Присмотри за мной

Мне уже гораздо лучше, и я хочу помочь Игорю. Не знаю, что должна делать в такой ситуации, поэтому просто стою и оглядываюсь в поисках чего-либо необычного.
– Скажи, агент Скалли*, – Гордеев задумчиво рассматривает бумаги психотерапевта, наклонившись над столом и закинув руки за спину. – А как ты умудрилась так удариться?
Пересказываю историю своего травматизма и замолкаю на полуслове. Я же на чем-то поскользнулась. Что это было? Игорь, похоже, приходит к тем же выводам, что и я: если это не разлитая жидкость, а это точно не она – лужи на пороге не наблюдается, значит, это что-то, что переместилось, отлетело из-под ноги куда-то в сторону. Мы вместе исследуем пол и практически одновременно натыкаемся на прямоугольный ламинированный кусок бумаги.
– Это может быть не он, – осторожно замечаю я.
– Может, – легко соглашается Гордеев. – Но ничего подходящего, кроме этого, я не вижу. Эта штука не лежала у двери, случайно?
– Абсолютно точно нет, – уверенно отвечаю я.
– А где именно ты сидела? – хмурится сыщик.
Показываю, не совсем понимая, к чему эти вопросы. Игорь долго разглядывает место моего недавнего пребывания, переводя взгляд от скользкого прямоугольника на дверь и обратно.
– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.
– Ни о чем, – без запинки лжет Игорь.
Хоть у меня и болит голова от удара, но я способна еще складывать два и два. Проследив за взглядом Гордеева, я тихо, словно пробуя слова на вкус, говорю:
– Он был здесь, верно? – я пристально смотрю в глаза сыщику. – Он был в квартире, когда я пришла, да?
– Мы не знаем наверняка, так что не паникуй раньше времени.
Игорь неправ. Я не паникую. Наоборот, понимание того, что Макс был совсем рядом, что нас разделял всего лишь кусок дерева, освещает мои мысли, словно вспышкой молнии.
– Он подсунул это под дверь, – говорю я. – Пока я сидела и страдала, он подсунул это под дверь.
– Лера, – Игорь подходит ближе, в успокаивающем жесте кладет руки на мои плечи. – Мы не можем так точно об этом говорить.
– Игорь, ты ведь тоже так думаешь, я вижу, – я заглядываю ему в глаза, чтобы убедиться в своих словах. – Просто ты не хочешь меня пугать. Но я не боюсь, правда. Я просто…
– Ты разочарована, что тебе не удалось его увидеть, – непривычно жестко говорит Гордеев. – И рада, что он ближе, чем ты рассчитывала.
– Нет, – я отшатываюсь. – Все совсем не так.
– Так, – мужчина наступает. – И либо ты рассказываешь мне все, как было, либо я умываю руки. Поняла?
– Игорь…
– Ты поняла меня? – он не шутит, и я понимаю, что в этот раз все мои тайны должны выплыть.
– Да, – сдаюсь я. – Расскажу все, что помню. Только давай не здесь.
– Конечно, не здесь, – фыркает Гордеев.
В коридоре раздается шум, шарканье, мужские голоса и через минуту в кабинет заглядывает низенький мужчина с цепким взглядом и собранными в хвост густыми волосами.
– О, Серег, проходи, – Игорь отходит от меня, жмет руку Сереге. – Знакомься, это Лера. Она у нас звезда вечера. За ней охотится преследователь.
Меня цепляет эта фраза, хоть я и понимаю, что Гордеев по своему обыкновению прав.
– Приятно познакомиться, – Серега осматривает меня, словно кобылу на выставке.
– Взаимно, – говорю я.
– Как это вас угораздило, барышня? – спрашивает он.
– Об этом мы с тобой потом поговорим, – не дает мне ответить Гордеев. – А пока можешь проверить здесь все? Не в службу, а в дружбу.
– Ничего не трогали? – строго спрашивает Серега.
– Обижаешь, – улыбается Гордеев. – Я не так давно уволился, чтобы забыть всю кухню.
– Ладно, – мужичок с цепким взглядом машет на нас рукой и орет в коридор. – Что вы там топчетесь? Я должен сам все делать?
Волшебная фраза вызывает еще двоих мужчин, которых я особо не успеваю разглядеть, потому что Игорь поднимает с пола мой телефон, сумочку, и вытягивает меня в коридор.
– Подожди меня здесь, – говорит он. – Парни не любят, когда им мешают работать.
– А разве я не должна рассказать про все? – удивляюсь я.
– Про что? – вскидывает брови Гордеев.
– Ну, про Арсения Ивановича, – предполагаю я.
– Все, что нужно сегодня, расскажу сам, а там разберемся, – подмигивает Игорь.
Если честно, я благодарна ему за то, что мне не придется все обсуждать с посторонними людьми хотя бы сегодня. Я смотрю, как мой сыщик о чем-то болтает с Серегой, как один из пришедших мужчин выходит в подъезд, скорее всего, для поиска понятых, вижу, как Игорь указывает на тот прямоугольник, на котором я поскользнулась, и Серега в перчатках аккуратно его поднимает. На нем я вижу логотип своего любимого ресторана. Я лезу в сумочку за телефоном, чтобы зайти в приложение ресторана и сверить, когда слышу:
– Валерия Сергеевна?
На пороге квартиры стоит Данил Ганза – сын Арсения Ивановича и мой студент по совместительству.
– Даня? – я не ожидала его увидеть и теперь не нахожусь, что ответить.
– Что происходит? – он проходит в квартиру, и его чуть не сбивает с ног один из парней Сереги, который ходил, предположительно, за понятыми. – Это кто? Где папа?
– Даня, я… – я не знаю, как сказать ему, что, вероятнее всего, его отец мертв.
Он подходит ко мне, в глазах вопрос и непонимание. Острая игла чувства вины колет меня в центр груди. Если бы не я, с его отцом ничего бы не случилось. Не получив от меня ответа, он переводит взгляд и застывает, увидев кровавое пятно.
А потом начинается хаос. Данил с криками бросается в кабинет. Игорь и Серега пытаются его удержать. В квартиру заходят какие-то люди, видимо, те самые понятые. Они видят, как Даня бьется и кричит, и мне хочется, чтобы они не смотрели на это. Это слишком личное.
Я ошарашена, раздавлена этой сценой. Прижимаюсь спиной к стене, желая слиться с ней, провалиться, чтобы не видеть всего этого.
Игорь появляется будто бы из ниоткуда. Даня остался в руках Сереги и еще одного парня.
– Пойдем, Лер.
Я вновь позволяю себя увести. Это входит в привычку, думается мне, потому что сейчас я не хочу сбрасывать с плеча руку Гордеева.
____________________________________
*   Да́на Кэ́трин Ска́лли (англ. Dana Katherine Scully) – персонаж телесериала «Секретные материалы», сыгранный Джиллиан Андерсон.
    
ГЛАВА 10
Вторая
Он не был дураком, скорее даже наоборот. Он знал, что, если он хочет долго приносить им наслаждение, то он должен быть осторожен. Так, чтобы никто не заподозрил в нем эту способность – знать, чего они хотят.