Самая длинная ночь
Всеволод Иванович, имея ряд льгот и поблажек в Управлении, несмотря ни на что, честно заступал дежурным следователем по Московскому Управлению и делал это лишь из чувства справедливости по отношению к коллегам. Он, как и любой следователь, ненавидел «сутки», но выделять себя не хотел.
Слабостью Всеволода Ивановича, а одновременно и его коньком, было расследование уголовных дел, главными фигурантами которых были всевозможные насильники, маньяки и убийцы: раковая опухоль на теле российского общества. Многие из его подследственных были психически больны, но несмотря на это, жалость у опытного следователя не вызывали.
Он поступил на службу в середине восьмидесятых в возрасте двадцати двух лет, и за это время привлек к уголовной ответственности ни один десяток, а то и сотню людей и нелюдей. Многие из его протеже, до введения в силу моратория на смертную казнь, закончили жизнь «стенкой 6», другие по сей день гнили в камерах, мотая пожизненные сроки в тюрьмах. К талантам Всеволода Ивановича также можно было отнести умение раскрыть преступление следственным путем: он раскачивал людей на допросах, колол, как орехи, злодеев посредством следственных экспериментов, проводил умнейшие с психологической точки зрения очные ставки, за счет мельчайших познаний в психике и поведении маньяков в ходе негласных бесед выбивал из тех показания. Кроме того, его аналитические способности порой тоже творили чудеса. Он неделями мог копаться в архивах и картотеках, ища иголку в стоге сена. Результат порой превосходил все ожидания и находился даже «прыщик на теле у слона 7». Для многих молодых сотрудников работа в оперативно-следственной группе под руководством Большакова – сама по себе была показателем не хуже пяти высших образований в резюме. В списках трофеев Всеволода Ивановича числились, как серийные изощренные маньяки, психопаты и душегубы, так и рядовые насильники, и педофилы из числа неблагополучных слоев общества и иммигрантов. Сам следователь этих людей никак не классифицировал, и брался за любое уголовное дело, отрабатывая его, со всей присущей ему дотошностью и отдачей.
В этот дождливый день на мобильный телефон Всеволода Ивановича поступил звонок о том, что в одном из гаражных кооперативов на востоке Москвы совершено убийство, и вот, он уже был здесь, преодолев путь от Арбата до места преступления. Никто из работавших на здесь людей не обратил на него внимания, лишь сотрудники патрульно-постовой службы при виде пожилого интеллигентного вида мужчины насторожились, но ровно до того момента, как он, потихоньку не показал им свое удостоверение и почти шепотом, дабы не привлекать внимания, не высказал им слова благодарности за бдительность.
Работа Всеволода Ивановича на месте происшествия всегда начиналась с негласного осмотра, но не трупа, а живых людей, находящихся там. Как он выяснил многолетней практикой, убийца часто расценивает свои деяния, как некую талантливую картину, любит оценить свой «шедевр» еще раз, и затерявшись среди зевак, наблюдает за работой над своим «холстом» следователей и экспертов. Всеволод Иванович из-под своих дорогих очков в тонкой оправе пристально оценил обстановку слева направо относительно своего места нахождения. Прилетевшее сюда руководство МВД его интересовало слабо, а в толпе, он, как ни старался, ни за кого взглядом зацепиться не смог, обычные автолюбители, хранящие в ветхих гаражах свои машины, да немногочисленные местные жители, прилетевшие на место, как стая ворон, чтобы проверить слухи.
Всеволод Иванович, по приезду оставил свою «Хендэ Соната» перед въездом в гаражный кооператив. Сделал он это по причине того, что проезд между гаражами был достаточно узким, и большое количество машин создавало бы трудности для выезда местных. На месте происшествия находились всего два автомобиля: дежурный полицейский «Ларгус» и «Рено Меган», в котором он заметил дежурного районного следователя Следственного комитета. Всеволод Иванович про себя хмыкнул и направился к работающим в гараже молодым людям. На месте происшествия находились две молодые девушки, и опытный сотрудник сразу обратил внимание на непринужденный профессионализм первой со всевозможными кисточками в руках, и умные хоть и до сих пор шокированные глаза второй. Далее Всеволод Иванович вперился взглядом в молодого худощавого, но при этом широкоплечего человека, замотанного в длинное пальто до колен, который что-то целеустремленно читал в мобильном телефоне. Была в этом мужчине какая-то гремучая смесь из силы, отчаяния, злости и … печали. Экстравагантности ему предавала шляпа «ферро», надвинутая на лоб. Если бы опытному следователю сказали, что преступник находится где-то здесь, и предложили угадать кто он, как в известной передаче про интуицию, он бы без зазрения совести указал на этого странного мужчину.
***
Остап оторвался от телефона, в котором разглядывал распечатку ИБД на погибшую лишь в момент, когда перед ним, как черт из табакерки, возник невысокого роста худощавый немного сморщенный мужчина в бежевом пальто из драпа и шляпе ферро светлых оттенков. Остап от увиденного даже ухмыльнулся, теперь карикатурных «чикагских гангстеров» стало двое. Мужчина носил очки в тонкой позолоченной оправе, и, хотя волос из-под шляпы видно не было, Остап был уверен, что тот седовлас. Зеленые глаза мужчины светились умом, точнее какой-то мудростью веков, которой обладали киношные старцы. Остап фактически отшатнулся от исходящей от старика силы и странной энергетики.
Мужчина подошел к Остапу, остановился на расстоянии вытянутой руки и, пристально на того посмотрев, тихо спросил:
– Здравствуйте, вы со следственно-оперативной группы?
– Да, а вы кто? – небрежно ответил Остап.
Мужчина, пахнущий недорогим, но стильным «Paco Rabanne», достал из полы пальто удостоверение сотрудника Следственного комитета и снова спросил:
–Следователь или с Убойного Управления?
–Нет, опер, то есть, – Остап приосанился, – старший оперуполномоченный районного отдела, капитан полиции Сомов Остап Евгеньевич!
– Всеволод Иванович Большаков, старший следователь по особо важным делам Следственного комитета, дежурю от Московского Управления, – он достал пачку «Captain Black» взял сигарету и протянул пачку Остапу.
Оперативник взял сигарету и обернулся на девушек, которые приостановили работу и, молча, наблюдали за диалогом, а Всеволод Иванович продолжил:
– Что-то можете сказать предварительно? Что сделано на месте происшествия?
– Ну, по мне, так работал психопат, убил, устроил поджог…
–Факт изнасилования подтвержден?
–Судмед до нас еще не доехал, на дорожно-транспортном на МКАДе работает, там пять трупов, в соседнем районе, ждем…
В диалог вмешалась Олеся, Всеволод Иванович перевел внимательный взгляд на нее:
– Но я внешне тело осмотрела, там, где не обожжено, следы, судя по всему есть, но вот что за следы – не пойму, как вариант, слюна, – она смутилась под проницательным взглядом следователя, – но это лучше до судебно-медицинского эксперта…Но соскоб мы взяли, разумеется.
Всеволод Иванович хотел было обратиться к Остапу, но в этот момент к нему подбежал слегка заспанный, вывалившийся на спех из машины Артем Рогов, и задыхаясь пролепетал:
– Всеволод Иванович, следователь Рогов…
Пожилой следователь испепеляюще посмотрел на представившегося, и тот, несмотря на то, что был около ста восьмидесяти сантиметров ростом, стал как-то значительно меньше:
–Что сделано на месте происшествия? Каковы версии?
–Производится осмотр места происшествия, – начал было Рогов, но под пристальным взглядом старшего товарища, затих.
– Я спрашиваю не вас, – интонация в слове «вас», казалось, уменьшила Рогова до субатомных размеров, – Остап, ммм,
– Евгеньевич, – подсказала Олеся.
– Да, спасибо, доложите, пожалуйста, хотя, нет, подождите… Товарищ Рогов, товарищ следователь Рогов, будьте добры, покиньте место происшествия…