Один и без оружия (СИ)

Ещё раз бросаю взгляд на военкомат, но не успел повернуть голову туда, как снова привлекло движение за стеклом, что, напротив, на третьем этаже. Чёрт, теперь там уже толпа, мертвяки, не ошибиться, бывшие больные. Само собой, туда забираться не резон, почему и доцент здесь не задержался. Не думаю, что других палатах на этом этаже иначе. Это ведь больничное отделение, не поликлиника, по кроватям видное. Но что об этом сожалеть, тем более, обратной дороги нет.
Тогда почему раздумываю, придется продолжить спуск дальше, что тянуть? Пока размышлял, стрельба прекратилась, даже в отдалении. В отчетливой тишине слышу, как взревели моторы, хотя вижу только крыши кузовов, понимаю, что машины покидает двор военкомата. Вот машины у ворот, видно полностью, миновав открытые створки, выворачивают налево, за угол, посветив стоп-сигналами. Не прошло и полминуты после отъезда, как снова началась стрельба. Причём с обеих сторон, и с площади у моста, и с той стороны, куда уехали машины.
Получается, в военкомат спешить больше нет смысла? И куда теперь с травмированной Надеждой? «Погоди, не торопись, пока сверху, посмотри, что кругом», — это внутренний голос шепчет: — «Спасти незнакомую женщину — поступок благородный, но спасти, а не погибнуть бесцельно вместе». Как ни противна такая мысль, но понимаю, что так и есть…
Повис на уровне второго этажа, уже не так под ложечкой подсасывает. В принципе, можно даже и спрыгнуть, если прижмет. Хотя этажи здесь высокие, не считая цокольного этажа. К таким упражнениям не привык, с армейских времён сколько времени прошло, да и с милицейских тоже. Стрельба снова затихла, посмотрел на Надежду, кажется, пришла в себя. Теперь расслышал, что же говорила… Произносила: «Игорь, не надо, не надо…»
И еще — «Берегитесь!», повернув голову туда, куда убежал доцент. Понял, что упустил из виду этот край лужайки под окнами больницы. Зомби, что стояли за забором, так и не проявляют инициативы, пусть так и дальше продолжается. А вот то, что произошло внутри этого периметра, между забором и зданием больницы, не обрадовало. Из-за угла, из-за красных кирпичей, по одному, появились трое мертвецов. Последний, медленный, оказался доцент Эдуард, сразу узнал, в этой компании самый высокий. Зря побежал, сам пропал, и нас подставил. Или калитка не заперта, или там нет никакой решетки, или это мертвецы попали изнутри больницы, но там, за углом, небезопасно.
Какая разница, с улицы зашли либо «свои», что это меняет. Страшное то, что ничего не могу сделать, только смотреть на мертвецов, переводя взгляд на Надежду и снова на мертвецов. Заметив опасность, единственное, что попыталась сделать, повернуться на бок, в противоположную сторону от приближающейся смерти. Как будто это могло помочь…
Мертвецы ближе, сил у женщины, похоже, оставалось только на то, чтобы перевернулся на живот. Перелом или позвоночник ушибла, но двигалась, словно полусонная. Только здесь понял, для чего так делает, чтобы не смотреть на тех, кто подойдет. Больше ничего не говорила, или не слышал, лежала, отвернувшись. Только видел затылок с короткой стрижкой…
Глава 15. «Страшная наука выживать» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, между этажами.
Оставалось в бессильной злобе смотреть на то что, происходит. Твари приближаются, а не могу ничего сделать с голыми руками. Единственное наше оружие, баллон огнетушителя, и тот иуда-доцент утащил за угол… Осматриваюсь лихорадочно, но внизу даже никакого кирпича или ветки тяжелой не видно, газон прибран. Если бы вырвать из забора железный прут… Но это только мечты, приварено крепко, даже отсюда заметно. И до окна второго этажа, напротив которого завис, не дотянуться из-за обратного уклона. Да и там, на этаже, неизвестно, кто.
Только сидя в подвеске, заметил, что солнце скрылось за тучами. Большей частью потому, что пиджак холодил на ветру. На апрельском солнце на это не обращал внимания, как раз, в пору, беспокоится о простуде… Но о чем еще думать, о том, что станут делать три зомбака с несчастной женщиной? Не могу себя заставить смотреть на то, что случится, пусть не раз похожее видел за эти дни.
 
Рискнуть спуститься, заманить этих троих, отвлечь от беспомощной медсестры? Судя по тому, как перемещаются, сам убегу. Но что потом, куда, видны только гаражи и кислородная будка. Что там, за углом гаража, не представляю, во внутреннем дворе тоже мертвецы могут оказаться. И через забор одному не перепрыгнуть, застряну, мало того, что один, так еще и без оружия. И встретят не друзья, хотя, кто знает, может, скоро станем такими. Придётся принимать неравный бой, человек с портфелем против троих зомби. На кого ставить, сам бы поставил на зомби, не знаю, как другие.
И женщине не помогу, и сам пропаду… И никакой гарантии, что из-за угла не появятся другие мертвецы, сам же видел, сколько перед входом в больницу скопилось… Нелегко делать выбор, погибнуть при бегстве, без толку, или погибнуть геройски, с тем же результатом? Степень нереальности происходящего уже зашкаливала. Вишу на уровне второго этажа, в петле на пожарном шланге. Внизу мертвецы терзали останки несчастной женщины. С одним из мертвецов четверть часа назад ещё говорил, помогал спускаться. Отчаявшийся мозг отказывался воспринимать это, как реальность. Может, снова сплю? Но не может сон казаться настолько настоящим! Погоди-ка, как не может, а Светлана? Ощущал каждый запах, каждый звук, каждое прикосновение? А спасатели-ликвидаторы, ведь почувствовал, как пули впиваются в тело? Так может, и сейчас сплю? И ветер, что обдувает сейчас, всего лишь сквозняк в комнате, где лежу?
Если это так, надо срочно просыпаться! Пусть действительность окажется ещё хуже, чем представляю, но этот сон уже не в силах переносить. Если сплю, то могу разжать руки, и упасть вниз, и ничего не случиться? Или, будь, что будет? Ведь во сне столько чудес происходит, и хороших, и плохих. Хотя плохие чудеса чудесами не называются… Что-то мелькнуло в памяти из прошлых снов. В них тоже случались нелепости, которые сначала не замечал, только потом, проснувшись, и то не сразу. Словно получал подсказку: «Ведь это сон, потому, что не могло случиться вот так и вот так»! И Светлана, моментом переведенная медсестрой в другую больницу, и пожарная машина, едущая, как жираф, с поднятой лестницей. Такого в жизни не бывает. А сейчас, что из виденного может подсказать, что это сон?
Пусть в прошлых снах чувствовал всё натурально, так и теперь натуральности, хоть отбавляй! Но не могу ошибиться, надо попасть домой! Не могу так глупо сдаться, пусть жалко медсестру, обидно за предательство врача. Но сам-то ещё остался, до меня этим зомби не добраться! Тем более, в окне напротив так никого и не показался, по крайней мере, за стеклом не разглядеть, под углом, бликует. Только даже внутреннего голоса не надо, чтобы сказать себе, «Не сдавайся»! За что же зацепиться мыслью, как вытащить себя из тумана этого полубреда? Чтобы не тыкался везде, как слепой котенок, носом. Котенок… Точно, кот! Мне серого кота ещё надо отыскать. И словно с головы сдернули накинутый мешок. Не то, чтобы сразу всё понял, нет, просто всем телом, всей кожей заново ощутил весенний воздух, наполненный запахом оживающий земли, который никакой дым не мог замаскировать.
И хватит себя уговаривать, заставляя руки сжимать мокрый брезент. «Давай, пересиль себя, сделай так, чтобы Надежда не зря погибла. Хотя бы ради других, если не хочешь бороться за себя»! Почему не хочу, хочу! Пусть один, есть, ради кого жить. Кроме долга перед погибшими, есть долг перед живыми. Да, это долг перед ними, обязан выжить. Встряхнуться и вперёд! Точнее, не вперёд, а в сторону, надо добраться до окна, до которого метра полтора.
Вот единственный шанс. Отражение в стекле мешает разглядеть, что там. По крайней мере, никто в упор не пялится выпученными зенками. О подъеме наверх даже не думаю, удержаться бы на рукаве. Вспоминаю кино, как там герои лихо залетали в окна на канатах. Нет, так не получится, этот рукав всё силы вытянул. Получается, выход один, проникнуть на второй этаж. И что-то придумать дальше, может, оружие найдется, вроде огнетушителей? Обратный спуск со второго этажа на шланге никакой проблемы не составит.