Я всё ещё...

Дневник решаю открыть в машине, и так семь лет я томился в ожидании. И прочитываю самые значимые наши даты:
«26 декабря 2013 год:
Он впервые меня поцеловал. Да ещё и как?! Этот мерзавец нагло поглотил меня. Я бы вырвалась, но тело стонало от удовольствия, требуя добавки от шеф-повара.
<…>
11 января 2014 год:
Для меня имело значение не потерять статус девственницы, а лишиться его с ним. Наш первый раз состоялся за пару дней до отъезда Дэвида. Его нежность, забота в начале, и нестерпимое желание с резкими толчками в конце — я принадлежала вся ему, я его навсегда.
<…>
15 февраля 2014 год
Сегодня у Дэви день рождения. Мы целое утро общались по видеозвонку. Он обещал забрать свой подарок, запрятанный очень глубоко, как только сможет вырваться домой. Дэвид впервые обмолвился, что я его девушка.
<…>
6 марта 2014 год:
Полмесяца в разлуке — целая вечность. Мы не могли насытиться друг другом — в первый же день три восхитительных оргазма и горящие губы от бесконечных наших поцелуев.
<…>
12 марта 2014 год:
Утром, когда я, готовя нам завтрак, пританцовывала, Дэвид, обхватив меня сзади и уткнувшись в шею, присоединился к моему танцу. Мы одно целое, плывем на встречу слепящему шару. И он тихо шепнул мне слова любви: «ты безумно красива, я тебя люблю, моя Ами».
<…>
15 июня 2014 год:
Поздравляю себя с подачей документов. Я буду учиться, где и любимый — в Стэнфорде. Дэвиду остался год учёбы. Потом он по стопам отца в транспортную логистику подастся, а я законы лопатить буду.»
Следующие листы дневника подсказывают, что история движется к финалу: следы её слёз, расплывчатые слова.
— О, Ами… — говорю я в никуда и дотрагиваюсь до мятой бумаги.
Я перечитываю написанное ею три раза от начала и до конца. Крики вырываются из меня, и я без остановки колочу руками по рулю. Я не верю! Почему мы? Кто мог подумать, что прожитые мною годы будут настолько безосновательно одиноки.
Порой жизнь играет с нами за одним столом. Тогда семь лет назад её ставка оказалась выигрышной.
 
 
Глава 15. Дэвид
7 лет назад
 
Мой отъезд состоится уже послезавтра. Никогда бы не подумал, что лучший зимний уикенд может пройти в стенах родного дома — она была убедительна. Я поверил ей. Никогда ни в чем так не вяз, ни в кругу друзей, ни в диком моём увлечении играми с опасностью. А она одной встречей приковала меня наручниками к себе. Я ничего бы и не менял, но я горячо испытываю желание застегнуть их на ней в кровати. Закрыть ей глаза, чтобы неизвестность накалила её до красна; чтобы её тело подавалось ко мне ближе и ближе и жадно меня принимало; чтобы умоляла кончать и не останавливаться; чтобы кричала от безграничного удовольствия, а не от страха; чтобы требовала добавки, а не морщила свой носик.
Я не настаивал. Всё до этого само дошло. Чем выше мы взлетаем в наших чувствах, тем меньше оказывается сопротивление. И сегодня настанет тот день, когда она полностью будет моей. Я далеко не девственник, но быть для неё первым, для моей Ами, ответственно. Я мечтаю возложить эту ответственность на себя, я готов к этому.
За всё это время, пока родители Амели отмечали рождественские праздники во Флориде с продлением их ещё на несколько дней, дом Миллеров был в полном ночном распоряжении Амели и Кендры. Однако сегодня их девичник отменяется, и моя сестрица будет сладко спать в своей кроватке. Я же по особому приглашению буду присматривать за Амели, вдруг ей кошмарики буду сниться. Когда передо мной распахнутся двери её дома, я войду в неё.
До начала нашего совместного вечера с Амели, я целый день возился с машиной вместе со своим другом. Тони, как и я, любит железо, собранное в один сложный механизм на колёсах, только мы по-разному его используем. Он чаще проводит время под ним, а я над ним. Потому я и обратился к другу за просьбой вылечить мою рвущую с места тигрицу. После ремонтных работ перепачканный всем, чем мог, я нуждался в теплом душе. И как полагается идеальному кавалеру прийти к даме чистым и выглаженным. Но времени оставалось немного, и чтобы не опоздать на встречу с Амели, я ринулся сразу к ней.
Мой внешний вид отталкивающего впечатление на Ами не произвел, напротив он будто бы запустил процесс слияния и пододвинул прелюдию на несколько действий вперёд. Моя девочка зажглась ярче Сириуса. Наш поцелуй следовал за нами по дому с самого входа до дверей в ванную комнату, где я с силой увлёк её за собой. Её маленькое сливочное платьице напрашивалось освежиться и промокнуть насквозь — и я прислушался. Мои животные инстинкты порывались немедленно сорвать с неё промокшую ткань и овладеть ею в душевой кабине. Но невинность девушки, пробивающая изнутри наружу, поверх виднеющегося чрез платье обнажённого тела, приглушила готовящийся эйфорийный взрыв. Я замедлил свой темп и стал кропотливо изучать её до последнего нетронутого мною микроскопического квадратного нанометра. Я знал, что она подскажет, а точнее, её тело подтолкнёт и приведёт меня к подходящей для нас дистанции, комфортному скоростному режиму и нуждающемуся во мне месту. Через пару секунд, опустившись на колени, я смотрю на неё снизу вверх. Этот вид мне запомнится надолго.
Я касаюсь каждой её складочки. Амели заполняет всё вокруг своим сладким стоном, своим дразнящим ароматом. Я вынужден одёргивать себя, чтобы не заиграться, и не поглотить её всю здесь и сейчас. И на как можно дольше растягиваю наслаждение от щедрого угощения.
Чрезмерно опоив ласканиями, я подвожу Амели с ювелирным мастерством к её сексуальному апогею. Схватив меня за волосы, она делает то, что жаждал и не осмеливался я, требовательно и ненасытно погружает мой язык всё глубже в себя. Моя нежность пробуждает в ней нечто особенное. Доверившись мне, она открывает для меня другую часть себя, которая и ей в новизну. Громкая и властная. Доведенную до разминочного оргазма и слегка ослабленную Амели я подхватываю на руки и несу в комнату, где свершится её преображение из милой и кокетливой девочки во взрослую и желанную мною ещё много раз девушку.
На четвереньках Амели явно хорошо бы смотрелась. Но сейчас, я должен видеть её. Зрительный контакт не только поможет полностью контролировать ситуацию, понять её потребности в сексе, но и создаст нужную между нами связь, так необходимую в такой важный для неё момент. Я нежно укладываю её на спину и, нависая над ней, снова увлажняю её возбужденный центр языком. Затем мои пальцы один за другим нащупывают почву для семяизвержения. Один. Два. Я даю ей время прочувствовать новые ощущения, осторожно и постепенно увеличивая давление на стенки входа. И с исчезновением в её глазах волнения и страха, я произвожу замену на более массивный инородный для неё предмет. Я аккуратен и точен, медленно и плавно вхожу в неё. И Амели безбоязненно принимает меня, миллиметр за миллиметром. Привыкая к нему, она храбреет и подаётся ко мне. И с каждым её толчком, который становится сильнее предыдущего, моя плотоядность только усиливается. Я не откладываю знакомство Амели с чем-то по жёстче на потом. Да и, моя девочка сама напросилась, когда начала умоляюще выгибаться. Пускай знает, что где есть нежность, там неподалеку припрятана неукротимая грубость.