Повелитель сорок

Раз – беда стучится в дом,
Два – веселье за окном,
Три – для девочек число,
Четыре – мальчишкам отдано,
Пять – одарит серебром,
Шесть – гору золота сулит,
Семь – тайны, что другим знать не дано, надежно сохранит,
Восемь – из-за моря весточку несет,
Девять – к истинной любви приведет.
Раз – к печали,
Два – к веселью,
Три – к похоронам,
Четыре – к рождению,
Пять – светлый рай,
Шесть – сущий ад,
Семь – сам дьявол, он будет тебе рад.
 
Глава 1
Жуткое серое отчаяние опутало его сердце и горло, перекрывая воздух и вызывая приступ тошноты от мерзости собственной натуры. Стыд и отвращение к себе слишком сильны для раскаяния, их не обличить в слова. Они слишком глубоки для чего-либо, кроме ножа, алой струи и долгожданной пустоты в конце…
Голос, казалось, доносился издалека:
– Милорд? Милорд! О боже. Милорд! Вот же черт!
Пощечина обожгла его лицо. Он отметил это сквозь дымку серого отчаяния, затем почувствовал, как сильные руки помогли ему подняться на ноги и покинуть комнату. Его запястье болело. Ему следовало закончить начатое дело.
Он неуклюже бросился обратно к ножу, но обнаружил, что его рука скручена за спиной, и из-за резкого рывка он потерял равновесие.
– Выходите. Сюда. – Его подгоняли, толкали вперед, тащили, но зов судьбы неустанно звучал у него в голове. Он мог думать только о том, как поскорее покончить с этим, избавиться от невыносимого чувства вины и стыда, стереть отвратительный след своей души в этом мире…
Он едва почувствовал жесткую хватку на затылке, как раз перед тем, как его лицо погрузили в ледяную, жирную воду и безжалостно удерживали там, пока он не набрал полные легкие помоев, которые остались после мытья посуды, и тогда в его голове что-то щелкнуло.
Лорд Крэйн выдернул голову из внезапно ослабевшей хватки. Откашливаясь, он вскочил, находясь уже в полной боевой готовности, и, хватая ртом воздух, яростно пнул нападающего, намереваясь попасть в коленную чашечку. Однако седой мужчина в черном уже отпрыгнул назад и теперь стоял поодаль, подняв руки вверх, в знак того, что он не опасен, но у Крэйна не было желания это проверять.
Еще мгновение Крэйн готовился дать отпор, отметив, что только что его чуть не утопил в раковине собственный слуга, но затем тяжело вздохнул и расслабленно опустил плечи.
– Это снова произошло, – произнес он.
– Да.
– Tsaena [1]. – Он покачал головой, разбрызгивая серые капли воды с волос, и смахнул с глаз остатки влаги.
Меррик бросил ему кухонное полотенце. Крэйн поймал его левой рукой, зашипев от боли при движении запястья, и вытер лицо. Он сплюнул в раковину, чтобы избавиться от привкуса противной воды и горьких листьев во рту.
– Черт возьми! Это снова повторилось.
– Да, – сдержанно подтвердил Меррик. – Знаю. Я застал вас за тем, как вы пилили свое запястье чертовым кухонным ножом, милорд, и это помогло мне догадаться.
– Да, я понял. – Крэйн подтащил стул, скрипнув деревянными ножками по плитке. – Ты можешь?.. – Он указал на свое левое запястье. Манжета рубашки была расстегнута и закатана наверх. Он не мог вспомнить, когда сделал это. Как и не помнил все остальные случаи.
Меррик уже раскладывал вату и бинты, а также достал бутылку, судя по запаху, со спиртосодержащим веществом.
– Я бы выпил немного, если нальешь. Ай.
– Думаю, уже достаточно попыток самоубийства для одного вечера. – Меррик протер свежую рану спиртом. – Боже, порез глубокий, вы бы наверняка успешно покончили с собой, будь у вас в руках что-нибудь поострее. Милорд…
– Я не понимаю. Я просто читал книгу и думал пойти переодеться. Я не… – Он взмахнул правой рукой в неопределенном жесте и хлопнул ею по изношенной поверхности стола. – Проклятие!
На кухне воцарилась тишина. Меррик осторожно обмотал окровавленное запястье. Крэйн оперся правым локтем на стол и подпер рукой голову.
– Я не знаю, что делать.
Меррик пристально посмотрел на него из-под тонких бровей и вернулся к своему занятию.
– Не знаю, – повторил Крэйн. – Я не могу – не думаю, что справлюсь. Я не могу… – «Я этого не вынесу». За тридцать семь лет он ни разу не говорил этих слов, даже во времена голода и нищеты. Но сейчас ему так отчаянно хотелось их произнести.
Меррик нахмурился:
– Вы должны бороться, милорд.
– Бороться с кем? Дай мне противника, и я буду сражаться – но как, черт возьми, мне бороться с собственным разумом?
– Дело не в вашем разуме, – спокойно ответил Меррик. – Вы не сумасшедший.
– Верно. Я понимаю, почему ты так думаешь. – Крэйн издал звук, который отдаленно напоминал, хотя и не очень, смех. – По прошествии всех этих лет, после его смерти, похоже, что старый ублюдок наконец-то избавится от меня.
Меррик начал осторожно сворачивать бинты.
– Вы снова думаете об этом слове.
– Наследственность, – отчетливо произнес Крэйн, глядя на свои длинные узкие пальцы. – Наследственное безумие. Нам хотя бы следует правильно называть происходящее, разве нет?
– Нет, – сказал Меррик. – Потому что я назову вам другое слово, которое приходит мне на ум.
Крэйн нахмурился:
– Какое же?
Взгляд карих глаз Меррика удерживал взгляд Крэйна. Слуга поставил бутылку со спиртом обратно на стол, намеренно звякнув о поверхность.
– Шаман.
В комнате повисла тишина.
– Мы сейчас не в Шанхае, – наконец произнес Крэйн.
– Это так. Но будь мы там и начни вы снова неожиданно терять рассудок, вы бы не стали сидеть и скулить, не так ли? Вы бы уже прямо сейчас…
– Отправился бы к Ю Леню.
Меррик кивнул в знак согласия.
– Но все же мы не в Шанхае, – повторил Крэйн. – Это Лондон. Ю Лень сейчас на другом конце света, а я такими темпами не проживу и четверть следующего дня.
– Тогда мы найдем шамана здесь, – непринужденно произнес Меррик.
– Но…