Повелитель сорок
Крэйн мог придумать десяток занятий, которые доставили бы ему больше удовольствия, даже в стенах Пайпера.
– У меня нет других приглашений, но я очень занят. Здесь все так запутано. Боюсь, что не могу тратить время на светские мероприятия. Но в любом случае благодарю за визит.
В завершение разговора он поднялся со своего места.
– Но вы должны прийти. – Леди Туэйт тоже встала и коснулась руки Крэйна. – Послушайте меня. Вы не можете отказаться от встречи с соседями. Приходите сегодня, в семь часов вечера, или же вы обидите всех нас, а вы этого не желаете.
– Я…
– Послушайте же. Вы совсем не хотите отказываться, дорогой лорд Крэйн. Вы осознаете, что обязаны прийти. Вам нужно снова встретиться с Хелен. Вам очень сильно нравится Хелен, она такая милая и привлекательная. Столь очаровательная девушка. Достойная и подходящая. Вы должны прийти.
Крэйн мысленно вздохнул, понимая, что ему придется присоединиться к трапезе.
– Ну хорошо, спасибо. Но у меня гость.
– Возьмите его с собой! – громко воскликнул сэр Джеймс, прежде чем его жена успела ответить. – Чем нас больше, тем веселее.
– Не уверен, есть ли у него парадный костюм…
– Ох, не беспокойтесь об этом! Мы ведь не педанты, верно, дорогая?
Леди Туэйт с победной ухмылкой похлопала Крэйна по руке.
– Разумеется, нет. Но вы должны прийти, дорогой лорд Крэйн, просто обязаны.
Крэйн вернулся к работе спустя десять минут после ухода Туэйтов, проклиная себя за то, что поддался бессмысленным социальным обязательствам, и, задаваясь вопросом, что, черт возьми, Стивен может надеть на ужин. Он и так выглядел непрезентабельно. Крэйн поймал себя на мысли, что его собственные янтарные запонки подошли бы к глазам Стивена, смесь теплого коричневого оттенка с сияющим золотом, и удивился, откуда возникла эта ассоциация, ведь глаза Стивена тусклого глиняного цвета…
Граф отложил ручку.
Он знал, что глаза мага золотистые, переливающиеся, насыщенные. Он достаточно долго наблюдал за ними. Но он также знал, что они тусклые и непривлекательные, потому что…
Потому что так ему сказал Стивен?
Крэйн заставил себя снова и снова прокручивать в голове события прошлой ночи, стоило ему лучше сконцентрироваться, и воспоминания всплывали на поверхность. Холодный грубый камень. Стивен, стоящий на коленях. Теплое дыхание и мягкие губы рядом с рукой графа.
Он знал, что все это происходило на самом деле. Но часть его разума настаивала на обратном, потому что Стивен заставил его так думать. Потому что Стивен проник в его разум и воздействовал на мысли.
Стивен, шаман, которому граф доверил свою защиту, человек, которого он начал считать своим другом.
Крэйн уставился на поверхность стола невидящим взглядом, сжимая лицо и обдумывая случившееся. Убедившись в своей правоте, он встал, вышел из комнаты, дошел до библиотеки и на протяжении пяти минут стучал в дверь, сдержанно, спокойно, размеренно, не прерываясь ни на мгновение, пока не заболели костяшки.
Наконец Стивен приоткрыл дверь и раздраженно посмотрел на пришедшего. Крэйн ответил вежливой легкой улыбкой и с такой силой распахнул дверь, что магу пришлось отскочить назад, чтоб избежать удара.
Стивен почти не спал прошлой ночью. Он усугубил свое бесстыдное представление в саду позорным злоупотреблением силы: полночи он мучил себя упреками, а вторую половину изображениями того, что могло бы произойти, осознавая, что лишенный воспоминаний, спящий Крэйн находится в соседней комнате. За завтраком он не мог заставить себя встретиться взглядом с графом, не злясь при этом на себя, и все утро Стивен расстраивался из-за того, насколько трудно использовать магию в этом нелепом, ненавистном доме. Ему понадобилось несколько часов, чтобы сосредоточиться и заставить скудные потоки эфира повиноваться его приказам. И стук, который нарушил концентрацию мага, огорчил не меньше, чем результат, который удалось получить, или тяжелая дубовая дверь, чуть не сломавшая Стивену нос.
– Какого дьявола? – требовательно спросил он, когда Крэйн вошел и захлопнул за собой дверь.
– Я, – ласково начал Крэйн, – только что принял приглашение на ужин, для нас двоих. Сегодня вечером.
– Что вы сделали? Зачем?
– Вот и мне хотелось бы знать. – Крэйн двинулся вперед. Стивен отступил на шаг назад. – Я прекрасно справлялся с назойливостью этих тупиц, как вдруг осознал, что веду себя ужасно грубо, и мне крайне необходимо присутствовать на этом утомительном светском мероприятии. Прямо как в последние недели, когда я ощущал себя бесполезным куском человеческих отходов, который непременно должен убить себя.
– О! Так вы думаете…
– Так же, как, – продолжил Крэйн, делая еще один шаг вперед, и Стивен оказался прижат спиной к столу, – прошлой ночью, сразу после того, как вы показали себя лучшим в мире карточным фокусником и столкнулись с проклятым призраком, а я пришел к заключению, что вы действительно невероятно скучный человек, который не заслуживает моего внимания. Разве это не странно?
Стивен замер. Крэйн взглянул на него, лицо исказилось от ярости, руки сжались в кулаки.
– Чертова сволочь, как ты посмел играть с моим разумом?
Он толкнул Стивена, тот еле удержался на ногах.
– Только не стол, не трогайте стол! – завизжал он. – Я потратил на это все утро…
– К черту стол. – Крэйн обрушил удар на деревянную поверхность. Раздался глухой металлический гул, когда какой-то металлический клубок упал вниз, и с губ Стивена сорвался протестующий болезненный крик, который Крэйн проигнорировал, снова потянувшись к магу. Стивен нырнул под руку графа и отступил. Крэйн схватил его за плечи, оттащил на пару шагов назад и прижал спиной к книжному шкафу.
– Ай.
Крэйн уставился на мага. Стивен почувствовал, как краснеет, но смело встретил взгляд графа.
– Ну? – Крэйн потребовал объяснений.
– Ну, вы правы, конечно же.
– Но зачем?
Стивен пристально посмотрел на него, отказываясь опускать глаза вниз.
– Так безопаснее.
– Для кого?
– Для меня. Не могли бы вы меня отпустить, пожалуйста, какие-то бумаги уже врезались мне в спину.
Крэйн переместил руки с плеч Стивена на полки за его спиной, но не отодвинулся, так что Стивен все еще оставался в ловушке из тела и вытянутых рук графа.
– Это не похоже ни на объяснение, ни на извинение. А я хочу услышать оба. Так что ты со мной сделал?
