Ты – моё проклятие

Но это не мой метод. С моими незакрытыми гештальтами рано умирать.
На часах почти восемь, и я вытираю лицо полотенцем, стирая остатки пены. Мне неинтересно, чем там занята сейчас Бабочка – из дома ей всё равно не выбраться. Конечно, в любой момент она снова может наброситься на меня из-за угла и двинуть чем-нибудь по башке. Впрочем, насрать – пусть делает, что хочет.
Но рано или поздно Маша выдохнется и поймёт, что ни одна живая душа её искать не станет. Уж об этом я позаботился.
А ещё она поймёт, что, выбрав однажды своего папочку, она совершила самую большую ошибку.
Как есть, голый, выхожу из ванной комнаты, а Бабочка так и сидит на диване, запустив руки в волосы. Она будто бы в прострации, и я на мгновение зависаю в пяти шагах. Маша почти не изменилась: те же огромные глаза, бархатистая кожа и самые охрененные губы на свете.
– Я уезжаю, – сообщаю, но Маша вообще на меня не реагирует.
Похер.
Ухожу в свою комнату, одеваюсь, не разбирая, во что. Мне нельзя оставаться в этом доме сегодня, а иначе сделаю то, о чём потом пожалею. Трахнуть Машу с каждой минутой мне хочется всё сильнее, потому хватаю телефон с тумбочки и почти бегом вылетаю на улицу.
– Арс, отвези меня в клуб.
Тот не задаёт лишних вопросов, но прежде чем погрузиться в машину, я даю распоряжения охране:
– И не дай бог за эту ночь что-то случится, – говорю на прощание стоящим у ворот крепким парням, а те почти синхронно кивают. – В дом не входить, с девушкой не разговаривать. Приеду, камеры просмотрю. Всё ясно?
Парни снова кивают, а я еду к шлюхам. Не уверен, что станет легче, но попытаться стоит.
    
Глава 11 
Клим.
Я рассматриваю извивающихся у шеста девиц. Их полуголые сиськи и упругие ягодицы сливаются, мелькают перед глазами, больше отталкивая, чем будоража. Девки стараются всеми силами привлечь моё внимание, мацают себя, выгибаются, чуть слышно постанывают, а я курю, прячась в дымном облаке.
Приват я заказал от нехер делать – хотел отвлечься от зудящих на подкорке мыслей. Вертлявый светло-синий администратор Кирюша прислал ко мне, по его словам, самых сочных и отборных – настоящих профессионалок. Цена за их пляски просто космическая, а список дополнительных услуг для ВИП-клиентов впечатляет.
Я же хотел забыться в безумном трахе? Вот и шанс.
Светловолосая скидывает лифчик, и он летит в мою сторону. Наверное, рассчитывает, что я поймаю его. Игриво облизывает губы, а я перевожу взгляд на брюнетку, трущуюся о шест. В приглушённом свете приватного кабинета её черты неуловимо походят на черты той, которая осталась в прошлой жизни.
Моя Бабочка. Блядь, не думать об этом, не думать!
Жестом подзываю брюнетку, а она с готовностью идёт ко мне, плавно покачивая округлыми бёдрами. Её зовут, кажется, Лиля. Или Лиля – та, другая, жадным взглядом следящая за подружкой? Да какая нахер разница? Главное, что это готовые на всё бабы с безупречным здоровьем, всё остальное – ненужная шелуха.
Простой и понятный трах – вот то, что мне нужно сейчас.
Девица кладёт руки мне на плечи, извивается из стороны в сторону, а сиськи в кожаном лифчике с разноцветной блестящей бахромой колышутся перед глазами. Того и гляди, выпрыгнут наружу. Создаётся ощущение, что у неё вместо костей – кисель, настолько гибкая.
Но мне неприятны её касания – я вообще не люблю, когда меня трогают.
– Руки убери, – прошу, а девица едва заметно вздрагивает. – На колени.
Она не возражает, принимает нужную позу, и парой ловких движений высвобождает мой член. Алчно облизывается, жмурится, а я откидываю голову на спинку дивана и закрываю глаза. Я не хочу никого сейчас видеть, не хочу понимать, какой это сраный суррогат – трахать кого-то в рот, когда в мозгах порхают бабочки. Мне просто нужен оргазм, всё остальное пусть летит в пропасть.
Я так и не научился искренне хотеть кого-то, кроме Маши. Но организм, требующий разрядки, готов к бою.
Минет – это приятно.
Мягкие губы обхватывают мой член, и я толкаюсь вперёд, мечтая кончить. Девка знает своё дело туго, а я слишком возбуждён, и по идее мне должно хватить пары пошлых причмокиваний, но нет. Не выходит излиться быстро – вообще никак не выходит. Лишь сильнее напрягаются яйца, а член будто деревянный.
Мне нужно что-то большее.
Наматываю длинные тёмные волосы себе на руку, двигаюсь резче, не жалея никого. Насаживаю голову девицы на себя, она охотно заглатывает до самых яиц, но совсем ничего не чувствую. Это безумие, и я отталкиваю от себя профессионалку.
Она смотрит на меня шокировано, облизывает и без того влажные губы, а я накрываю ноющий член рукой.
– На хер валите, – выдавливаю из себя, морщась от боли в паху, и девки улепётывают, даже вещи не собрав.
Думаю, у них слишком много лифчиков, чтобы задерживаться, когда клиент явно не в себе.
Оставшись один, я снова жмурюсь, а перед глазами лишь огромные зелёные глаза и идеальные губы. И я почти чувствую, как они целуют меня: каждый шрам, каждое увечье, а потом спускаются ниже – туда, где всё твёрдое, как камень, и болит.
Стону в голос, оглаживая себя по всей длине, синхронизирую движения ладони в такт воображаемому минету. Мать его, как же хорошо.
Перед глазами сноп искр, в горле пересыхает, а позвоночник, кажется, вот-вот рассыплется от предоргазмической ломки.
Реву, будто я – не я, а кабан-подранок, а сперма выливается из меня бурным потоком. Кажется, я так не кончал даже будучи подростком. Стреляю и стреляю, а перед глазами изумрудный взгляд с поволокой.
Дыхание сбивается почти в ноль, сердце ухает в груди, причиняя боль. И когда сознание возвращается ко мне рваными толчками, а перед глазами кое-как проясняется, я иду на дрожащих ногах в крошечную ванную рядом с кабинетом.
Мне больше нечего делать в этом клубе.
– Арс, заводи мотор, – говорю в прижатую к уху трубку.
– Домой?
– Ты стал задавать слишком много вопросов, – усмехаюсь и вытираю руки бумажным полотенцем. – Но да, домой.
    
Глава 12 
Маша.
Не помню, как я отключилась. Будто кто-то щёлкнул тумблером и просто выключил меня. Чтобы ничего не помнила и ни о чём не тревожилась хотя бы какое-то время, хотя бы на несколько часов получила передышку.
Иногда психика выкидывает на чёрную воду паники спасательный круг забытья, и это даёт пусть призрачный, но шанс, что всё это – мираж.
А когда открываю глаза, взгляд натыкается на длинные ноги в тяжёлых ботинках. Клим.
– Проснулась, Бабочка? – слышится его хриплый голос, прошитый дамасской сталью, и я поднимаю взгляд на его лицо.