Сводный гад

Но самому выкинуть из головы не получается. В груди неудовлетворённо ворочается. Перед глазами ее фигурные чувственные губы. Двигаются… Что-то говорят… И агрессивная недовольная улыбка. Такая… необычная. Клыки у неë словно чуть выступают. Хищница… Охуенный ротик!
Встряхиваюсь.
Бес выходит из бассейна, присоединяется к нашему алкогольному кругу, забирая свободную трубочку.
— Вам не хватит ли?
— Да ладно, там, считай, сок один апельсиновый.
Или я уже накачался и не чувствую в нём алкоголя.
— Ну что, Тарханов, после турнира возьмёшь мелких по субботам на два часа? — обрисовывая созвездия на небе пальцем спрашивает Бес.
— Да я могу, конечно… Но лучше же Яша. У него с ними общий язык.
— У него с ними неправильный язык.
Не то, чтобы я прям жаждал. И всё же:
— Чой-то?
— Ты ж их лупишь, Яшин, — вздыхает Бес.
— Ну Вы наговорите — «луплю». Пару раз леща дал. Так это по делу. За крысятничество. Там же некоторые не отдупляют иначе.
— Нет, — Бес идеалист, бля. — Когда сила последняя инстанция — это хреново. Так быть не должно.
— А как должно?
— Только авторитет!
— Ага! А Вы сами нас на татами мелких месили за любой косяк, — со смешком встревает в разговор Шмель.
— Мелких — нет. Только с момента, как у вас появился шанс замесить меня в ответ, — усмехается Бес.
— Да ладно! — хором фыркаем мы. — В четырнадцать? Мастера спорта?
— Да. Я своего тренера в четырнадцать замесил, — усмехается. — У нас сорок кг разницы было. Я вообще самый мелкий был… Поэтому у меня всё эмпирическим методом подтверждено. Да, Аленка?
— Она спит… — водит по её волосам пальцами Марат.
И мне так кайфово за них, что сейчас, пьяному, ощущается словно и сам влюбился. И это взаимно. Заразили, понимаешь, своими бабочками!
Тихо смеюсь, втягивая глоток холодной «Отвёртки».
— Бес… А у вас с братом был один тренер? — Марат всегда переходит на небрежные интонации при упоминании Рустама.
Не любим мы Ахметова старшего. Есть за что…
— Да.
— Почему он сделал такую успешную спортивную карьеру, а ты — нет? Ты же его круче.
У Беса одна победа на серьёзном турнире. Чисто, чтобы подтвердить Мастера спорта международного класса.
— А я вас тогда выбрал. Совместить бы не вышло.
— Ла-а-адно… — насупившись выдыхаю недовольно. — Не буду я им навешивать.
— Это правильно. Бояться они должны не леща получить, а вылететь из команды. Потерять связь с тренером, со старшими своими, за которыми должны тянуться. А не сигареты у них стрелять… да, Иван?
— Да не даю я им! — пьяно фыркаю я. — Я вообще при них не курю.
Приподнимаясь, Бес со всей силы мне заряжает мокрым полотенцем по груди.
— Ты же бросил!
— Мля!! — сокращаюсь я. — Ааа… Больно-то как!
Пьяный я идиот, это ж надо было так развестись, как лоху!
Уворачиваюсь от следующей подачи, прыгая в бассейн.
— Эй! А как же «сила — не последняя инстанция»?? — вынырнув, с возмущением припоминаю я.
Пацаны ржут.
Скомкав полотенце, Бес швыряет его в меня.
— Я тебе уши сломаю, Яшин.
Ныряю, отплывая подальше.
Всë кружится, не могу понять где дно, а где воздух. Я в дрова, походу. Надеюсь, Бессо Давидович тоже. И завтра не припомнит.
Бровью ловлю стенку бассейна, там то ли скол кафеля, то ли еще какая хрень… Выпрыгиваю, глотая воду и воздух.
Хватаюсь за лоб над бровью. Боли почти не чувствую, только онемение. И башка кружится. Ну вот… рог теперь будет. Трахается там, наверное, моя Царевна со своим Эдичкой. Ревностно дёргается в груди.
Ээ… А я-то при чем? Почему рога у меня?? — пьяно туплю я.
— Иван, поехали! — кричат мне с другой стороны.
Вытираюсь полотенцем. Одеваюсь. И ничего не могу понять. Вода опять льётся в глаз с волос, ослепляя. Смахиваю с глаза, подходя к тачке на стоянке. Она общая с двумя клубами и здесь людно.
Бес уже уехал на такси. Шмелёв с Маром ржут, шутливо сцепившись.
— Вань, ну ты как так? — достаёт салфетку из сумочки Алёна. — Ты где бровь рассёк?
— Черт… — смотрю на окровавленные пальцы.
Перед глазами плывёт.
— Иди сюда, — держа за шею одной рукой, второй прижимает маленькую антисептическую салфетку к брови.
Аленка оступается на каблуке, я ловлю её за талию, встречаясь взглядом с разворачивающимся Маратом.
— Эй! Ты охренел! Руки прочь! Шмель, меси его! — в шутку заламывают меня.
Чисто на рефлексе провожу контратаку, устраивая лёгкое месилово. Алёна успевает только отскочить в сторону, ворча на нас. Мы всей толпой заваливаемся, угорая, в траву.
— Мар! — вскрикивает Алёна. — Хватит! У него бровь рассечена.
Пацаны поднимают меня за руки. Глаз опять заливает кровью. Да блять!
— Может, в «травму»?
— Да ну её… Салфетку дайте мне и всё.
«Пьяный водитель» развозит нас по домам.
Выползаю из комнаты только к обеду. Башка болит, лицо перекосило. Нехило я вчера шмякнулся…
На кухне кладу голову на каменную столешницу, пытаясь унять ноющую бровь.
— Добрый день, Иван, — заходит отец.
— Угу…
Шлепает перед моим лицом газету.
— Загляни на первую страницу.
С недоумением разворачиваю.
«Жестокая пьяная драка с участием сына мэра. Тех ли спортсменов спонсирует наша казна?»
И фотки нашего бесилова со стоянки, где мой фейс в кровище.
— Чо?!
    
Глава 9 — Этот будет звездатый
Сидя в кресле в гостиной, под требовательными взглядами втыкаю в текст статьи. Бредятина какая…
Сложив руки за спиной, Алексей Михайлович меряет шагами гостиную.
Два его сотрудника сидят передо мной.
— Доброго дня! — заходит Ярославна.
На мгновение отвлекаюсь, бросая на неё взгляд.
В белых трусиках…
Наклоняется, что-то ищет на нижнем стеллаже, держась за стальную стойку, как за пилон.
Ой-ë-ëй….
Тяжело сглатываю, наклоняя голову на бок и открыв рот, разглядываю, как шовчик продавливает пухлые губки, выразительно разделяя их…