружён!» — в отчаянии добавляю под конец. Теперь смысла таиться нет.
Зомби неловко поднимаются по ступеням. Машинально отмечаю, точно, не могут поднимать руки одновременно. Покусанных конечностей не заметно, но лица изуродованы, различаю покусанные тела. Это больные, ни одного белого халата. В прошлом пожилые люди, видимо, хотели спастись, даже уличная одежда на некоторых, но не успели. Сколько всего, пятеро? Кот забился в угол и шипит, издавая порой утробные звуки.
Неужели придется принять неравный бой прямо здесь, в углу лестничной площадки? Сзади за дверью никаких звуков, либо не слышат, либо не хотят открывать чужому. Так сдаваться глупо, даже если нет шанса. Буду биться до последнего, двоих-то уже уложил! Но здесь пятеро, идут друг за другом. Наступать шеренгой е умеют, либо у них еще действует старые привычки, ведь пожилые люди ходят, держась за перила.
Теперь за перила не держались, поднимались, переваливаясь по ступеням, с одной на другую. Тянули руки вперед, те, у кого еще заметны глаза, смотрели, причем, не на кота. Не будь так испуган раньше, от взгляда этих белесых нечеловеческих глаз, пожалуй, растерялся. Но не дождутся, это мишени, должен попасть в цель и убить. Бить примитивной пикой, пусть не я охотник, а зомби не белки, но бить только в глаз! «Котик-братик» нет-нет, да и отзывался, также рычал и даже скулил, не думал, что коты на это способны.
Чтобы встретить первого, шагнул к верхней ступени и нацелил «пику». Приходится держать сверху, словно лед колоть собрался. Мертвец не реагировал на оружие, видимо, как и упокоенный Иваныч, не понимал, что это такое. Поразить оказалось не так легко, не то, что того, в холле. Пусть этот раз мертвец не крутил головой, но острие «пики» само «гуляло» в руках, хотя старался держать крепко. Или потому, что выше стою, и сам высокий? Когда мертвец поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг, ткнул палкой, наконечник попал чуть ниже левого глаза. Все же, скользнул дальше и проник дальше, в глазницу, выдавив мутное яблоко, повисший, как показалось, на ворсистой бечевке. Теперь второй удар, пробить дно! Разглядывать некогда, успеть бы выдернуть пику!
Помня Иваныча, крутанул трубку, чтобы легче вышла из черепной коробки. Вот «пика» и свободна, но сам зомби не упал поперёк лестницы, перегородив дорогу остальным. Эта зараза вместо того, чтобы свалиться назад, покосилась на бок большим животом, переварилась через перила, и рухнула на нижний пролёт. Не посмотреть, что там с ним произошло, но звук раздался специфический, не иначе, черепушка треснула.