Пуля уже в пути

— Не знаю, Ксюха, — сознался я. — Что-то муторно на душе. И не люблю я сидеть без дела, особенно в неизвестности.
Она усмехнулась:
— Да уж, носиться с автоматом наперевес у тебя лучше получается. Тогда все сомнения и мысли побоку…
— Вот именно! — согласился я. — Там не до размышлений. Строчи, пока тебя не подстрелили. А сейчас я будто в чужую шкуру влез, и мне неуютно.
— Просто ты за Кольку волнуешься. Я же заметила, что хотя ты и цепляешься к нему по каждому пустяку, а все же он тебе нравится. У тебя стиль, видать, такой: грубить тем, кого любишь. А на самом деле ты совершенно другой. Только корчишь из себя бессердечного бывалого сыщика.
— Понимала бы чего, малявка! — Я вытащил нож и стал ковырять землю. — Тебе еще расти и расти, а ты мне лекции о любви и жизни читаешь.
— А почему бы и нет? — удивилась Ксюха. — Со стороны всегда виднее. Вон ты меня то малявкой, то еще как-нибудь обзовешь, а получается это у тебя совсем не зло. Даже ласково.
Она перевернулась на спину и заложила руки за голову, мечтательно уставившись в небо. Помолчав немного, Ксюшка лукаво улыбнулась и продолжила, слегка порозовев:
— И все равно я рано или поздно добьюсь своего.
Я искоса взглянул на Оксанку и подумал, что скорее всего у нее это получится. Я уже готов был капитулировать, но упрямился, прикрываясь тонким щитом общественного мнения и морали.
Прошло еще несколько томительных часов. Солнце постепенно стало клониться к западу, я все больше нервничал. Оксанка тоже потеряла спокойствие и не находила себе места.
Наконец, выглянув в очередной раз из кустов, я узрел Новикова, спешно возвращающегося обратно. Он все так же прихрамывал на левую ногу. Возвращался он один, и это могло говорить о чем угодно, вплоть до полного провала нашей попытки выбраться из передряги.
Николай уверенно нырнул в кусты, и я поднялся ему навстречу.
— С каким наслаждением я пристрелил бы тебя, — мило улыбнувшись, оглядел его с головы до пят. — И где тебя черти носили столько времени?
Новиков сиял, как новенький автомобиль. И не обратил абсолютно никакого внимания на мою грубоватость. Присев на рюкзак с патронами, он радостно выпалил:
— Все, конец приключениям. Оружие с патронами оставляем здесь. Не шататься же с ним по городу. Сразу вон за тем домом, — он ткнул пальцем в одну из хибар окраины, — нас ждут. Садимся в машину, и нас отправят в безопасное место, а потом помогут и до дому добраться целыми и невредимыми.
— Ура! — захлопала в ладоши Оксанка. — Я же говорила, что все закончится хорошо, а ты мне не верил.
Но я оборвал их праздник:
— Автомат, конечно, я оставлю, но о пистолете и не мечтайте. Расстанусь с ним лишь тогда, когда мы выберемся отсюда окончательно.
— Дело твое, — произнес Новиков обиженно. — Только досадно, что ты мне не доверяешь. Если я сказал, что теперь все будет нормально, значит…
— Значит, — без стеснения перебил его я, — там и посмотрим. И дело не в доверии к тебе. Просто раз уж я родился волком, то слоном не стану. А ты здесь ни при чем.
— И на этом спасибо.
Оставив все лишнее, мы выбрались из зарослей и дружной компанией, словно заблудившиеся грибники, отправились в сторону городка. Для полной маскировки не хватало только корзинок в руках.
Маленькие футболисты давно покинули поле, и мы добрались до цели никем не замеченными. Только свернув за угол дома, столкнулись нос к носу с каким-то оборванцем непонятного возраста. Но ему было абсолютно наплевать на нас. Он увлеченно склонился над мусорным баком и принялся старательно там шарить, выискивая что-нибудь полезное для себя.
Тот обшарпанный драндулет, что дожидался нас припаркованным к тротуару, назвать машиной мог только человек, наделенный недюжинной фантазией и развитым чувством черного юмора. Но живая кляча лучше дохлого рысака.
Мы с Оксанкой втиснулись на заднее сиденье, протертое неимоверным количеством седалищ, побывавших здесь, чуть ли не до пружин. Она, брезгливо поморщившись, оценила обстановку и, грустно вздохнув, потеснее прижалась ко мне, словно я был единственным светлым пятном в ее жизни. Я обнял Ксюшку за плечи, и она благодарно посмотрела в мои наглые очи.
 
Николай уселся впереди, вальяжно развалившись, словно находился не в замызганном драндулете, а в «БМВ». Повернувшись к нам с Оксанкой, он представил водителя, пожилого усатого и бородатого грузина с невероятно длинным носом:
— Это Михай.
Тот проворно для его возраста развернулся на девяносто градусов и несколько театрально изобразил поклон, обнажив в улыбке желтые зубы заядлого курильщика.
Я ответно оскалился в ухмылке, что должно было означать величайшую радость от знакомства. Маленькая хитрюшка последовала моему примеру, только у нее эта процедура получилась намного естественнее.
— Михай отвезет нас туда, где мы сможем привести себя в порядок и отдохнуть. Поехали?
Михай повернул ключ в замке зажигания, и движок, нестерпимо жалобно заскрежетав, все же завелся, хотя и не с первой попытки. Позади, из выхлопной трубы, повалили густые облака сизого дыма, словно мы решили устроить химическую атаку на близлежащие дома. Фосген был просто детской забавой по сравнению с нашими клубами. Дернувшись, как паралитик, чудо техники отчалило от тротуара и неуверенно двинулось в глубь города.
— Если никто не возражает, я закурю, дамы и господа.
Моя рука скользнула в карман за сигаретами, да так и застыла там от неожиданности.
— А почему бы и нет? Кури сколько хочешь, генацвале. Эта машина провоняла табаком насквозь, еще когда тебя родители только пытались сделать. А может быть, и раньше.
Наш водитель высказал все это на чистейшем русском языке, без малейшего намека на акцент. Даже я, проживший всю жизнь в России, и то выражался не так чисто. Михай хитро посмотрел на мою обескураженную морду в зеркало, довольный произведенным эффектом. И подмигнул.
— Спасибо, дед. — Я вытащил пачку и, воткнув сигарету в рот, щелкнул зажигалкой. — Где по-нашему настропалился так балакать? Я по сравнению с тобой пришелец с Марса.
— Судьба так сложилась, — загадочно ответил дед, не вдаваясь в подробности, и сменил тему. — Красивая у тебя дочка. Прямо как моя внучка. Только та помладше будет.
Оксанке, видимо, надоело сидеть молчком, и она громко произнесла:
— Я ему не дочка, а невеста.
Николай сложился пополам и приник лбом к панельной доске. Его плечи заходили ходуном. Правда, наружу не вырвалось ни звука. А я чуть было не проглотил окурок, потеряв дар речи. Дымом все же поперхнулся и закашлялся. Лишь дед остался невозмутимым. Он сказал серьезно:
— И правильно, дочка! Наши девчонки в таком возрасте тоже вовсю женихами обзаводятся.
Ксюха улыбнулась, а я покрылся краской до самых ушей.
— Вот и приехали. — Колымага, натужно скрипнув тормозами, остановилась около забора, за которым виднелся небольшой домик, окруженный садом. — Поживете пока здесь. А мы постараемся помочь вам выбраться из передряги и оказаться дома в целости и сохранности.
Старик протянул нам ключи, а Николай добавил, не сделав и попытки двинуться с места:
— Располагайтесь там, приводите себя в порядок, отдыхайте.
— А ты куда намылился? — обескураженно поинтересовался я, выбираясь из салона. — Я думал, мы останемся вместе до победного конца.
— Так и будет, — загадочно усмехнулся Коля. — Но кто-то же должен заняться тем, чтобы мы могли выбраться в Россию. Или ты думаешь, что все закончилось? Меня тут слегка просветили, с кем мы решили в прятки поиграть. Честно скажу: оторопь берет. Знал бы заранее, постарался бы мертвым притвориться.
Оглядев меня и Ксюху с головы до ног, он добавил несколько язвительно:
— Да и вид у нас непрезентабельный. Стоит позаботиться о нормальной одежде и приличных документах. Или ты предлагаешь и через границу с боем прорываться?
— Нет, конечно же, — ответил я. — Когда тебя ждать?
— Не знаю. — Новиков замялся. — Если бы возвращение зависело только от меня… Но завтра точно появлюсь.