Кувалда (СИ)

— Кирилл Константинович Романов, — отчеканил Кувалда.
На секунду Краснослав подумал, что это бесчестно — обвинять Романова, сидя на допросе в Третьем Отделении, вовлекать государственную машину в их личные разборки, но потом понял, что он не сказал ни слова неправды. Романов действительно негодяй. И Кувалда чуял, что наследник наверняка интригует против собственного отца. Так что внести немного смуты в семейные отношения Государя совсем не помешает.
— Ну, это не новость… — протянул Леонтий, но Парфентий быстрым жестом заставил его умолкнуть.
— Ты же понимаешь, что такими речами попадаешь под статью об оскорблении царской семьи? — спросил лысый.
Кувалда пожал плечами.
— Мы все знаем, что это правда, — сказал он.
С этим нельзя было не согласиться.
— И какие у тебя доказательства? — спросил Парфентий.
— Прямых доказательств нет. Но могут появиться. А уж если вы его допросите…
Лысый скривился, как будто ему сунули под нос грязный носок. Кувалда мог его понять, неизвестно, какие мерзкие тайны скрывал цесаревич, и как бы отреагировал он сам, погрузившись в ментальную связь с наследником.
— И вокруг цесаревича тоже всяких мутных личностей полно. И из дворян, и из простолюдинов, — добавил Краснослав.
Леонтий хмыкнул.
— Сдаётся мне, ты всё-таки просто на Кирилла Константиновича наговариваешь, — произнёс он. — Мы в курсе, что ты враждуешь с ним, и в школе, и вообще.
— Нет, — произнёс лысый агент. — Не наговаривает.
Кувалде даже не пришлось подгонять его мыслеформой.
— Цесаревич, скажем так… И в самом деле дурно воспитан, — тщательно подбирая слова, добавил Парфентий. — И мы все это знаем.
Он достал из кармана сюртука шёлковый платочек, утёр выступившие капли пота. Агент крепко задумался, и Краснослав слегка подтолкнул его через ментальную связь.
— Леонтий, пойдём пошепчемся, — сказал он.
— Сиди здесь, — рыкнул тот, могучей дланью прижимая Краснослава к стулу, но тот и не думал сбегать.
Агенты вышли. Кувалда почувствовал, как истончился и порвался ментальный канал, стоило только Парфентию выйти из его поля зрения. Краснославу оставалось только надеяться, что агент не переменит своего мнения.
На этот раз Кувалда спокойно ждал, ему не было никакой нужды заглядывать в документы, рыскать по комнате в поисках выхода или судорожно искать хоть что-то, что можно использовать в качестве оружия.
Через несколько долгих, тянущихся, словно горькая патока, минут агенты вошли обратно. Парфентий снова сел напротив, Леонтий встал чуть поодаль, сложив руки на широкой груди. Кувалда посмотрел по очереди сначала на одного, потом на другого, ожидая от них хоть какой-нибудь реакции.
— Скажи-ка, сынок, ты же хочешь послужить Империи? — наконец спросил Парфентий.
— Так точно, — машинально ответил капитан.
Ему вдруг вспомнился разговор с адмиралом, как раз перед финальным сражением против флота рептилий.
— Отлично, — произнёс агент.
— Стучать не буду, — сразу предупредил Кувалда.
Чекисты рассмеялись в один голос.
— Нет, разумеется. Для этого у нас другие люди есть, — заверил его Парфентий.
— Всё, о чём мы тут говорим, никто знать не должен, понял? — сказал Леонтий.
— Понял, — заверил его Краснослав. — Что делать-то надо?
— Твоя задача — вычислить революционную ячейку в окружении цесаревича. И спровоцировать на акцию, — отчеканил Парфентий.
Кувалда покачал головой.
— Рискованно.
— А ты думал, будет легко? — фыркнул Леонтий.
— Можешь отказаться. Проснёшься завтра в общаге, забудешь это всё как страшный сон, — пожал плечами Парфентий. — Вот только английская разведка не забудет. Они и так уже весь Петроград перерыли в поисках своего. И по нашим данным, на тебя они тоже давно вышли.
Кувалда понял, что это выбор без выбора, то самое предложение, от которого невозможно отказаться.
— Английская разведка? — спросил он, пытаясь вспомнить все возможные точки соприкосновения с англичанами. Где и когда после знакомства с послом он с ними контактировал.
— Точно так, — сказал Парфентий. — Ми-шесть. Это они пытались твою кузину выкрасть, они считают, что посол Гамильтон в плену у вашего клана. Мы проверили, что это не так, но они об этом ещё не знают.
 
На лице Кувалды заиграли желваки, пудовые кулаки непроизвольно сжались, ненависть к поганым рептилиям снова накрыла его с головой.
— Похоже, у меня нет выбора, — хрипло сказал он.
— Выбор есть всегда, — улыбнулся Леонтий, оглаживая длинную бороду.
— Вот только цесаревич меня к себе не подпустит. И его дружки тоже, — сказал Краснослав.
На это агенты только пожали плечами.
— Ты мальчонка толковый, придумаешь что-нибудь. Главное, революционеров вычисли, а остальное уже приложится, — хмыкнул Парфентий.
Он достал из внутреннего кармана позолоченный брегет, на крышке которого Кувалда сумел разглядеть надпись «За Службу Отчизне», посмотрел на стрелки.
— Пожалуй, тебе пора, — сказал он. — Общежитие скоро закроется. Не пустят.
— Вам-то откуда знать, — хмыкнул Краснослав.
— Мы там тоже учились, вообще-то, — хохотнул Леонтий. — А мимо Курбской незамеченным трудно пройти.
Кувалда подумал про старушку, невинно пострадавшую, получается, из-за него, но быстро отбросил эту мысль. Это не его вина. Это вина рептилоидов и англичан, и Краснослав Кувалда непременно отомстит за всё. В том числе за старушку-княгиню.
— Сегодня не её смена. Проскочу, — заверил Кувалда.
Закралось подозрение, что агенты пытаются его обмануть. Ведь если бы они знали про инцидент с сестрой, то и про Курбскую бы тоже знали, старуха-то до сих пор в больнице. С другой стороны, версия с англичанами тоже имела право на жизнь. Но выбора в самом деле не оставалось. Ему придётся сотрудничать с Третьим Отделением, так или иначе.
— Разрешите идти? — спросил капитан.
— Идите, — согласился Парфентий. — Лёня, проводи его. И шмотки надо вернуть, зайдите заберите.
Леонтий даже открыл ему дверь. Краснослав вышел в коридор, разминая затёкшие от долгого сидения ноги, пошёл следом за агентом, глядя тому прямо в затылок. Сзади на поясе у Леонтия висел пистолет в кобуре, и у Кувалды мелькнула шальная мыслишка выхватить чужое оружие и устроить бойню прямо здесь. Но это были остаточные прорывы личности оригинального Сычёва, сам Краснослав так бы никогда не поступил.
Они зашли в комнату с уликами, где хмурый оперативник выдал им портфель и всё содержимое по раздельности. Краснослав быстро пересчитал оставшиеся деньги, к его удивлению, не пропало ни одного рубля. Велодога он сунул в карман брюк, деньги и всё остальное бросил в портфель.
— Всё на месте? — усмехнулся Леонтий.
— Всё, — раздражённо ответил Краснослав. Его уже утомило здесь находиться.
— Нам тут, в Третьем Отделении, чужого добра не нужно, — с отчётливой гордостью за свою работу произнёс агент.
Кувалда промолчал. Вскоре они вышли на улицу, где уже царила тусклая весенняя ночь. Леонтий вывел его за ворота, пожелал удачи и вернулся обратно. Краснослав обернулся и посмотрел назад, стараясь запомнить место, но это были простые деревянные створки без всяких вывесок или опознавательных знаков, и простой человек с улицы никогда бы не догадался, что здесь находятся подвалы всесильного Третьего Отделения.
Редкие фонари разливались тусклым жёлтым светом по петроградской ночи, собирая вокруг себя огромные стаи ночных мотыльков. Ночной город всегда отличается от дневного, словно злой двойник-доппельгангер, и Петроград не был исключением. Кувалда пошёл к общежитию, вслушиваясь в звуки и шорохи, доносящиеся из темноты.
  
Глава 35
 
Ветер подул с залива, и в петроградских сумерках снова воцарилась промозглая слякоть. Но город не замер и не уснул. Такие города, как Петроград, не спят никогда. Тут и там в окнах мерцали огоньки керосиновых ламп, по улицам бродили запоздавшие прохожие, клерки и работяги, задержавшиеся на службе, забулдыги и алкоголики расползались по домам, а уличная шпана выходила на промысел.