Девушка жимолости

– Из-за этого вы оба в дерьме, – продолжала старуха. – А Уолтер говорит, что будет еще хуже. Так всегда и бывает – чем дальше, тем хуже. – Она посмотрела на дверь.
Сердце у меня забилось чаще.
– Что будет еще хуже?
– Уолтер запретил говорить об этом.
– Мне можно рассказать.
– Когда тебе исполнится тридцать. Им придется запереть тебя.
– Но почему? Зачем им меня запирать?
– Ты сойдешь с ума. У всех ваших девиц так, Уолтер говорит. Это гора так действует. И его мать Джин, и сестра Колли, ты знаешь. У всех этих девчонок с горы не все дома. Даже при том, что они жили не на горе – не совсем на горе. Они жили в долине, в долине Сибил. Он же, наверное, рассказывал тебе о той… Ну о той, что сняла с себя всю одежду и забралась на пожарную вышку? Хотя нет, она не была из ваших, из Вутенов, она была Лури.
Старуха начала путаться.
– При чем тут тридцатилетие?
– Проклятие. Грехи поколения. Оно поражает в тридцать. – Она помрачнела, и я увидела, как ее губы брезгливо скривились. – Ты знаешь. Когда тебе исполнилось тридцать, ты притащила в дом этого мальчишку. Прямо ко мне домой. Грозилась убить нас. Но Элдер пришел и со всем разобрался. И мы не вмешивались. Уолтер говорит, Элдеру виднее. – Ее голос снова стал жалобным и тихим.
– Что ему виднее?
– Как с тобой управляться.
– О чем вы?
Она посмотрела на меня как на идиотку.
– Это дело Элдера – решать, что ему делать со всем, во что ты влипла. С тем парнем и таблетками. Элдер сначала думал насчет психиатра, но потом придумал еще лучше. Люди в округе слишком много болтают. Вот он и решил тебя запереть. Уолтер говорил, что не стоит. Говорил…
– Что?
– Говорил, что лучше бы сразу со всем покончить.
– Что это значит?
Она повернула голову:
– Элдер – важный человек. Уолтер такие вещи понимает.
– Тетя Вэл, – сказала я. – Расскажите мне. Что значит «сразу со всем покончить»?
Она повернулась ко мне. Улыбнулась. Зубы были темными, нескольких не хватало.
– Не первый раз это в вашей семье. Все эти женщины Вутенов с придурью. И всегда были такими.
– Так что он сделал? – Мой голос сорвался на шепот. – Запер или… – Я сглотнула. – «Сразу покончил»?
– Ну отослал тебя, конечно. – Она выглядела испуганной. – В Причард. Ты же знаешь. Мы с Уолтером никакого отношения к этому не имели. Это все решил Элдер.
– А потом я умерла, так? – спросила я. – По дороге в госпиталь. От аневризмы, да?
Она тяжело задышала, нижняя губа заходила взад-вперед. Слезы покатились по иссохшей коже, из носа потекло. На подушке появились мокрые пятна. Наконец она зарыдала, заметалась. Она тыкала в меня крестом снова и снова, как будто я восстала из ада и пришла по ее душу.
Я схватила ее за руку, ту, что держала крест.
– У меня был тромб в мозгу. Я умерла той ночью от аневризмы.
Вэлери помотала головой:
– Нет, ты звонила мне.
– Из Причарда?
– Ты просила меня забрать тебя оттуда. Ты говорила, там привидения. Прикованные к кроватям, висящие над дверью. Я никому не сказала, – продолжила она. – Но поехала.
– Что произошло, когда вы приехали?
Она опять ткнула в меня крестом, прямо в лицо, держа его обеими руками, с неожиданной силой и проворством. Ее трясло.
– Ты не настоящая. Ты похожа на нее, но ты не настоящая. Это все из-за таблеток, которые они мне дают. – Она уставилась на меня дрожа.
– Вы правы. Но если вы расскажете мне, что произошло, я уйду.
Она наклонилась вперед, приподнявшись с подушки. Я за этим и пришла, напоминала я себе. Нужно дожимать.
– Я думаю, что это парень сделал, – зашептала она. – Когда Элдер отвез тебя в больницу. Думаю, что тот парень поехал туда и убил тебя.
Я бросила взгляд на Роува. Он съежился, словно хотел спрятаться в тень.
Старуха задрала подбородок и завыла – на особый тихий манер, как умирающее животное. Я отшатнулась. Вот бы земля расступилась и поглотила меня! Что угодно, Господи, только прекрати этот ужасный звук! Она замолчала и прижала крест ко впалой груди, настолько похожая на труп, что я вздрогнула. Я повернулась и выбежала из комнаты, прочь, мимо Роува и Джея. Кровь стучала в ушах.
Я упала на засаленный диван и уронила голову на руки. Из комнаты Вэлери послышался грохот и несколько ударов.
– Алтея! – завопил Джей.
Тотчас мимо меня в коридор пронесся Роув – потное тело в лиловом спортивном костюме. Он рывком открыл входную дверь и выскочил на улицу. Ринувшись за ним, я успела только увидеть, как он, проскакав через сад, пустился вдоль по улице, точно пузатый марафонец с олимпийским факелом.
– Сука, – выругался Джей и бросился за ним.
Я обернулась, чтобы забрать сумку, и увидела рядом другую, соломенную, с вышитыми подсолнухами. Сумку сиделки. Неясная мысль, скорее инстинкт, подтолкнул меня взять эту сумку. Повесив ее на плечо, я открыла дверь и вышла из дома. Засунула руку в сумку, пошарила. И обнаружила пузырек с таблетками. Джекпот!
– Простите, – раздался голос позади.
Я посмотрела через плечо. Анджела, этот полузащитник в сестринской форме с медвежатами и резинкой на голове, протянула мне сумочку:
– Вы забыли вот это.
Вместо ответа, я протянула руку с лекарством этикеткой вперед, чтобы надпись «гидроморфон» была как следует видна. Она открыла рот, да так и застыла. Я взяла у нее свою сумку и бросила туда пузырек. Закрыла сумку, перебросив ее через плечо, и вернула ей ее подсолнухи.
– Это не то, о чем вы подумали, – сказала она.
– Ну и славно. А то я уж решила, что вы таскаете обезболивающие у тетушки. На вашем месте я бы не стала этого делать. Лучше брать у проверенных людей.
Нравоучительная лекция была прервана леденящим кровь криком, который донесся с улицы. Затем последовали приглушенные ругательства. Анджела воспользовалась этой заминкой, чтобы, прижав к себе подсолнухи, поскорее шмыгнуть в дом. Я перешла на другую сторону улицы и прислонилась к машине Джея.
Спустя мгновение я увидела, как Джей толкает Роува впереди себя, ведя его за ворот рубашки поло. Поперек его лица пламенел алый след от встречи с асфальтом. Джей запихнул Роува на заднее сиденье, свирепо глянул на него и хлопнул дверью.
Я подняла бровь.
– Я же говорил тебе, – сказал он. – Драться я умею.
* * *
Мы вернулись в отель.
– Слушай внимательно, – сказала я Роуву, которого мы усадили на стул между двумя кроватями в гостиничном номере. Шторы были опущены, кондиционер выключен. Роува можно было выжимать.