Отпусти кого любишь

Но в целом работа на радио мне нравится, и все мои жалобы вилами по воде писаны. Более подходящую для меня работу сложно найти
Мы с Максом ведет программу «Телеграмма» — глупая рифма, ставшая слоганом. Мне нравится вести интерактивы со слушателями. Во время эфира мы прерываемся на новости, рекламу и, само собой — музыкальные паузы. За эти короткие отрезки времени длиной по десять-пятнадцать минут нужно успеть сделать кучу дел — прописать текст, если логисты заняты (а это бывает чаще, чем хотелось бы), придумать тему следующей передачи в обход креативщикам, записать телефонное интервью, отметить интересные сообщения в чате, который является эпицентром нашей программы, и прочее, прочее, прочее. Вообще-то всем этим должны заниматься программные редакторы, но наш постоянный редактор Саша очень часто отсутствует на своем рабочем месте, поэтому нам невольно приходится выполнять его обязанности.
Нет, плюсов тоже полно, спорить не буду. Например, постоянные приглашения на концерты или фестивали. В первую совместную командировку мы с Максом открывали клуб «Потому что» в Москве, и его владелец, крупный магнат, между прочим, предложил нам стать его резидентами. А еще я познакомилась с кучей довольно-таки известных личностей, которых раньше в наушниках слушала или на экране видела. Эти личности очень разные и имеют весьма специфичную манеру общения — иногда приятную, а иногда с сумасшедшим желанием кинуть чем-нибудь тяжелым в эту самую личность. Даже я, человек достаточно терпеливый, несколько раз высказывала именитым гостям свою точку зрения в весьма грубой форме, за что потом получала по шапке от руководства. Однако же дальше порицания так и доходило, ведь наша с Богачевым программа раз за разом выбивала для радиостанции первые места в городском рейтинге, а это прямым текстом говорит о нашем профессионализме. Поэтому нет-нет, да и пользуемся мы возможностью поставить зарвавшуюся звезду на место. Максим — реже, я — часто. Терпения не хватает, да и марку приходится держать.
Все-таки радиоведущие — люди публичные. Независимо от своего желания. Во-первых, потому что по долгу службы приходится постоянно общаться с теми, кто априори считается публичным. Не важно, кино, музыка или другой вид искусства прославил артиста. Сложно подсчитать, сколько подобных персон ходили по коридору нашей радиостанции за последний месяц. И это несмотря на то, что у нас местная городская волна. С одной важной поправкой — питерская волна. Очень много народу бывают в культурной столице нашей страны с концертами, гастролями и рабочими поездками, в ходе которым нам надо успеть перехватить гостя раньше конкурентов. А во-вторых, потому что самим приходится кататься по командировкам — что-то открывать, делиться опытом или получать его, организовывать концерт или освещать какой-нибудь фестиваль. За три года работы на радио подобных поездок у меня накопилось предостаточно. Хочешь-не хочешь, но невольно приходится общаться с кучей самых разных людей.
И после каждой такой встречи пропадают эйфория, удивление, и остаются только впечатления, причем не самые радужные. Большая половина рож, которые мелькают на экране телевизора или в разворотах газет и журналов — очень наглая и чувствует себя безнаказанно, а кто-то еще и умственно отсталый. Нам же, ведущим, под страхом смертной казни нельзя грубить или просто повысить голос в их присутствии. Наша задача — любым известным или неизвестным способом вытянуть эфир, мило улыбаясь гостям. Бывают, конечно, исключения, и кто-нибудь вспомнит, что ведущие на радио — тоже люди, и перед записью заедут в кондитерскую или булочную, чтобы во время паузы выпить с нами чаю.
Самым ярким моим впечатлением было знакомство с актером Денисом Козловым. Наверное, потому что тогда я только начинала пополнять свой личный список интервью и была эмоционально незакаленной. А может быть, потому что в тот момент Козлов был для меня эталоном красоты и мужества? Я с детства не пропускала ни одного фильма с его участием. От одного взгляда на его улыбку все мои ровесницы слюни пускали. И когда я узнала, что любимый актер приглашен к нам на радио, всеми правдами и неправдами уговорила нашего программного директора Ваню Воробьева посадить меня в эфир с этим человеком. Едва ли не зайчиком прыгала вокруг Ивана, и оно определенно того стоило. Но, как мне кажется, такой восторженно-помешанной ведущей Козлов врядли когда-то встречал — стыдно было-о… Язык заплетался, глаза горели, мысли в кучу собрать не могла и даже прочитать вопросы в шорт-листе не получалось.
Но, несмотря на кажущуюся по сравнению с рабочими специальностями легкость профессии радийщика, очень тяжело совмещать работу и дом. Особенно семейным людям. Особенно мне. Вот Максу легко. Беспечная жизнь холостого неформала — хоть время от времени он и встречается с девушками, но относится к этому крайне несерьезно. Не пропускает ни одной юбки, каждую новую красотку, посещающую нашу радиостанцию, он пытается заманить на свидание. И это я еще не вдаюсь в подробности извечных командировок. Правда, до романтических отношений там редко доходит — банально не хватает времени на то, чтобы перекусить, а уж что-то большее — так и вовсе выдающееся исключение.
Самое пекло было на известном рок-фестивале в прошлом году. Те три дня открытия были настоящим выносом мозга. Я очень жалела, что не могу спать как Суворов по три часа в сутки, потому что времени катастрофически не хватало. Со стороны казалось, что все проходит гладко, спокойно и без эксцессов. По факту — все участники были готовы взорваться в любой момент, как новогодняя хлопушка.
Проблемы начались с самого первого дня, едва мы вошли в фойе гостиницы. Нам с Максом были обещаны отдельные номера, а на деле нам пришлось делить комнату с еще тремя радийщиками из других городов. Я как единственная девушка оккупировала большую кровать, а парни спали на надувных матрасах на полу. Не сложно догадаться, что я тут же стала объектом пошлых шуточек со стороны, которые, правда, Богачев тут же присек. Уж меня-то он в обиду точно никому не даст. Хотя бы потому, что ему это невыгодно. Кто тогда будет прикрывать его горящую задницу перед руководством?
Макс знает обо мне все. Или не все, но очень многое. У меня родная мама иногда не знает того, что знает со-ведущий. Любимый цвет, забитая фраза, даже марка духов. А еще Макс знает, что чаще всего я повторяю старую как мир фразу про ежиков, и что меня начинает грузить голос Ирины Дубцовой — сразу плакать начинаю во время звучания ее песен. Я случайно узнала, что он просил самого генерального директора не ставить треки этой исполнительницы во время наших эфиров. Я была ему благодарна до глубины души. Максим не просто заметил, как я загрузилась, но еще и сделал так, чтобы подобное больше не повторялось.
Когда мы работаем непосредственно друг с другом весь день, скрыть что-то от коллеги не получается. Да, Богачев для меня уже родной человек — как старший брат, причем во всех смыслах — пока Богачевы-старшие безуспешно ждут от Макса наследников, они тренируются на моем Костике, чему тот несказанно радуется. А меня родители Макса считают чуть ли не дочкой — до сих пор удивляюсь и старательно делаю вид, что у нас с их ветренным сыночком «мир, дружба, жвачка», но иногда я очень хочу опустить на его голову что-нибудь тяжелое. Во время одного из эфиров он мне крысу на плечо посадил. Только из-за осознания того, что меня слушают от Энгельса до Купчино — я не закричала.