Повелитель сорок

– Когда я возьму тебя, милый мальчик, ты сам будешь этого хотеть. Не наперекор твоему здравому смыслу, не вопреки моей фамилии и уж точно не чтобы позлить твою тетку.
Стивен покраснел, но голос его звучал вызывающе.
– Тогда что это было?
Крэйн пожал плечами:
– Ты казался напряженным.
Стивен чуть не поперхнулся от смеха. Но внезапно завертел головой по сторонам.
– Проклятие. Сидите смирно.
Он сделал несколько резких движений руками в воздухе и схватил ладонь Крэйна, крепко удерживая ее, пока двое рабочих вышли из-за поворота. Они шли рядом, болтая без умолку, совершенно не обращая внимания на двух мужчин в нескольких ярдах от дороги, и вскоре скрылись из виду. Крэйн смотрел им вслед, пока Стивен не выпустил его руку.
– А вот это полезно, – оценил он. – Но, вместо того чтобы снова использовать подобное… – Он поднялся на ноги и помог Стивену встать, аккуратно вытащил листья и кору из его волос, пока Стивен поправлял одежду.
– Послушайте, Крэйн… Люсьен… Ты уверен…
– Абсолютно, – заверил его Крэйн. – Не волнуйся, скоро я отыграюсь на тебе. Пошли.
 
Глава 12
Стивен рассматривал себя в зеркале с ощущением приближающейся неминуемой катастрофы. Для этого существовало несколько причин. Самой банальной и очевидной была его одежда.
Меррик проделал впечатляющую работу над черным костюмом мага, но от его старости и дешевизны было никуда не деться: он плохо сидел; черный цвет давно выцвел; и ткань была вытянута в области локтей, такое происходило со всей его одеждой, поскольку Стивен постоянно откидывался на локти, и зачастую оказывался в лужах различных жидкостей. В этом костюме он определенно во что-то вляпывался.
Обычно вопрос одежды его не волновал, но пара дней, проведенных рядом с совершенством Крэйна, возымели свой эффект. Граф носил самые лучшие костюмы из всех, что доводилось видеть Стивену, изумительного качества, подчеркивающие элегантность его высокого, подтянутого тела. Стивен не мог представить, что Крэйн – или скорее Меррик – делал с этой белоснежной тканью, чтобы татуировки не просвечивали темными пятнами на его груди. В сознании мага вспыхнул образ мускулистого торса, покрытого сороками, и он отмахнулся от него, осознавая, что мог бы вручную изобразить схему татуировок Крэйна, взяв за основу лишь те несколько мгновений зачарованного созерцания неделю назад.
Стивену стоило быть реалистом в своих ожиданиях. У него не хватало ни роста, ни денег, чтобы носить такие же костюмы, как у Крэйна, даже если бы его чуть больше волновал вопрос внешнего вида, к тому же он никогда не отличался впечатляющей физической формой. Обычно его это не заботило. Но обычно он и весил на стоун тяжелее, и мог без проблем черпать силы из эфирного потока. А сейчас, глядя на этот дешевый костюм, свисающий с его худосочной фигуры, на осунувшееся, бледное, обеспокоенное лицо и ужасно короткие волосы, он пришел к выводу, что ему следовало послушать совет врача и взять еще один месяц на выздоровление.
Ну, слишком поздно беспокоиться об этом сейчас. Его больше волновало, что удастся выяснить на предстоящем ужине.
Само по себе выявление и пресечение злоупотребления силами было бы пустяковым делом, рутиной. Но манипуляции с сознанием Крэйна не были единичным случаем. Это часть запутанного клубка – ловушка Иуды, призрак Гектора и удушливая дурная атмосфера Пайпера, которая, подобно больному зубу, бесконечно ныла, обостряя инстинкты Стивена.
Возможно, конечно, что все это случайные совпадения, но Стивен бы не выжил, работая семь лет в качестве юстициария, если бы полагался на удачу. Так что сегодня вечером он будет наблюдать, выжидать и придумывать, как распутать узел неприятностей, затянувшийся вокруг Крэйна.
И значит, Стивену придется здесь задержаться, остаться рядом с графом.
Учитывая, каким невообразимым дураком маг показал себя в тот день, дорога домой оказалась довольно сносной. Крэйн старательно поддерживал беседу: очаровательный, завораживающий, забавный. Они проговорили всю обратную дорогу и достигли Пайпера до того, как желание Стивена свернуться клубочком и умереть от смущения стало невыносимым. Он пробормотал что-то о незаконченной работе в библиотеке, отчаянно пожелав спрятаться, но Крэйн…
– Тогда мы поговорим позже, – произнес Крэйн, приподняв подбородок Стивена, и провел большим пальцем по его губам, раскрывая их твердым, нарочито медленным движением, Стивен покорно застыл в ожидании.
Это все. Продолжения не последовало. Но они оба знали, что Крэйн может заполучить его, лишь поманив своим длинным, изящным пальцем.
Стивен до сих пор чувствовал эти сильные руки на своих плечах, толкнувшие его к книжным полкам, отбросившие его на стол, удерживающие его. Конечно, это было унизительно – его собственное возбуждение и язвительная оценка Крэйна. А еще болезненно, опасно возбуждающе, и Крэйн это заметил, он мгновенно определил желания Стивена и, совершенно очевидно, мог их удовлетворить.
«Я главный. Скоро я отыграюсь на тебе».
Стивен в полной мере осознавал, что в следующий раз Крэйн не отпустит его так легко, но маг и сам этого не хотел.
И все же это полнейшее безумие.
«Как прошла твоя поездка за город, Стив?» – представил он вопрос своей коллеги.
«О, я позволил заскучавшему аристократу использовать меня в качестве своей новой игрушки, и теперь моя тетя Энни никогда больше со мной не заговорит. Так что средне».
«Однако же приятная легкая интрижка с удивительно привлекательным мужчиной, который вряд ли обратит на тебя внимание дважды, разве это как раз не то, что тебе нужно?»
«А, ну, понимаешь ли, – ответил он воображаемой Эстер, – я ведь мог бы просто отдаться ему прямо там, на траве, но я решил подождать и удостовериться. Что он порядочный. Здравомыслящий. То, что для меня важно».
Он почти видел, как Эстер закатила глаза. Этого разговора никогда бы не произошло в реальности, но он все равно знал, что она ответит: «Молодчина, Стив. Зачем довольствоваться мимолетным наслаждением, когда можно обратить его в безнадежную страсть к мужчине, способному заполучить любого, что он, вероятно, и делает?»
Он сидел на кровати с балдахином, разглядывая огромные розовые пионы, которые красовались на выцветших обоях по периметру комнаты, освещенной лучами стремительно угасающего вечернего солнца. Он прекрасно знал, что их с Крэйном разделяет лишь одна соединительная дверь, и он слышал, как граф разговаривает с Мерриком на том необычном языке, что делало невозможным даже предположить содержание их беседы. Ему показалось, что они смеются.


Когда Стивен вышел из особняка, последние лучи золотистого света погасли, но вечерний воздух оставался теплым и влажным, точно вода в ванне. Настоящее потрясение после леденящего до мозга костей холода Пайпера.