Вторая семья (СИ)
- Надо было собрать их и ждать Антона, чтобы он мог с комфортом покинуть нашу прошлую жизнь? - пожала я плечами.
Конечно, это была не последняя наша встреча с мужем. В квартире оставались его документы, ну и прочее, по мелочи. Да и все же этот мужчина был еще и отцом Вадима. Но я очень надеялась, что следующих наших рандеву у нас будет по минимуму.
- Ну как, с комфортом? Позвонила бы мне, припрятали бы самое ценное. А потом на барахолку сдали. Все копеечка лишняя.
Альбина допила чай, деловито посмотрела на часы. Сын вскоре должен был вернуться из школы, и подруга вызвалась помочь - отвезти его на тренировку по хоккею.
Мысли о том, как будет Вадим и дальше заниматься этим, весьма затратным видом спорта, атаковали меня с того момента, когда я поняла, что впереди нас с Антоном ждет развод. Что предпримет тот человек, которого, как выяснилось, я совершенно не знала? Не сделает ли все, чтобы выплачивать сыну копейки?
От обиды за Вадика стало окончательно горько и больно. Нет, нельзя было делать преждевременных выводов. А вот найти тех, с кого начнется моя новая жизнь, стоило. Никогда не думала, что этими важными людьми окажутся слесарь и адвокат.
- Нет, Аль, - покачала я головой на реплику подруги. - Я потом спать спокойно не смогу, когда буду вспоминать, насколько унизилась, продавая вещи мужа, купленные его любовницей.
Подруга тяжело вздохнула.
- Ну, Семиверстова, тут ты права. Это я не подумав брякнула. О, кстати, вот и Вадим, - объявила она, когда в замке повернулся ключ.
Я же почувствовала, как в груди отчаянно заколотилось сердце. Только бы это был не Антон…
- Мам, я дома! - крикнул из прихожей сын, и только тогда я выдохнула с облегчением.
Пока быстро накрывала сыну на стол, чтобы он пообедал и отправлялся на тренировку, успела просмотреть пару контор, которые занимались сменой замков. Оказалось, что дело это весьма быстрое и можно было заняться им прямо сейчас.
- Слушай, я, похоже, знаю одно адвокатское бюро, - вполголоса проговорила Аля, видимо, чтобы Вадим нас не услышал. - Расспрошу одну клиентку свою. Она не так давно со своим хреном разводилась. Была весьма довольна.
Наверно, один господь ведал, чего мне стоило в этот момент сохранять спокойствие и кивать на слова подруги с таким видом, словно мы обсуждали что-то совершенно обыденное. Но боль, которую я так и продолжала чувствовать, испепеляла меня изнутри, превращая в один сплошной оголенный нерв.
- Спасибо, - просто поблагодарила я Альбину, после чего разговор пришлось прервать.
Вадим пришел на кухню обедать, но вместо того, чтобы устроиться за столом и приступить к супу, сказал:
- Мам, мы можем с тобой поговорить? Это серьезно.
Мы с Алей переглянулись. Я очень надеялась, что речь пойдет, например, о какой-нибудь девочке, которая ему нравится. Ну или о дорогостоящей покупке… Хотя, нутром чувствовала - нас ждет беседа о его отце. И я пока не представляла, что будет правильнее озвучить, а о чем - умолчать.
- Я пойду, пультом пощелкаю, посмотрю, чего интересного показывают, - преувеличенно бодро сказала Альбина и, выйдя с кухни, закрыла за собой дверь.
Мы с сыном устроились за столом. Некоторое время сидели молча, после чего Вадим спросил:
- Вы с папой поругались?
В этом вопросе, немного наивном и детском, было столько тревоги, что теперь к обиде за сына присовокупилась еще и злость.
Неужели Антон, отправляясь к своей второй семье, не думал о том, что тем самым предает Вадима? Хотя, о чем это я… Похоже, он вообще ни о ком, кроме себя, не беспокоился.
- Мы не ругались, милый, - просто ответила я. - Но вышло так, что… нам с твоим папой придется разойтись.
Вадим побледнел. Отодвинул тарелку с супом, оперся локтями на стол и опустил голову. Я с огромным трудом удержалась от того, чтобы не протянуть руку и не убрать непослушный светлый вихор, упавший ему на лоб.
- Почему так бывает? - чуть дрогнувшим голосом спросил Вадик и поднял на меня серые глаза, в которых плескалась боль.
Да, он скрывал ее, я это видела. Но материнским сердцем чувствовала все.
- Потому что это жизнь, - подернула я плечами, и мне самой этот жест показался рваным, как у сломанной куклы на шарнирах. - Но он все равно останется твоим папой, как бы то ни было.
Наверно, это была дежурная фраза, которую женщины говорят детям, когда сталкиваются с такой же ситуацией, как и у меня. Но я попросту не понимала, что Вадиму сказать еще. Вывалить на сына всю неприглядную правду? Сейчас я не была к этому готова. Не готова была причинить Вадиму ту боль, которую ощущала я сама, но которую мы с ним оба не заслужили.
- Понятно, - сказал сын.
Поднявшись из-за стола, сначала некоторое время стоял, глядя на меня сверху-вниз, словно думал, говорить мне что-то еще или нет.
- Спасибо, - добавил он. - Я не хочу есть, прости, мама. Поеду тренироваться, скоро соревнования.
Останавливать его я не стала. До боли закусила губу, чтобы сосредоточиться на этих ощущениях и не расплакаться. Теперь это моя жизнь. В ней нет мужа, которого так любила и которому слепо доверяла. В нем больно моему самому родному человеку - сыну. И в нем я пока что буду не жить, а выживать.
К тому времени, когда Альбина привезла Вадима домой и отбыла по своим делам, дверной замок был поменян. Сын с тренировки приехал уставший, но, кажется, немного повеселевший. Хорошо, что у него имелось место, где он мог отвлечься от того, что происходило дома. И мне в самом обозримом будущем тоже нужно будет подумать о том, куда стану отправляться, чтобы поменять «картинку», состоящую из родных и любимых, но все же тесных стен дома. А именно - на работу.
Готовя ужин для нас с сыном, я прокручивала в голове воспоминания о том, как Антон каждый раз, когда я заговаривала о возможном трудоустройстве, буквально входил в ажитацию. Даже подработка или хобби, которое бы приносило небольшой доход, не рассматривались им, как занятие для меня.
«Я много работаю и у меня получается зарабатывать все больше. Мне просто нужен крепкий тыл в виде жены», - говорил он мне.
А я и верила в этот самый тыл. Доверяла ему и считала, что мы опора друг для друга. А выходит, я была ему лишь удобной домработницей, ко всему смотрящей в рот. Гадость.
Мы с Вадимом успели поужинать, не проронив при этом ни слова, когда случилось то, чего я ну никак не ожидала в столь, весьма поздний, час. Сначала в замок на входной двери кто-то попытался вставить ключ (хотя, конечно же, было ясно, кто именно), но когда и третья попытка не увенчалась успехом, раздался такой барабанный бой, что мне показалось, будто дом вот-вот рухнет.
- Милаааа! Открой! - кричал муж, колотя в дверь со всей силой.
Я со страхом посмотрела на Вадима и увидела точно такой же, как и у меня, испуганный взгляд.
- Милааа! Вадик! Немедленно откройте! Иначе я за себя не ручаюсь!
Мы могли сделать вид, что нас нет дома, но черт бы все побрал! Почему я должна была в собственной квартире прятаться, словно преступница?
Вскочив, я устремилась в прихожую, но меня опередил сын. Он оттеснил меня в сторону и, предварительно взглянув в глазок, все же открыл отцу дверь.
Антон с сумкой в руках, видимо, совсем не ожидавший того, что откроет именно Вадим, замер на пороге. Сын - сделал то же самое. Он смотрел на отца и в его взгляде читалась такая растерянность, что мое сердце сжалось.
- Вы совсем, что ли? - процедил Антон, входя в квартиру и отодвигая сына. - Какого хрена ты поменяла замки?!
- Ты здесь больше не живешь! - отчеканила я, складывая дрожащие руки на груди.
- Да ты что? Пока здесь есть мои вещи, я имею право приходить сюда, когда пожелаю!