Такой горячий, но сладкий кофе

Я подпёрла кулаком подбородок:
— Один вопрос. А у вас так принято, да, знакомиться через социальный статус?
Они переглянулись между собой. Причём, у них было такое выражение лица (одно на всех), словно узнать друг друга по-другому нереально.
— А что не так? — хмыкнул Илья.
— Проехали, — проворчала я. — Так, а я студентка…
— Ой, я не хочу слушать, — Саша заёрзал на стуле, — начинай уже.
Я цокнула языком.
— Ладно. Артём, правда или действие?
Он улыбнулся (постоянно улыбается, чёрт возьми):
— Правда.
— Что означает татуировка на твоей руке?
Миша прыснул:
— Кобылья голова.
— Что? — не поняла я.
— Она означает, что его срок годности уже истёк, — добавил Илья.
— И что он просто не умеет вкладывать бабки в нормальные вещи, — хмыкнул Саша.
От разнообразия их странных ответов у меня закружилась голова. Зависть или просто плохое воспитание?
Но Артёма это ничуть не смутило.
— Идиоты. Моя татуировка означает «смелость». Миша, правда или действие?
— Правда.
— Как часто ты думаешь об Олесе? — Саша присвистнул и показал Артёму характерное для подростков движение двумя пальцами.
— Считаю этот вопрос неуместным, — пропищал Миша.
— Нет уж, дружочек, отвечай.
— Скажем так: как друг я думаю о ней постоянно.
Артём повторил движение Саши:
— Да мы не сомневались. Я просто уточнить решил.
Миша сделал вид, что не слышал этой шутки и обратился к Илье:
— Илья, правда или действие?
— Правда.
— Почему Олеся отказалась с тобой встречаться?
Уши Ильи начали медленно краснеть.
— Потому что я ей не нравлюсь. Олеся?
— Правда.
— Ты хочешь, чтобы твоя сестра уехала?
По-моему, стало слишком много правды на один квадратный метр. И в то время, как одна половина ребят смотрела на меня, другая не сводила глаз с Олеси.
Она вздохнула:
— Нет. Артём?
— Правда.
— Какая песня у тебя ассоциируется с…, — Олеся оглядела присутствующих, — Мариной?
— Хмм, — он задумался. — О, точно! Помните, у Сплин была такая песня: «смотрим друг другу в глаза и мороз по коже», — Артём пел и смотрел мне в глаза, — что-то там у них, «серьёзно и несерьёзно»…
— Это нечестно! — завопил Миша. — Артём уже два раза отвечал, а Саша и твоя сестра ни одного!
Артём усмехнулся:
— Ради Бога, я не гордый. Сань, будем считать, что я спас тебя от лишнего ответа и передал свой ход.
— Марина, — Саша нарочно задел меня локтем, — правда или действие?
Кажется, правдой уже все сыты по горло.
— Действие.
— Поцелуй меня.
— Что?
— Я желания не менял. Поцелуй меня.
Не знаю почему, но я посмотрела на Артёма. Он ответил на мой взгляд усмешкой. В глазах так и читалось: а слабо? Да нет, не слабо.
Я наклонилась к Саше, однако, когда до его губ оставались считанные миллиметры, он отвернулся.
— Твой ход.
Месть прекрасна.
— Саша, правда или действие?
— Действие.
— Идите домой, Александр Герц.
Олеся открыла рот, но возразить не успела.
— Шутка, — уточнила я. — Приготовь мне свой фирменный кофе.
Артём закрыл лицо руками и засмеялся.
Саша кивнул:
— Хорошо. Дай мне пройти.
— Нет. Ты что, пролезть не можешь?
— Не смешно.
— А никто и не смеётся. Ползи, как хочешь.
Больно схватив меня за локоть, Саша ударил ногой по ножке табуретки и поднял меня. Илья отпрыгнул к Артёму, и Саша, схватив меня за вторую руку, нагло пошёл вперёд, не сводя с меня глаз.
— Бесишь, — прошипела я.
— Ты уже говорила. Я запомнил, не переживай.
К слову сказать, пока я курила на крыльце, кофе мне Саша всё-таки налил.
— Что это за бурда? — поморщилась я, сделав всего лишь один глоток.
— Горячий? — заботливо спросил он. Нет, правда, с заботой и безо всякой иронии.
— Сладкий! Сколько сахара ты мне положил?
— Ну, как себе обычно делаю, такой и тебе налил.
— Ложек сколько?
Он смутился.
— Две кофе и шесть сахара.
Я посмотрела на сестру:
— И после этого ты хочешь сказать, что он не желает моей смерти? Да не одно сердце не выдержит такой дозировки!
— Да чего ты возмущаешься, я всегда такой пью!
— Это правда, — подтвердил Илья. — Он не нарочно Вам такой налил.
Я повернулась к Саше.
— Спасибо, что ты не нарочно налил мне такой бурды. На будущее, милый: одна ложка кофе и две сахара.
— Да ты вечно всем недовольна! — Саша махнул рукой и опрокинул кружку на меня.
Вскрикнув я подскочила. Сладкий не сладкий, какая разница! А вот то, что горячий, да ещё и огромным пятном по всей белой футболке…
— Прости меня, пожалуйста! — при всём своём желании помочь, он только сильней размазал пятно.
— Да отвяжись ты от меня!
Хорошо, что я оказалась предусмотрительной и часть вещей оставила в комнате первого этажа. Громко хлопнув дверью, я нашла старую майку и стянула с себя грязную футболку. Та-дааам…
— К счастью, я не вижу, кто ты, но кем бы ты ни был, выйди за дверь и дай мне переодеться.
Ответа на мою просьбу (пожелание, приказ?) не последовало. Тёплые руки легли мне на плечи, и влажные губы коснулись шеи. Сопротивление бесполезно, честно. Кто-то очень наглый и очень сильный, обхватив меня за талию, прижимал к себе.
— Ты сопишь, как бурундук.
— Хе-хе.
Меня целует семнадцатилетний парень. Какой стыд!
Я повернула голову:
— Артём, я…
Я — идиот. Потому что не подумала, что в таком положении целоваться гораздо удобней. Я не подумала, а вот он — ловкач! Ловкач, который жадно меня целовал и совсем не беспокоился, что нас могут застать в любой момент. И нас застали. Не знаю, кто именно, но этот кто-то открыл дверь, видимо, обалдел от увиденного, и снова её закрыл с другой стороны.