Враг навсегда (СИ)

Томми вообще-то хороший парень, и называет меня «Ди» безо всякого умысла, никак не намекая на погибшую английскую принцессу, кумира молодежи. Мы вместе занимаемся легкой атлетикой. Среди парней Томми лучше всех, на кроссе забрал золотую медаль. Иногда он даже в марафонах участвует, что для меня пока еще мечта.
Он единственный, кто относится ко мне хорошо. Даже защищал пару раз, когда становился свидетелем издевательств. Жаль, что он не в моем классе.
Помахав в ответ, я утыкаюсь глазами в носы туфель и смиренно стою до конца скучной линейки. Она сворачивается через час, и мы все расползаемся по кабинетам. Очередной учебный год начался.
В школе все по-прежнему, словно не было летних месяцев, словно я покинула пустой душный класс только вчера. На сердце сделалось тоскливо, но я приказала себе не раскисать. Всего один год, а потом выпускной. Помашу всему Лондону ручкой, вернусь в Россию. Забуду все как страшный сон. Для меня начнется новая жизнь.
— Дай пройти, костлявая, — опять тычок, когда иду на урок химии.
В этот раз меня толкает Джексон Феллроуз. В зеленых глазах раздражение. Парня можно было бы счесть красивым, если бы не это вечно брезгливое выражение лица. Он всегда такой, сколько себя помню. Крайне неприятный тип, лучший друг Торнхилла. Они вместе дружат еще с Каймановых островов, где их богатые родители прятали в оффшорах свои миллиардные доходы. Все детство там прошло. И мое тоже.
Не вспоминать. Ту, другую жизнь. Там было еще больнее.
— А в этом году тощая Горилла-то мясцом обросла.
Я замечаю на себе пристальный, какой-то ощупывающий взгляд Янга. В его глазах вспыхнули неприятные, горящие огоньки, а губы расплылись в плотоядной усмешке, словно парень увидел перед собой лакомое блюдо. Этот взгляд мне не понравился категорически. Янг сделал непотребный жест, изображая в пустых ладонях огромную грудь. Феллроуз закатил глаза и сел на свое привычное место.
— На нее смотреть противно, а ты себе навоображал.
— Капот теперь в порядке. Теперь я бы посмотрел как ты бегаешь, Горилина, — похабно ржет Оскар, и все подхватывают.
Один только Торнхилл уставился невидящим взглядом в окно, не замечая ничего вокруг. Это странно, обычно он среди первых подхватывает издевки Янга в мою сторону. А то и первым начинает.
Не желая гадать над непривычным поведением мерзавца, я усаживаюсь на свое место за последней партой. Рядом кто-то уже поставил мусорную корзину, набитую объедками. В начале-то учебного дня? Ну отлично.
Отодвигаю ее подальше от себя, игнорируя смешки. Внезапно на стол прилетает вчетверо сложенная записка. Оглянувшись, вижу только, что все заняты своими делами, и определить, кто бросил записку невозможно. Может и не записка это вовсе. В позапрошлом году здоровенная кобыла Соня, подружка Эмили сочла прикольным харкать сгустком слюны в бумажки и швырять этим в меня. Я даже развернула самую первую, ничего не подозревая…
Но в этот раз бумажка была сухая и аккуратная. Осторожно развернув ее, я читаю слова, от которых холодеют щеки и каменеет тело.
«Я знаю, что ты сделала с Грэйс».
На секунду мне становится плохо. Перед глазами снова всплывает красивое лицо девушки, мокрые голубые глаза. Она плакала.
В след за ней в сознание врываются другие воспоминания. Бескрайний бирюзовый океан, тропическая зелень островов, белоснежные пляжи. Рай на земле. Для туристов, для местных жителей, для богатых экспатов, таких, как Торнхиллы и Феллроузы.
И только для меня это место самый настоящий ад.
ГЛАВА 2
ДИАНА
Уроки протекали вяло, всем было трудно переключиться с каникул.
Девчонки откровенно наплевали на лекцию по географии, сидят красят губы и ресницы. Делятся впечатлениями о новой линейке люксовой косметики. Рассказывают про какой-то чудодейственный крем. Все это я слышу краем уха, рассеянно уставившись в окно через два ряда.
За окном еще остатки лета. Теплое солнышко пробивается через густую крону многолетних дубов, его лучи падают на первый ряд. Жаль, до меня не достает.
Внимание привлекает недовольное лицо Сони. Указывает на меня пальцем, кивая подругам.
 
— Че пялишься, Горилла? Тебе такое даже в магазине на стенде не попробовать. Такую замарашку просто туда не пустят.
Они весело ржут, привлекая внимание других одноклассников к нашей перепалке. Учитель географии, отвернувшись от класса, рисует схематически материки и не слышит.
— Сдался мне твой крем за тысячу фунтов. Лучше бы деньги собачьему приюту пожертвовала, тебе он все равно уже не поможет, — съязвила я, не выдержав.
— Пфф, смешно. Обхохочешься. Тебе о таком только мечтать, нищебродка, — фыркнула Соня.
А вот Эмили уже смотрит опасным взглядом. Я приказываю себе остановиться.
— Ты что?! Она же теперь такая богаааатая.
— Классно смотришься в Роллс Ройсе, — на красивом лице Торнхилла появилась ядовитая усмешка. Он лениво изогнул бровь, неожиданно повернувшись ко мне.
А вот и главный шакал проснулся. А я уж было заволновалась, куда он запропастился, и кто этот молчаливый задумчивый парень вместо него.
Все начинают хохотать, хотя, казалось бы, что смешного в этой фразе?
Но она с подоплекой. Ведь весь класс помнит, как в прошлом году этот придурок засунул меня в багажник и закрыл там, обмотав запястья и лодыжки малярным скотчем, спертым со стола миссис Клерман. Рот мне тоже заклеил. Подошедшему водителю (наверное, сам же куда-то и слил его на пять минут) сказал, что я уже уехала. Тот и поверил, отправившись домой.
Беднягу чуть сердечный приступ в дороге не схватил, когда я освободилась от скотча и заорала в багажнике.
Торнхилл идиот. У меня тогда начался самый страшный в моей жизни приступ паники. Я боялась закрытых пространств. Я вообще много чего боялась. Просто кладезь комплексов для потирающего руки психолога. Ходячее пособие. После этого случая я возненавидела павлина еще сильнее.
На переменах Эмили то и дело виснет на нем, они постоянно целуются. Или сидит на его коленях перед партой, он ее поглаживает. Меня же от одного их вида тошнит.
— Торнхилл, Эванс, ну сколько можно? — учитель физики сделал им замечание, но они его нагло проигнорировали. — Нет, это уму непостижимо. Как вы смеете игнорировать замечание учителя?!
Они недовольно отклеились друг от друга чуть ли не с причмокивающим звуком. Эмили отошла от Алекса, корча рожицы за спиной учителя. А Торнхилл стоял со скучающим видом, равнодушно выслушивая речь учителя.
Мне было его жаль. Учителя физики, конечно же! Не о Торнхилле же я говорю, в самом деле.
Из-за толстых очков и единственного серого костюма он постоянно был объектом насмешек учеников. Однажды они взяли и на Пасхальный понедельник подарили ему новый костюм. По-моему, это было слишком. Он так покраснел, выглядел растерянно. Но выдержал тот эпизод достойно. Поблагодарил за костюм, но сказал, что как наш наставник не может принять такой подарок. К тому же, баснословно дорогой.
— Да это не Армани, мистер Ковальчик. Но неплохой костюм на смену, — Эмили и там была на передовой. — Нам это ничего не стоило.
Намекнула, что он даже дешевый костюм себе не может купить.
— Спасибо, ребята. Но не могу.
— Я думал им прилично платят, — протянул Оскар Янг, когда смутившийся мистер Ковальчик ушел. Все стояли посмеивались.
— Так и есть. Мне отец говорил. Жлобится Ковальчик походу.
— Может, откладывает на что-то?
— И прямо ну никак не может купить себе костюм? — скептически фыркнула Эмили. — Позорище сплошное. А еще говорят элитная школа.
Королевская школа Рочестера, расположенная на юге Англии в графстве Кент, и правда, считается элитной, а вот само здание жутко старое. Школа-пансион входит в десятку самых древних школ Англии с присущими таким пансионам традициями. С тех пор, как король Генри Восьмой возобновил деятельность школы в 1541 году, она больше никогда не закрывала свои двери. Ну и ремонта, наверное, с тех же времен не знала.