Двенадцать часов по полудни (СИ)

— Я в туалет хочу. — Говорю я.
Герман молча достает ключ и отстегивает меня от батареи. Я хочу уже подняться, но он берет мою левую руку и защелкивает наручники на ней. Руки снова скованы, но уже хотя бы не за спиной.
Страх снова колет изнутри и сковывает меня. Кручу глазами, пытаясь что-то найти в этой пустой комнате, но вот в том и правда, что она пуста.
— Это не очень-то и удобно. — Я поднимаюсь. Хочу быть смелым. — Что будет дальше?
— Ты о чем? — Герман хватает меня за руку и ведет к двери. Грубо так ведет. Почти тащит, так как своими ногами я двигать не успеваю.
— Ну, меня же зачем-то держат здесь. Из-за Дениса, да?
Элементарная истерика, которая накрывает собой даже страх, ровно как и последнее самообладание.
— Да.
— И что со мной будет?
— Просто сиди тихо и все.
Не верю.
Герман выводит меня опять в ту же гостиную. На этот раз я внимательно рассматриваю ее. Шторы все еще задернуты, возможно, чтобы я не смог увидеть то, что находится снаружи. Окна находятся напротив друг друга, значит это не городская квартира, а дом. Шума города тоже не слышно, но Герман совершенно спокойно разговаривал по телефону, значит, связь есть и мы неподалеку от цивилизации.
Мозг все еще работает. И причем четко так, как никогда. Ищет спасение.
Герман заталкивает меня в ванную с совмещенным санузлом. Оставляет одного. Хоть и на том спасибо.
Первым делом справляю нужду, пытаясь все делать быстрее. Подхожу к раковине, включаю воду, намыливаю руки и стараюсь стянуть наручники, но не получается. У меня ужасно тонкие запястья, так что нет никаких шансов.
Да и стянул бы, то что? Смысла в этом никакого.
Смотрюсь в зеркало, пока смываю мыло с рук. Действительно, выгляжу ужасно. Но не в том я положении, чтобы иметь приличный вид. Замечаю, что белок одного глаза красный. Порвался капилляр? Нужно меньше нервничать, если хочу сохранить здравый рассудок.
Я не только асматик и аллергик, но и еще с давлением всю жизнь промучился. Сразу слабеньким родился, что тут говорить. Только грустно улыбаться да качать головой, смеясь над самим собой.
Дверь открывается, появляется Герман.
— Пошли.
— Дай умыться. — Говорю уже совсем спокойно.
Я набираю в ладони воду и резко направляю ее в лицо. Потом еще раз. Наклоняюсь к крану и утоляю жажду. Стираю с подбородка воду, поворачиваюсь к выходу. Уже более трезво смотрю на все вокруг.
Рядом с Германом стоит женщина. Красивая, но явно уже за тридцать. Только что приобретенное спокойствие и рассудительность летит к черту. Как с остатки моей нервной системы.
— Это он? — спрашивает женщина.
— Он.
Герман вытаскивает меня из ванной, так как сам я оттуда не собираюсь выходить, и ведет обратно. Женщина следует за нами.
— Ты не боишься, что он убежит?
— Он — лох. Куда ему? Выметайся отсюда, я сейчас подойду.
— Ладно, Гера.
Женщина уходит, а меня снова прицепляют к батарее. Значит, Герман считает меня лохом, неспособным убежать. Что ж, он прав. Куда я отсюда денусь? Я полный идиот. Меня даже любимый человек кинул.
Вот так, Санек, рушатся грезы, вроде как уже взрослого человека.
— Хочешь есть? — спрашивает Герман.
— Нет.
— Ты сутки ничего не ел. Тебе нужно поесть.
— С чего такая забота?
— Не хочу, чтобы ты загнулся раньше времени.
Прежде чем успеваю что-то сказать, Герман уходит, но дверь не закрывает. А толку-то мне от того, что я не заперт. Прячу ингалятор за матрац, чтобы его случаем не отобрали обратно. Падаю на спину, поворачивая лицо к стене.
Чертова жизнь! Это я, типа, исчерпал весь свой лимит счастья, а теперь расплачиваюсь? Но так нечестно. Все нечестно. Я никому ничего плохого не делал, да и Денис тоже. Что он такое сделал этим людям, что они меня тут держат?
Странный вопрос. Как будто не задумывался я периодически над тем вопросом, что богатства Дениса странным образом берутся из ниоткуда. И что же он такое делал, раз все теперь так? Раньше было не очень интересно. Сейчас — очень.
— Ты опять ревешь? Ты как девчонка.
Герман подходит ко мне. Только сейчас замечаю, что меня немного потрясывает от нахлынувших чувств. Он разворачивает меня к себе.
 
— Интересно, как бы ты себя вел…
— Но не ревел бы. Держи.
Ба, какое сочувствующее выражение лица. Но я определенно его ненавижу и боюсь, так что и говорить при нем что-то более менее внятное страшно. Сейчас я кое-как справляюсь.
Он ставит передо мной пиццу. Она разрезана. Не хватает только пары кусочков. Тут же напоминает о себе голодный желудок, а ведь до этого действительно не хотел есть. Строить пионера я из себя не собираюсь, так что принимаю пищу от врага и с удовольствием ее ем.
Хоть что-то в этой жизни еще должно приносить удовольствие. Хотя, его и здесь уже нет. Когда ты вполне резонно думаешь, что тебя собираются убить, то пицца перестает быть вкусной.
— Мне наручники руку натерли. — Замечаю я.
— Извини, но я тебя не отцеплю.
Вежливый.
— Я как приманка для Дениса, да? — утвердительный кивок. — А если от не клюнет?
— Ты о чем?
— Мне так кажется, что я ему не так уж и дорог.
Герман с интересом смотрит на меня. Я думаю о том, что они могут со мной сделать, когда все так и выйдет.
— Да. — Герман садится рядом со мной. — Я просил передать ему, что если он не свяжется со мной, то тебя убьют.
Я нервно сглатываю. Пицца валится из рук. Все-таки меня могут убить. Может, и убьют. Денис… Он меня не спасет. Целый год, каждый день он шептал, мне, что любит меня, но сейчас оставил меня. И в таком положении я из-за него. Может еще все обойдется? Может Денис скоро объявится и спасет меня. Прошли всего лишь сутки. Еще есть надежда.
Чертова надежда, которая вроде как не подыхает.
— Тебя ждут.
Выдавливаю из себя. Успокаиваю как-то себя. Будешь работать головой — поживешь еще.
— Да. Если Денис со мной не свяжется, то я сам найду способ с ним связаться. Пока тебя никто не тронет, я думаю, что ты его сможешь убедить.
Герман встает. Поднимаю с пола кусок. Плевать, что там микробы. Я и так глоткой на рельсах.
— Ты дашь мне с ним встретиться?
— Поговорить. — Герман подходит к двери. — Отдыхай пока.
Он выходит. Снова щелкает замок, и я остаюсь один.
***
Мне снится, что Денис рядом, что мы с ним в одной постели, что он горячо прижимает меня к себе, а я хочу его до дрожи во всем теле.
Я просыпаюсь в поту, смотрю на чертову лампочку, перевожу взгляд на стены и запертую дверь. Как же здесь душно! И холод куда-то подевался. Я стянул кофту настолько, насколько смог, но все равно мне жарко и душно. Снова использую ингалятор.
Я не задыхаюсь.
Второй раз я просыпаюсь от того, что мне снится такой прекрасный сон. Но я не могу в нем задержаться. Меня выбрасывает в эту жуткую реальность. Я уже съел всю пиццу, по сто раз прогнал в голове поведение Дениса за последние дни.
Пустота. Ничего нет.
Хотя, я чувствую сейчас огромный такой страх за свою жизнь. Даже любовные терзания — это ничто перед осознанием возможной смерти.
Запускаю левую руку себе в трико. Обхватываю свой член и представляю, что Денис рядом. С закрытыми глазами легко. Это он меня сейчас ласкает, это он приковал меня к батарее для того, чтобы придать пикантности происходящему, а Герман мне просто приснился. Но сейчас все хорошо. Рука движется, надрачивая, мне становится приятно, я хриплю его имя, а потом кончаю. Как хорошо…
Я псих.
Все плохо. Я в этой ужасной комнате, а Дениса рядом нет. И никого рядом нет.
Я снова засыпаю.
Сплю уже. Уже привык к страху до того, что могу даже заснуть.
***
Заходит Герман. Вместе с ним в комнату врывается свежий воздух. Я рад ему. Воздуху, не Герману.
У Германа в руках телефон. Он подходит ближе ко мне и включает громкую связь. Я принимаю сидячее положение, чувствуя, что сейчас что-то будет.