Дороже всех побед

Мэйсон остановился лишь у фонтанчика для мытья ног. Осторожно спустил Кэти с рук так, что она проехалась по его телу, как по горке, и, отчего-то нахмурившись, опустился, чтобы включить кран.
- Нужно хорошенько промыть рану, - просипел он. Телом Кэти пронеслась дрожь, но она послушно подставила ступню под довольно холодную воду.
- Ой!
- Ничего-ничего. Сейчас согреешься. Нужно убедиться, что не осталось песка.
Или она сходила с ума, или Мэйсон реагировал на неё так же остро. И, господи, это так сильно сбивало с толку, что Кэти не знала, как ей быть. Ее легонько потряхивало. И счастье, что Мэйсон думал, будто это от холода, потому что на самом деле холод имел к этому весьма посредственное отношение.
- Я дойду сама. Спасибо, что помог, - пискнула Кэти. Мэйсон послушно отступил, пропуская ее вперед, но все равно осторожно взялся за ее локоть, страхуя на всякий случай.
- Диос мио! – всплеснула руками Пилар, когда они ввалились в кухню. - Что случилось?
- Небольшая травма. Можешь принести аптечку?
Причитая на испанском, Пилар закивала головой, открыла угловой ящик, где у них на самой верхней полке, так, чтобы до них не добрались дети, хранились лекарства.
- Присядь… Дай я!
Кэти не пришлось совершать лишних движений, Мэйсон сам принес стул и поставил прямо у её ног. Она послушно села, в то время как он сам устроился на полу. Щиколотки девушки коснулись его смуглые пальцы, прошлись осторожно по высокому подъему стопы, разминая. Кэти томно вздохнула.
- Больно? – Мэйсон поднял глаза. Темные, необычной формы, с чуть вздернутыми к вискам уголками. – Кэти? – в голосе прибавилось вопросительных интонаций. Кэти сглотнула.
- Нет…
- Точно?
Она кивнула. Больно и правда не было. Было гораздо хуже! В местах, где руки Мэйсона её касались, жгло. Тепло поднималось вверх по ногам Кэти и собиралось внизу живота. Внутри неё будто образовалось маленькое Солнце, в жаре которого можно было согреться или… сгореть.
- Ну, долго еще? – Кэти провела ладонями по бедрам, с большим трудом заставляя себя оставаться на месте.
- Только помажу мазью и залеплю пластырем.
Не глядя на Кэти, Мэйсон выдавил на пальцы мазь, чуть согрел в ладони и аккуратно втер в ранку. А Кэти, напротив, не могла отвести взгляда от его рук. Её дыхание сбилось. Зрачки расширились, но вовсе не от боли, как можно было подумать. Давление внизу живота стало таким невыносимым, что она поерзала на стуле, в безуспешной попытке избавиться от этого напряжения.
- Мэй… - жалобно позвала Кэти, прежде чем успела обдумать, что вообще хотела сказать. И в панике осеклась. Что она творит? Чего вообще от него хочет?
- Осталось немного, – заметил Мэйсон, не отвлекаясь от своего занятия, и вскрыл белыми идеально ровными зубами упаковку пластыря. Никогда еще Кэти не чувствовала себя хуже, чем в эту секунду. Мэйсон казался ей таким далеким и таким… холодным, что ли? В то время как она пылала, он оставался абсолютно спокойным. Неужели он не чувствовал того же, что и она? Неужели… ей показалось? Радоваться этому или огорчаться? Она не знала. Все эти сложности сейчас ей были совсем ни к чему. Но, с другой стороны, она не слишком верила, что они смогут вернуться к прежним отношениям. Тот поцелуй между ними многое изменил.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍
Мэйсон осторожно прилепил пластырь. Неторопливо отвел ладони, но вставать не спешил. И хоть он так и не поднял бритой почти под ноль головы, Кэти заметила, что жилка на его щеке невротично дергается. А пальцы, которыми совсем недавно он с нежностью касался её кожи, сейчас с такой силой вдавились в пол, что еще немного, и по нему пошли бы трещины.
«Ему не все равно! – ахнула про себя Кэти. – И пусть он делает вид, что ничего такого не произошло, ему не все равно!»
- Ма… Ма… Ма…
В кухню, перебирая пухлыми ножками, ворвалась Люси. Мэйсон вскочил. Подхватил малышку на руки и вскинул к самому потолку, отчего та завизжала.
- Это что у нас тут за красотка?
Ответом ему был смех и звонкий мокрый поцелуй в щеку. Эта маленькая вертихвостка обожала Мэйсона и тянулась к нему изо всех сил. Люси явно не хватало мужского внимания, и Кэти вдруг подумала о том, что ей повезло намного больше, чем сестре. По крайней мере, рядом с ней отец был целых восемнадцать лет. Он готовил ей завтрак в школу, учил езде на велосипеде и серфингу, провожал на первое свидание, показав на прощанье кулак ее первому парню Трою Джонсону, и безропотно наряжался вместе с ней в костюмы принцесс и фей на Хэллоуин… А вот Люси было всего одиннадцать месяцев, когда Шона не стало. Она даже не вспомнит его. И никогда до конца не поймет, как много потеряла на самом деле.
Предательские слезы набежали на глаза. Кэти отвернулась к окну и часто-часто заморгала, чтобы не дать им пролиться.
- Кэти, милая, отнесешь это на стол?
Кэти перевела взгляд на домработницу, которая держала в руках блюдо с кукурузными лепешками, и, вымучено улыбнувшись, кивнула. Столовая располагалась на том же уровне, что и кухня, из её огромных окон открывался шикарный вид на океан. Когда отец был жив, они частенько собирались здесь, а сейчас все чаще предпочитали есть за барной стойкой в кухне.
- Мама… Все нормально?
Кристел виновато улыбнулась и кивнула. Кэти настороженно замерла.
- Ты опять пила?
За спиной раздались легкие шаги, но ей уже было все равно, если их кто-то услышит.
- Что ты такое говоришь? Еще только обед. Кто пьет в обед? – нервно улыбнулась Кристел, перевела взгляд чуть выше и, будто их разговор в самом деле был закончен, запричитала: - Это кто тут у нас на плечах у дядюшки Мэйсона, м-м-м?
- Очевидно, ты, - прошептала Кэти, наконец, обнаружив, спрятанный за огромным букетом лилий стакан.
- Что?
- Очевидно, ты пьешь. В обед. – Кэти повернулась лицом к нахмурившемуся Мэйсону.
- Да бред какой! Не слушай её, Мэй. С тех пор, как Шон и Тони погибли, Кэти сама не своя.
- А может, мы все же поговорим о тебе?!
Сидящая на руках у Мэйсона Люси заволновалась. Кэти запрокинула голову к потолку и, смаргивая набежавшие слезы, пробормотала: