Упал, отдался!

Хреновая репутация отцу, который метит на пост мэра города, не нужна. Поэтому вряд ли он откажет себе в личном приезде и показательной порке с параллельной ей заискиванием с высокопоставленными чинами.
А эта сука, которая намеренно меня игнорирует, просто ждёт, когда приедет кошелек побольше, чтобы можно было хорошенько его поиметь. Сомневаюсь, что майорские погоны и личный кабинет в таком возрасте она заработала честным путем. Без папика-спонсора здесь точно не обошлось. Такие рыбки знают, на какой «крючок» нужно насадиться и насколько глубоко заглотить «червя».
– Сколько тебе лет? – всё же решил я спросить.
И снова на её лице не дрогнул ни один мускул.
– Ах, да! – хохотнул я, скрывая раздражение. – Пустое место. Ну-ну.
Нервно откинулся на спинку скрипучего стула и уставился в потолок. Колено решило начать жить своей жизнью и импульсивно задергалось.
Чёрт! Да я психую! Она почти нихрена не сказала и не сделала, а я чувствую себя брошенным на скамейку штрафников из-за предвзятого судейства.
Время тянулось необъяснимо медленно. Смотреть на обшарпанный потолок мне надоело уже через минуту.
Опустил голову и снова посмотрел на стерву напротив. Дочитав историю моих ночных «подвигов», она закрыла папку и отодвинула её на угол стола. Тоже откинулась на спинку стула, уставилась в окно, скрестила руки под грудью. Пышной, сука, грудью. В вырезе блузки отчетливо виднелась манящая впадинка. Нарочито медленно и даже с наслаждением повел взглядом выше. Мысленно прикинул как проведу зубами по острым ключицам, пройдусь языком по тонкой длинной шее и пульсирующей венке на ней. Обхвачу пальцами горло, разрывающееся от стонов, и, наконец, вопьюсь в сочные губки, которые она только что едва заметно облизала.
– Кончил? – шевельнулись её губки, а мой взгляд сам собой метнулся к большим глазам с искрящими в них синими молниями.
– Нет. Но в джинсах стало заметно тесно. Проверишь?
Уголок её губ едва заметно дрогнул в улыбке. Самообладания этой суке не занимать.
– Проверить, сколько ты навалил? Нет уж, спасибо, – её тоном можно выносить смертные приговоры.
Снежная Королева, блять.
– Странное у тебя представление о мужиках, девочка, – произнес я, подавшись чуть вперед. Синие глаза слегка сузились. Либо ей не понравилось, что мой фэйс стал ближе, либо обращение «девочка» ей точно не по вкусу. – То я кончил, всего лишь увидев твои сиськи. Зачетные, кстати, сиськи. То навалил, причем, под себя. Не пробовала найти пропихивателя к звёздам без седины?
– Забавно, – теперь и она подалась вперед, оперевшись всё еще скрещенными руками о стол. Грудь при таком фокусе стала еще более аппетитной. Высокомерный взгляд застыл на моем лице. – И всё это говорит мне мальчик, за которым сейчас приедет седой папа.
«Мальчик» было брошено намерено небрежно. Значит, обращение «девочка» ей точно не по вкусу.
Буду знать…
Едва открыл рот, чтобы сказать то, что её точно выбесит, как тишину между нами разорвал звонок. Похоже, её мобильник звенел где-то в стороне от меня нейтральной мелодией.
Быстро потеряв ко мне интерес, стерва вышла из-за стола и прошла мимо, покачивая сочными бедрами в черной юбке-карандаш. Шлейф цветочного аромата с арктически холодными нотками словно подразнил меня, заставляя проследить за ней взглядом и увидеть, как она достала из кармана пальто телефон и сразу прижала его к уху, отвернувшись от меня к окну.
– Да, малыш…
Откровенно охренел, услышав, насколько стерва может ласково разговаривать.
И… малыш? Какого хрена?!
Эй! А я? У меня тут чувства, может, созрели, а малыш не я?
– Как ты? Всё хорошо? – удивляла стерва нежностью голоса, обращенного не мне.
Одолеваемый любопытством, неслышно поднялся со стула и стал медленно приближаться к точенной фигурке, глядящей в темное окно.
– Поспи. Я скоро закончу и приеду, – продолжала она бормотать. Затем, кажется, перестала дышать и почти сразу шумно выдохнула.
Сделал ещё несколько шагов, планирую нагло нарушить её личные границы. И плевать, что прямо сейчас я арестант в наручниках. Разве можно назвать преступлением – вдохнуть запах волос и шеи знойной стервы? Меня оправдают по всем статьям.
– Нет. Не трогай, – голос стал на несколько градусов холоднее. Это она мне? Заметила, что я обнаглел? – Пусть стоит, если встал. Не трогай его и не надо ничем натирать. Скоро приеду.
Я даже забыл, зачем шёл к ней, застыв в сантиметрах десяти от нее.
«Пусть стоит, если встал»? «Не надо натирать»? «Скоро приеду»?
Её выдернули из какой-то тусовки свингеров? Это поэтому она такая недовольная – там стоит, а она не рядом? И что будет после моего освобождения? Поедет домой и с разбегу, задрав юбку, прыгнет на…
– Блять! – взревел я ослом и, сам того не осознавая, рухнул на одно колено. – Больно!
Всё произошло, как гребаная вспышка. Она отключила телефон. Замерла. Кажется, задержала дыхание и повернулась ко мне так резко, что я даже сообразить нихрена не успел. И вот, мои пальцы загнуты в обратную сторону, а сам я стою на одном колене перед стервой, готовой приставить к моей башке «калаш».
– Кто разрешил тебе встать? – цедила она сквозь стиснутые зубы, пока я корчился в муках.
– Отпусти! – еще немного и от боли закапает с конца.
В любой другой ситуации переплетение наших пальцев могло бы показаться романтичным, но не тогда, когда она вывернула мои в другую сторону и вынудила стоять на одном колене на грани пустить слезу.
– Вернулся на место, – её начальственный тон приставил дуло пистолета к виску.
– Отпусти, блять! – попытался я выпутаться, но безуспешно.
– Встал, – бросила она мне, как салаге какому-то.
– Не могу я, блять, встать, когда ты так меня нагнула, – посмотрел на нее снизу вверх, поймав себя на мысли, что ей идёт быть госпожой.
Моей госпожой, разумеется.
– Я помогу тебе, – обольстительная улыбка хладнокровной змеи коснулась её губ.
Пальцы снова прострелило болью до самого плеча, а сама стерва стала поднимать мою руку, вынуждая и меня подняться, чтобы было не так больно.
Идя на цыпочках, спиной вперед, постанывая от боли, смотрел в ее глаза, в которых читался полный контроль над ситуацией, и охреневал от того, как ловко она меня поимела одной рукой, при том, что ростом была ниже меня на полторы головы. А если снять сапожки, то и на все две.
– Ты кто, блять, такая? Мастер Шифу? – хныкал я от боли.
– Угвэй, – ответила она, не замешкавшись и, как обычно, не улыбнувшись. – Сел.
Ног коснулся стул, на который я прижопился, и только после этого стерва разжала пальчики и плавной походкой вернулась за свой стол, снова сев напротив. Бросила взгляд на наручные часы и скрестила руки под грудью, уставившись в окно. Будто ничего и не было. Сама, блять, невинность.