Джинго

— Должно быть, я где-то с ним встречался, — стал припоминать Джинго. — Но уж точно собираюсь встретиться с его дочерью в Тауэр-Крик.
— С чего это ты так уверен в себе? — поинтересовался Парсон.
— Я вовсе не уверен в себе, — возразил парень. — Ни один честный добросовестный работник не уверен в себе, когда собирается уйти на пенсию. Но мне кажется, братишка, все-таки лучше всего получать пенсию миллионами Тиррела.
— Тебе не откажешь в воображении, сынок! — прокомментировал гигант. — Только вот понапрасну растрачиваешь свой талант. Ты должен писать книги и все такое. Каким же это таким тяжелым и честным трудом ты занимался всю свою долгую жизнь?
— Эх, Парсон! — проговорил Джинго. — Время — это еще не все. Нас старят не годы, а ответственность. Разве ты не знаешь, что бывают старики под семьдесят с молодой душой, а иные двадцатипятилетние уже сгорбились и смотрят в землю?
— Великолепно! — восхитился гигант. — Проповедуешь прямо как заправский священник. Вполне мог бы усыпить всех мальчишек в церкви.
— Это еще что! — скромно заметил Джинго. — Ты не слышал меня, когда я в ударе. Когда расхожусь по-настоящему, на гумне замолкают цесарки, а дикие гуси спускаются с неба, чтобы меня послушать! Да, Парсон, тогда меня не остановить!
Верзила снисходительно окинул его взглядом:
— Вот что я обязан сказать. Если сегодня вечером ты начнешь подъезжать к этой девушке, будут неприятности. Понимаешь?
— Ты меня разочаровываешь, старина! — печально отозвался Джинго. — У такого парня, как ты, с такой огромной головой, должно быть больше мозгов. Я тебе уже говорил, что сегодня вечером собираюсь вскружить голову этой девушке. И говорил, что собираюсь получать пенсию миллионами Тиррела, если мне эта девушка понравится. А ты мне все не веришь!
Парсон бросил окурок на пол и раздавил его сапогом.
— Слова надо подкреплять деньгами, — намекнул он.
— Сколько?
— Займи мне сто долларов.
— Держи, приятель, — протянул деньги Джинго.
— Ты ошибся и дал мне сто двадцать, — заметил Парсон, засовывая купюры в карман. — Это научит тебя, сынок, в будущем аккуратней относиться к деньгам. А теперь, прежде чем заключить с тобой пари, буду честным. Может, ты думаешь, что этот городишко заказал оркестр с двумя хриплыми тромбонами просто так? Ошибаешься! Его заказали специально для Джинии Тиррел.
— Джиния! Какое замечательное имя! — с восторгом произнес юноша.
— Погоди минутку, — остановил его гигант. — Сначала заказали специальный оркестр, затем объявили, что у входа в танцевальный зал будет стоять шериф. Любого, кто появится с запахом виски, вышвырнут вон и уложат в канаву, откуда он выполз. Ты следишь за моими объяснениями?
— Ловлю каждое твое слово, — заверил Джинго.
— А тех ребят, которых пропустят внутрь, специально предупредят, чтобы не толпились вокруг этой девушки. Они должны держаться поодаль, чтобы она могла чувствовать себя свободно. Никто не должен приглашать ее на танец. Сам шериф будет официально представлять желающего девушке. За ней должны присматривать три или четыре молодых хлыща с Востока. Спросишь почему? Да для такого городишки это большая честь, что кто-то из семьи Тиррелов сюда приехал… Тауэр-Крик чуть не лопается от счастья, что эта девушка пожелала здесь развлечься. Ты продолжаешь следить за моими объяснениями?
— Уже устал ловить каждое твое слово.
— Когда ее увидишь, сразу взбодришься! — успокоил Парсон.
— Она так хороша? — вновь загорелся Джинго.
— То что надо! Узорчатая сбруя, золоченое седло, шелковая лента и драгоценная жемчужина.
— Что ж, — вздохнул молодой человек, — с каждой минутой я все больше убеждаюсь в том, что мне пора на пенсию. Я должен отправиться на танцы и вскружить этой бедняжке голову. Не отходи далеко, дружище! Когда у нее окончательно закружится голова, мне может понадобиться твоя помощь. Будешь обмахивать ее веером и обращаться с ней как подобает.
Верзила откашлялся.
— Не буду выступать с комментариями. Скажу только, что не успеешь ты пригласить ее на танец, как шериф выкинет тебя на улицу.
— Приятель, ты говоришь с человеком, не способным на подлые приемчики и трюки, — с достоинством произнес Джинго.
— В таком случае, — заявил Парсон, — ставлю сто долларов, что ты не протанцуешь с ней весь танец.
— В таком случае, — заявил в свою очередь юноша, — принимаю пари. Ставлю сто долларов.
— Джинго, — вздохнул верзила, — ты слишком молод. Но у меня слабость к юнцам, даже глупым. А теперь ставь деньги или заткнись!
Парень положил деньги на стол и мечтательно произнес:
— Но она должна быть красавицей, Парсон. В нашей короткой жизни есть вещи поважнее денег!
 
Глава 6
ПОСТОРОННИЙ
Когда-то давно в Тауэр-Крик надумали организовать крупное процветающее коммерческое предприятие. Идея состояла в том, чтобы весной тоннами заготавливать сено, хранить его в городе, а зимой по высокой цене продавать скотоводам, чей скот голодает. Для этой цели построили огромный амбар, но, к сожалению, на этом все дело и кончилось.
Таким образом, городку амбар достался как бы в наследство, его стали использовать для танцев и всякого рода важных собраний. Это было продуваемое всеми ветрами, огромное шаткое строение, стены которого в бурю дрожали и трещали. Но на сей раз вечер выдался тихим, жарким и душным. Фонари, висящие вдоль стен и свисающие с поперечных балок, только усиливали духоту и придавали воздуху острый аромат, который смешивался с запахом пудры и солончаковой пыли, каким-то образом пробивающейся через щели в полу.
Но танцы были хороши. Весь Тауэр-Крик собрался здесь, начиная с оркестра на помосте у задней стены амбара и кончая билетером да шерифом у входа.
Все горожане уже были в сборе, когда Джинго и Парсон заняли пост под раскидистыми деревьями перед входом в амбар, чтобы не пропустить прибытия почетных гостей.
Вскоре они приехали в двух легких колясках на резиновом ходу, запряженных резвыми лошадками. Из колясок вышли три джентльмена в безукоризненно выглаженных белых костюмах и девушка, тоже вся в белом. К ее платью были приколоты голубые цветы. Все, кто стоял неподалеку, сделали полшага по направлению к ней и застыли. Только Джинго не двинулся с места.
Парсон повернулся к нему и выдохнул:
— Что ж, малыш, мне жаль твоей сотни долларов. Но она принесет мне гораздо больше пользы, чем принесла бы тебе. Ты их видел?
— Я видел ее, — уточнил Джинго. — И мне стало немного грустно, когда я понял, что придется отойти от активной жизни, заняться разведением скота, разработкой золотых приисков и прочими подобными делами. Полагаю, я должен буду открыть контору на Уолл-стрит, чтобы время от времени наводить порядок в Нью-Йорке. Да, боюсь, добрые старые времена для меня прошли.
— Я не о ней, — перебил верзила. — Она — звезда, это ясно. Я говорю о тех трех красавчиках в белом, что приехали вместе с ней. Ты только подумай, Джинго, это же надо — вырядиться в белое?! Будь я проклят, но, по-моему, на них даже белые башмаки и белые шелковые носки. Я заметил их на одном из этих типов, когда он вылезал из коляски. Куда до них Деве Марии!
— Мода, приятель, — нравоучительным тоном произнес Джинго, — это такая штука, в которой не всегда можно разобраться. Твоя широкая, честная, простая душа не может ужиться с подобными штучками-дрючками. Надеюсь, девушка умеет танцевать?
— Послушай, Джинго, — продолжал убеждать Парсон. — Тебе хочется опозорить меня сегодня вечером? Неужели ты такой кретин, что всерьез собираешься прорваться в амбар и потанцевать с этой девушкой?
— Погоди, — хладнокровно предупредил парень, — твои голубые глаза раскроются так широко, как в жизни еще не раскрывались. Так что, пожалуйста, прекрати держаться за живот, как бы он у тебя ни болел, и лучше посоветуй, как пробраться мимо шерифа в дверях.
— Нет ничего проще. Надевай белый костюм и смело шагай вперед.