Поцелуй Ледяной розы (СИ)

Наклонившись, Анри подобрал небольшой розовый платок. Он уже направился к Мэрион, чтобы вернуть находку владелице, но та отвернулась, словно не желая его видеть. Подумав одно мгновение, Анри спрятал платок в поясную суму.
- Ты в одно мгновение нажил себе врагов, мой мальчик, - усмехнулся Рене, наблюдавший эту сцену. – Сам король отдал тебе ее руку. А платок! Что ты ей сказал такого, что она чуть не взвилась под потолок?
Анри сконфуженно пересказал отцу разговор с девушкой, и тот нахмурился.
- Ты ведешь себя крайне неосмотрительно. Думаешь, все это детские игры? Ее отец богат и обласкан вниманием короля. А теперь еще и знатен. Думаешь, всем этим юнцам, да и тем, кто постарше, нужна ее рука в танце? Нет, перед алтарем. Я не шутил, когда сказал, что ты нажил себе врагов за один вечер. Но это полбеды. Между мной и Беннетом всегда было соперничество, едва не переходившее во вражду. Ты заметил, что он не подошел поблагодарить нас за спасение его дочери, хотя этого требовала простая учтивость?
Анри опустил голову, кусая от досады губы.
- Так вот, - продолжал Рене, - если она передаст отцу твои слова… твой намек на то, как он заработал свой титул…
- Отец, я ни на что не намекал, - возразил, краснея Анри. – Она очень старалась задеть меня, и, наверно, я…
- Наверно, ты сказал лишнее. Беннет – любимец короля. Наши с ним счеты давние, но ты… Возможно, именно сейчас ты погубил свое будущее.
- Я говорил вам, отец, что уже не уверен, хочу ли будущего при дворе.
- Если начнется война – а она непременно начнется, - тебе не удастся отсидеться в Хайбридже.
- Я не трус! – Анри повысил голос.
- А разве я сказал это? Успокойся, на нас смотрят.
Они говорили громко, на них действительно начали посматривать и прислушиваться, тем более певцы завели настолько заунывную балладу, что собравшимся захотелось более интересных развлечений. Барон Грейсток, нахмурясь, сделал Анри знак подойти к нему.
- Постарайся не привлекать к себе излишнего внимания, - сказал он племяннику. – Это не пойдет тебе на пользу. И уж точно забудь про эту девицу. Там, где она, всегда начинаются свары. Король отдал тебе ее руку только потому, что ты оказался ближе всех. Сейчас он сказал мне, что через два дня отправляется в Бишоп-Уолтем, а двенадцатого мая отплывает в Нормандию из Портсмута. Церемония посвящения в рыцари состоится послезавтра. Сделай одолжение, постарайся вести себя потише. Чтобы мы с твоим отцом не пожалели о своей просьбе.
Анри, совершенно обескураженный, вернулся к отцу и рассказал ему новость.
- Это к лучшему, - кивнул Рене. – Иначе за неделю ты натворил бы еще немало глупостей. Завтра тебе надо будет подготовиться к важному событию. А для начала как следует выспаться, ведь вечером предстоит отправиться в собор и провести там ночь в бдении.
- А как насчет ванны?
- Непременно. Перед бдением. Тебе и остальным позволят воспользоваться купальней в замке. Надеюсь, вы не утопите друг друга из-за этой девицы. По мне так дочка кузнеца – и та приятнее. Надо проверить, все ли в порядке с твоим конем, затем меч, копье. Надеюсь, тебе удастся попасть копьем в чучело. Некоторые умудрялись опозориться.
- Не попасть копьем в чучело? – не поверил Анри. – Надо быть слепым или пьяным.
- Не скажи. После ночи без сна, мессы и церемонии, да еще когда на тебя смотрит весь двор… Кстати, раз уж архиепископ Уолтер здесь, возможно, он сам освятит ваши мечи после мессы.
Тем временем пиршество продолжалось, но Анри уже не решался присоединиться к танцующим. Он издали наблюдал за Мэрион, которая разговаривала с другими дамами, и пытался понять, чем же его так привлекла эта девушка – надменная, высокомерная, заносчивая. Неужели только красотой? Нет, не только.
В ней была какая-то тайна, загадка, он чувствовал это. Эта ее холодность – чудилось в ней что-то… ненастоящее. Нет, не притворство. Но почему-то Анри казалось, что на самом деле Мэрион совсем другая. Не такая, какой ее видят все. Сам он встретил ее сегодня третий раз – если считать два за один, но не оставляло ощущение, что знаком с ней очень давно. Хотя на самом деле не знал о ней вообще ничего. Кроме того, что она дочь человека, с которым его отца связывали давние и не слишком добрые отношения.
 
Дважды они сталкивались при самых странных обстоятельствах, и оба раза ночью: в лесу, во время таинственного праздника, и когда на нее напали грабители. Ладно майский праздник, но ведь они с отцом спасли ее жизнь или хотя бы честь. Любая другая девушка была бы не только благодарна. Возможно, в ней зародились бы и другие чувства. Женщины любят героев. Но, может быть, ее сердце несвободно? И этим объясняется ее холодность и неприступность?
Ночью Анри ворочался на сене без сна, колючие сухие травинки лезли в глаза и в уши, в носу щекотало от мелкой трухи. Рядом, завернувшись в плащ, тихо похрапывал отец. Протянув руку, Анри нащупал свой пояс и вытащил из сумы платок Мэрион. От него исходил легкий прохладный запах каких-то незнакомых ему цветов. Он вдохнул этот аромат и как наяву увидел перед собой ее прозрачные голубые глаза, изящный нос, словно вылепленный искусными руками скульптора, четко очерченные губы, которым так пошла бы улыбка – настоящая, радостная, а не насмешливо-ледяная. А еще – ее волосы, похожие на золотистый водопад, рвущийся на волю из-под белого покрывала. И тонкие запястья с голубыми жилками, которые обвивали два зорких дракона.
Какие странные браслеты, подумал Анри, погружаясь в сон. Никогда ничего похожего не видел.
Глава 8
3 мая 1194 г.
Следующий день целиком был заполнен хлопотами и волнением. Не только для Анри, но и для двух других оруженосцев, которым предстояло стать рыцарями: Хьюго де Деньяна и Эдварда Фицговарда, отец которого также состоял в свите короля. Все трое были примерно одного возраста и положения, хотя де Дюньер-старший службу при дворе уже оставил. Поскольку испытание им предстояло одно и то же, юноши предпочли держаться вместе, обсуждая грядущее событие. Впрочем, Анри не питал надежд на дружбу с ними: и Хьюго, и Эдвард смотрели на него как на соперника, которому, к тому же, посчастливилось завладеть вещицей дамы, занимавшей мысли слишком многих мужчин. И если б только это!
- Скажите, де Дюньер, ходят слухи, что вы с отцом спасли Ледяную розу от грабителей. Это правда? – ревниво поинтересовался Хьюго, когда все трое сидели в саду на траве и начищали свои золотые шпоры – так, чтобы те слепили глаза.
- Да, - с досадой поморщился Анри, ободравший шпорой палец. – Ей вздумалось путешествовать ночью с двумя слугами. Теперь только один остался. Впрочем, выглядело все так, как будто это она нам оказала услугу.
- Это на нее похоже, - захохотал Эдвард. – На Рождество мы с отцом гостили у ее отца в мэноре Триксхелм. К концу второго дня я чувствовал себя так, как будто мы вломились без спросу и устроили в холле конюшню.
- Неужели во всей округе нет других красивых девушек с более приятным нравом? – с недоумением спросил Анри. – Почему все смотрят только на леди Мэрион?
- Вы спрашиваете нас или себя? – усмехнулся Хьюго. – Таких красивых нет. А те, которые приветливые и скромные, - слишком скучны. Разве вы сами заметили здесь хоть одну?
Анри вынужден был признать, что действительно ни одна другая девица не обратила на себя его внимания дольше, чем на несколько мгновений. И ничем не запомнилась.
- Элис, младшая сестра Мэрион, и вполовину не так красива, - заметил Эдвард. – Правда, я видел ее три года назад, в Нормандии. Тогда ей было всего четырнадцать. Может, она уже и похорошела.
- Как бы там ни было, все три дочери графа Скай… Никак не могу запомнить его титул, - наморщил лоб Хьюго. – В общем, все три девицы Беннет – завидные невесты. Наверняка за ними дадут хорошее приданое. Да и отец их в чести у короля.
- Граф наверняка отправится с королем на континент. Скорее, всего и леди Мэрион с ним. И Джеффри тоже. Не оставит же он их здесь одних. Если только их мать не переберется в Англию. Я слышал, они с графом не слишком ладят.