Перо Демиурга. Том I (СИ)

— Да, пригласи ко мне нового Гранд-мастера Ордена. Его же уже утвердили?
Дождавшись кивка, продолжил:
— Желательно до конца недели. Всё, можешь идти, — махнул рукой жрец.
— Исполню в лучшем виде.
Камердинер уже развернулся, когда Арканиэль вновь окликнул его.
— Келльван, в том нет твоей вины, — с симпатией в голосе произнёс эльф.
— Я провёл их к хранилищу, господин, — с горечью ответил слуга. — Не распознал обман. Моя вина неискупима.
Вновь поклонившись, он покинул комнату.
Первожрец тяжело вздохнул и сделал круг по комнате. Что-то записал в книгу на столе, после чего приоткрыл дверь и сообщил охране:
— Я ложусь спать. Если что-то срочное, меня можно будить.
— Так точно, господин.
Раздевшись, Арканиэль вытянулся на кровати и заснул почти мгновенно.
Гурдар устал ждать. Его руки чесались, вцепиться в нежное эльфийское горло, и вот, наконец, спутник подал знак.
— На счёт «три», сдёргиваем его на ковёр. Ты хватаешь ноги. Я — руки.
— Охрана?
— Я позабочусь о ней.
Охотник кивнул, задержав дыхание. Он ждал этого мига долгие годы. Ещё не зная, кто именно несёт ответственность за смерть его жены, мечтал бессонными ночами, покарать виновного. Время пришло.
— Раз.
Дроу подступил к изголовью кровати.
— Два.
Протянул руки к спящему.
— Три.
Гурдар с силой дёрнул Арканиэля за ноги, стаскивая его на пол. Постарался сделать это максимально тихо и быстро. Его уши уловили еле слышный шелест стали за дверью и приглушённый звук, опускаемых тел.
Первожрец в один миг очутился на ковре и распахнул заспанные глаза, но больше сделать ничего не успел. Цепи, сотканные из теней, выстрелили из пола, вжимая в себя худое тело. Его словно парализовало. Рот застыл на вдохе.
А дроу двумя профессиональными движениями вогнал кинжалы в раскинутые в разные стороны руки. Лезвия пробили запястья. Он ещё и наступил сверху, пригвождая плоть к ковру и доскам.
Тихо распахнулась дверь, и Гурдар, реагируя на угрозу, вскинул молот, однако оттуда показались не враги. Почти невидимые тени волочили тела убитых охранников. Сюрреалистическая картина. Те будто сами собой плыли по воздуху.
Точно так же самопроизвольно зажёгся один из светильников, даруя орку возможность нормально видеть.
Арканиэль отмер, приготовившись закричать, но не смог.
Двумя секундами ранее крупный сгусток едко-зелёного цвета сорвался с губ дроу и упал на горло жреца. Кожа и мясо начали растворяться на глазах. Дымок. Вонючее шипение. И вместо вопля эльф почти беззвучно просипел.
— Нет связок, нет голоса, дружок-пирожок, — склонившись, прошипел спутник. — Нет голоса, нет заклинаний. Нет заклинаний, нет печенья.
Что он несёт?!
Сквозь распахнутую дверь, охотник увидел, как плывущие в воздухе тряпки вытирали кровь с пола. Через секунду дверь снова закрылась.
— Ты поразительно беспечен, мой остроухий друг, — вновь заговорил тёмный эльф. — Всего пять охранников? Я оскорблён. Ты думал, что я приеду на коне к твоему дворцу и буду звать тебя на дуэль? Я похож на идиота?
Первожрец дико вращал глазами, не то от боли, не то от ненависти.
— Как ты там говорил: «Упрямое, настырное насекомое, которое не знает, когда нужно сдохнуть»? — ощерился спутник. — Похоже, насекомое оказалось гораздо более живучим, чем ты предполагал? И сейчас этот скорпион ужалит чью-то пятку сквозь тот самый сапог.
Ресанна всемогущая, о чём это он?
— Его раны, — подал голос Гурдар.
Плоть эльфа начала зарастать. И на шее, и вокруг кинжалов, вбитых в руки.
— Вижу. Тебе не нужны заклинания, да, Нелли? Подарок светлой сучки?
Стремительное движение мечом, возникшим из ниоткуда, и горло вновь разошлось на две части.
— Он весь твой, — произнёс тёмный эльф.
Орк почти вплотную приблизил своё лицо к хрипящему и отчаянно пытающемуся вдохнуть врагу.
— Я хочу, чтобы ты знал, почему умираешь, жрец. Много лет назад ты отправил за моими сородичами смерть.
Гурдар выпрямился во весь рост и одним резким взмахом обрушил молот на колено эльфа. Треснул сустав, дробясь на мелкие фрагменты. Во все стороны брызнула кровь.
 
Арканиэль выгнулся дугой, беззвучно крича от боли. Кинжалы не позволили ему оторваться от пола, а вторая здоровая нога служила плохой опорой.
Его кисти внезапно вспыхнули ослепительным белоснежным светом, вспыхнули… и с влажным чавкающим звуком отделились от запястий, улетая прочь.
— Эй-эй, невежливо, — недовольно прошипел Гвинден, отряхивая мечи. — Мой спутник же говорит. Наверное, давно речь заготовил. Ты мог бы и послушать.
Гурдару показалось, что он уловил приглушённую фразу со стороны молодчика в маске: «Хм, не нужен вербальный компонент?»
— Ты убил мою жену! — продолжил охотник.
Ещё один взмах. Хруст. Вторая нога превратилась в крошево. Глаза ублюдка закатились в орбитах.
— Ты разлучил меня с дочкой! — едва сдерживая ярость, промолвил Гурдар.
Взмах. Треск сминаемого в пасту локтя. Жреца колотило от спазмов. Тягучая розовая слюна стекала из уголков рта.
— Я думал, она умерла. Я потерял столько времени!
Очередной удар. Последнюю конечность разметало в клочья.
Лицо Арканиэля покрылось кровью и потом. В глазах полопались сосуды. Дрожали губы. Тело превратилось в изломанную куклу.
— И поэтому ты умрёшь, — закончил Гурдар, занося молот для последнего удара.
Не спуская глаз с дроу, первожрец с колоссальным трудом протолкнул четыре слова через измочаленное в труху горло. Его зрачки сжались до размеров иголки. В них застыли страх и обречённость, но было кое-что.
Мольба.
— Не. Трогай. Дочь.
— Не путай меня с собой, — оскалился Гвинден. — Я не убиваю детей и невинных.
Боёк молота упал на лицо Арканиэля, превращая его во влажный паштет. Тело в залитых кровью одеждах дрогнуло в последний раз.
И застыло.
— Никогда нельзя быть слишком осторожным, — заметил тёмный эльф и рассёк мечом, словно кнутом, шею. Раздробленная голова отделилась в потоках крови.
— Нужно уходить, — промолвил Гурдар. — Я перестарался с силой удара.
— Возможно, но внизу всё тихо. Слуги живут на первом этаже, а комната дочери достаточно далеко отсюда. Все обитатели ещё спят.
Его руки при этом обшаривали убитую охрану, закидывая оружие и доспехи в сумку.
— О, хороший лук. В хозяйстве пригодится.
После чего он подступил к луже крови, обмакнул в неё палец и начал выводить слова прямо на стене над кроватью. Закончив, вытащил из сумки нож и наклонился к мертвецу. Попытался подхватить отрезанную голову, но она буквально разваливалась на части от малейшего касания, как размороженный фарш. Чертыхнувшись, тот отступил.
— Ладно, месседж и так понятен, — невнятно пробурчал дроу. — Хотя с прибитой к стенке башкой было бы эффектнее.
— Я же говорил! — неодобрительно прошипел орк. — Узоры для владык Бездны!
— Это не для демонов, дубина. Для его хозяйки, — лицо тёмного эльфа перекосила страшная улыбка.
Охотник всё так же недовольно оглядел страшное послание над кроватью, но промолчал.
Я ТОЛЬКО НАЧАЛ
Иногда ему казалось, что дроу маленько помешался. Он явно пережил какие-то ужасные вещи, заставившие его выплёскивать свой гнев на тех, кого остроухий считал виновниками своих бед. И это желание бывший плотогон прекрасно понимал.
Жестокий мир беспристрастно ломал всех, попавших в его жернова, и пострадавшие находили свои собственные способы справиться с болью, страхом и горечью. Сдаться или бороться, выбор каждый делал для себя сам.
Чужое прошлое оставалось для Гурдара загадкой. Сама Фурия не делилась историей своего избранника, а орк и не спрашивал. Поэтому ему оставалось только гадать, что вызвало такую неприкрытую ненависть тёмного эльфа к его врагам.
Дверь снова распахнулась без видимой причины.
— Зачем? — спросил Гурдар.
— Не хочу, чтобы его нашла дочка, — пожав плечами, ответил спутник. — Ни к чему ей это видеть. Пускай лучше мой клон разбудит слугу.