Путь хранителя

   
Глава 1
Будить прекрасное создание мне очень не хотелось. Но бросать княжну одну на диком пляже ещё меньше. Я присел рядом, нежно убрал с лица прядь волос и наклонился, шепча в ухо:
— Милая, просыпайся.
Девушка застонала и укрылась с головой. Пришлось распутывать плед, извлекая её из укрытия и настаивать, легонько тряся за плечо.
— Ещё пять минуточек, — жалобно пробормотала она, пытаясь снова натянуть плед на голову.
— Душа моя, через пять минуточек один очень злобный служитель сам явится сюда и надерет нам наши уставшие задницы, — я выдернул последнюю защиту от безжалостного света из слабых рук.
— Илья, — Яна распахнула глаза и гневно ими сверкнула. — Это не по-человечески! У меня всё болит! Мне нужен сон. И завтрак!
Несмотря на праведное возмущение, улыбку удержать она не смогла. Я сгреб её в охапку, поднял на руках и закрутил, добившись того, что она рассмеялась.
— Поехали, завтраком накормлю, пусть хоть все демоны бездны вырвутся в мир…
Завтракали мы по-простому, на заправке при въезде в город. Но еду тут, как ни удивительно, подавали приличную и очень вкусную. Ну или нам после жаркой ночи она показалась божественной. В маленькой кафешке было всего три столика, но окна в пол открывали чудесный вид на сосновый лес, да и мебель была чистой и новой.
Мы взяли всё по меню, от яичницы до вафлей и блинчиков. Продавщица, она же бармен, она же повар, умилялась нашему аппетиту и мечтательно вздыхала. В этот ранний час мы были единственными клиентами.
— Ах, молодые, влюбленные, — ворковала женщина, подливая нам кофе.
Княжна от такого раскраснелась, а я лишь хмыкнул. Влюбиться в эту взбалмошную девчонку? Да по её крепкой попке ремень плачет. И поговорить у нас так и не получилось. Да уж, молодое тело требовало простых вещей.
— Илья, — Яна убедилась, что управляющая заведением отправилась на кухню и наклонилась ко мне, понизив голос. — Мы с тобой что, теперь правда, ну… Парочка?
Я чуть не заржал от такой формулировки, но вовремя вспомнил про чувствительность княжны и состроил очень серьезное лицо. Самое место для выяснения отношений, и время подходящее. Пока там у Еврипия подгорает, я тут уплетаю блины в женской компании.
Но то, как опасливо задала она этот вопрос и даже сжалась, ожидая ответ, смело все сомнения разума, вызывая на поверхность животный инстинкт. Вот бы ещё готовить умела… Но этому научим.
— Если ты этого хочешь, то да. Парочка, — я всё таки не удержался и сдавленно хрюкнул, поперхнувшись горячим кофе.
Девушка запыхтела, сжала губы и зажмурилась, но вдруг звонко рассмеялась.
— Ты невыносим!
На этой ноте наш союз и был скреплен, но я правда торопился на встречу с монахом, так что миловаться времени не оставалось. Княжна с ветерком довезла меня до ворот обители, у которых ухватилась за меня, когда я потянулся чмокнуть её на прощание в щеку.
И впилась таким поцелуем, что я не позавидовал охраннику, стерегущему вход и сейчас любопытно высунувшемуся через дверь. Отпускать девушку не хотелось, но пришлось, потому что ещё немного, и неудобное сиденье познало бы новый опыт эксплуатации. А на меня точно наложили бы обет, по жалобе паренька, таращившегося на нас.
Обитель, в отличие от города, уже не спала. И каждый встречный оттягивал наше воссоединение с Еврипием, желая поздороваться и выразить свое почтение. Фотосессия с цесаревичем и принцессой не прошла мимо общественного внимания.
Мало того, я запоздало заметил сообщения, присланные на забранный официальный телефон. И когда увидел что-то игривое от княжны Мари, даже остановился. Вот зараза, её придурочный братец Иванушка! Я совсем забыл про него со всеми событиями.
А потом и вовсе так расслабился, что выбросил из головы своего пленника. И поспешил написать Артуру, осведомляясь о самочувствии княжича. Надо бы как-то красиво оформить его возвращение в отчий дом. Ленточкой перевязать, что ли?
Монах ждал меня во внутреннем дворе, в этот час безлюдном. После обеда тут собирались перед тренировками, но сейчас по утрамбованной земле летали перья, а мужик поднимал пыль, расхаживая по ломанной траектории.
Его морщинистое лицо я хорошо запомнил. Вид у Еврипия был такой же уставший, как и в нашу первую встречу, ряса такая же мешковатая и убогая, а взгляд серых глаз встревоженный.
— Илья! — бросился он ко мне, едва увидев.
— Брат, — я учтиво поклонился. — Спасибо, что приехал.
— А куда мне было деваться? — громко возмутился он, но тут же понизил голос, перейдя почти на шепот. — Ты что вытворяешь, парень? Твоя физиономия мелькает во всех новостях, причем почти с момента прибытия в столицу. Мы же столько раз обсуждали это.
О нашем разговоре с монахом я думал, и немало. Он был единственным человеком, который знал этого пацана до моего появления в этом мире. И я понимал, что несмотря на все свои способности к мимикрии, обмануть его я не смогу.
— Ритуал пробуждения прошел с последствиями для меня, — принялся я врать. — Сам ритуал я помню, но всё, что было до этого, из моей памяти начисто пропало.
Еврипий смотрел на меня долго и пристально. Со смесью недоверия, подозрительности и грусти. Я терпеливо ждал его вердикта. Не стал бы он велеть притворяться мне деревенщиной, не зная о моей особенности. Да и его слова, пусть и оборванные братом Михаилом, говорили об этом.
— Ох, беда, — наконец созрел мужик для вывода и схватился за голову. — Значит не так сильна кровь, как говорил Ефсений.
Лять, они натуральные братья что ли? По придумыванию упоротых имен, как минимум. Ефсений и Еврипий, прямо предоставил эту пару. Ох, чувствую нелегко им пришлось на обучении.
— А кто это? — всё таки спросил я, проглотив другие вопросы.
— Не здесь, — монах огляделся и махнул рукой, двинувшись в сторону того места, где я очнулся.
Там парк был особенно заросшим и густым, и располагался на такой большой территории, что я и принял его сначала за настоящий лес. Я пошел следом, но пояснил:
— Только пить больше ничего не буду.
— Ай, — отмахнулся Еврипий. — Можно подумать для тебя это опасно.
Так и выяснилось, что с моим даром мне не только яды и дурманы не страшны. Но ещё и привыкание к эликсирам. Монах качал головой, продираясь сквозь кусты и рассказывал мне про то, как я оказался в обители Оренбургской губернии.
Оказалось, что родом я отнюдь не с Урала. А прибыл в годовалом возрасте, как и было написано в моём деле, но из столицы. Привез меня тот самый Ефсений, старинный товарищ моего монаха. После чего вернулся в Санкт-Петербург, где скоропостижно скончался через две недели.