На поверхности

Здесь можно было купить обычные вещи, ничего вычурного — беруши, очки, купальники и вспомогательные плавательные средства.
Как только я разглядел все, то понял, что именно нужно Тее, поэтому, указав на пенопластовую плавательную доску, сказал:
— Я возьму еще и ее, пожалуйста.
Достав одну, парень повернулся, взглянул на Теодозию, посмотрев на нее так, что я стиснул зубы, а затем потянулся за купальником.
— «М»-ка подойдет?
Понятия не имею. Мне она казалась маленькой, но довольно высокой, сильной, даже если в данный момент была тоньше, чем мне хотелось бы.
— Тея? — позвал я, стараясь говорить не слишком громко, чтобы не тревожить ее.
Она посмотрела на меня, и взгляд ее глаз был теплым. Я впервые так назвал ее вслух, но это казалось правильным. Ее звали Теодозия, но мы пошли дальше этого. Я хотел называть ее именем, которое принадлежало бы только мне.
— Да?
— «М» подойдет?
Она взглянула на купальник в руках дежурного и кивнула.
Я добавил еще немного денег за доску, отметив, что в моем бумажнике еще оставалось сто долларов, которых как раз хватит на такси до ее дома и до моей школы.
Вернувшись, я отдал ей купальник, прошептав:
— Позволь мне помочь тебе подняться.
— Если я не смогу стоять самостоятельно, то не уверена, что мне стоит заходить в воду, — шутливо сказала Тея, своим невозмутимым юмором стараясь поддержать меня.
— Я буду рядом, чтобы помочь тебе. — Подавшись, я поцеловал ее в лоб. — Я всегда буду рядом.
Теодозия вздохнула, и это глубоко проникло в меня.
Поскольку я мог бы просидеть так весь день, рядом, но все же недостаточно близко, я взял ее за руки и помог подняться на ноги. Подведя к коридору, ведущему к раздевалке, я посоветовал:
— Не торопись, чтобы не упасть.
Тея фыркнула.
— Постараюсь выполнить твою просьбу.
— Посмотрим, как ты с этим справишься. — ответил я и улыбнулся, смотря, как она идет по коридору.
Когда Тея зашла в свою раздевалку я, наконец, отвел взгляд и быстро пошел в мужскую. Оказавшись внутри, я переоделся и помчался в бассейн, бросив купленную мною плавательную доску в конце дорожки, которой Тея любила пользоваться, а затем подошел к выходу из женской раздевалки, который находился в противоположном конце помещения.
Я стоял и ждал, а когда Тея появилась в коридоре у детского бассейна, я оглянулся и, убедившись, что в помещении никого нет, кроме спасателя, разговаривающего по телефону, прошел туда.
Обняв Тею за талию, я помог ей пройти через неглубокий бассейн.
В ту же секунду, когда ее ноги коснулись воды, Тея, вздохнув, прошептала:
— Так куда лучше.
— Правда? — Меня наполнило облегчение.
Когда мы вошли в зону основного бассейна, я осторожно помог ей сесть на бортик.
Когда ноги Теи погрузились в воду, она улыбнулась и без моей помощи нырнула.
В то мгновение, когда она полностью ушла под воду, мое сердце заколотилось и я прыгнул за ней следом. Схватив доску, я подтолкнул ее к Тее, как только она всплыла, и она, схватившись за пенопласт, тут же поплыла, работая в воде ногами.
— Последние пару дней это единственное место, где мне удавалось согреться, — признался я. — Я подумал, что, возможно, ты почувствуешь тоже самое.
Она нахмурилась.
— Почему? Ты заболел гриппом?
Я склонил голову набок.
— Нет. Просто мне все время было холодно.
Тея закусила нижнюю губу и отвела взгляд. Последнее заставило меня нахмуриться.
— Луиза, дочь моих приемных родителей, едва не умерла.
— Теперь она в порядке?
Тея покачала головой.
— Нет. Но ей стало лучше. Ее перевели в хоспис. С тех пор в доме творится что-то странное. Эмма и Джон большую часть времени проводят с Луизой.
Это означало, что Тея заболела и справлялась с этим сама.
При этой мысли у меня сжалось горло.
— Я-я могу приехать сегодня вечером.
— Тебе не нужно этого делать.
— Нужно.
— Ты не можешь. Это будет нечестно — Эмма и Джон никогда не позволяли мне приводить гостей. Я не хочу заставлять их нервничать…
— Эти последние несколько дней были ужасными, Тея, — перебил ее я. — Я скучал по тебе.
Ее взгляд смягчился.
— Я тоже скучала по тебе. — Вздохнув, она стала болтать в воде ногами. — Ты прав, в воде я почувствовала себя лучше.
Я улыбнулся.
— Я рад. Просто расслабься. Я не хочу, чтобы ты проплыла сотню дистанций, просто… не знаю, почувствуй воду.
Она улыбнулась, и мрачность предыдущих мгновений исчезла.
— Спасибо, Адам.
— За что?
— За тебя, такого какой ты есть.
Уголки моих губ приподнялись.
— Я ничего не могу сделать, кроме как быть собой.
— Неправда. — Крепко ухватившись за пенопласт, Тея приподнялась на нем. — Если я скажу тебе кое-что, пообещай не волноваться.
После прошедшей недели я знал, что такое волнение. Черт. Ничего из того, что она скажет, не может вызвать во мне худшей реакции, чем ее исчезновение.
Я дотронулся до руки Теи, наслаждаясь близостью и ощущая ее своими пальцами.
— Обещаю, что не буду.
Что ж, я могу сдержать это обещание, пока она не скажет, что переезжает. Я знал, что ее приемная семья брала детей только ради пособия, которое компенсировало потерянную заработную плату матери и позволяло ухаживать за больной дочерью.
Эта возможность внезапно показалась реальной, и меня охватил страх, даже когда Тея пробормотала:
— В моей семье у нас есть дары.
— Дары? — Я почувствовал облегчение — речь не шла о переезде. — Ты имеешь в виду плавание?
Ее взгляд метнулся ко мне.
— Нет. Но мне кажется, что это тоже дар, хотя, в большей степени скорее результат тренировки. Я плавала с детства. Мы ездили по всей стране, посещали конюшни для скаковых лошадей. — На ее губах появилась улыбка. — Однажды мы провели долгое время в одном месте в Кентукки. Там была река. Папа учил меня плавать. После, когда он умер, и мама тоже, я вернулась к бабушке. Она подталкивала меня к плаванию, что я и делала. На какое-то время это стало всем, что меня заботило.
Печальное прошлое Теи пробудило во мне желание наполнить ее будущее счастьем, но я мог сделать это только в том случае, если она позволит мне.