Иллюзия нашей войны. Часть первая. Острые фразы

– Слишком слабо, Ивенс, всего шесть раз из пятнадцати.
– Но мистер Бейкерс, – попыталась протестовать, но он даже слушать не стал. Козел. Я думала, что он отличался среди других профессоров, но, видимо, ошиблась. Лина вовремя уводит меня в сторону, прекращая мои бессмысленные попытки доказать свою правоту.
– Хватит уже. Ты все равно нечего не добьешься. Видела, он даже мне балы урезал.
– То, что тебе нравиться этот придурок, не дает ему право занижать баллы.
– Он не нравиться мне! – тут же запротестовала подруга.
Я хмыкнула. Она нахмурилась в ответ. Возможно, я и сболтнула лишнего. Даже если это и правда, все равно это не мое дело.
– Эму тридцать два, и он женат. А еще я тоже считаю его придурком. Но только потому, что он несправедливо занизил баллы. Вот, – на одном выдохе произносит она, и я чувствую себя неловко, потому что заставила ее признаться в том чего на самом деле нет.
– Прости, – бурчу под нос, глядя на девушку и ее лицо немного смягчаться. За спиной слышится голос мистера Хастера.
– Дальше по программе пресс. Сегодня придется попотеть. Давайте пошевеливайтесь.
На этот раз мы сдавали зачет, разделившись на группы по пять человек. Я была в последней группе и до последнего не знала, смогу ли набрать хотя бы проходные балы. Притрагиваюсь к ребрам и тут же убираю руку. Пресс для меня сегодня казался непосильной задачей, но и облажаться я тоже не планировала. Сцепив зубы, начинаю качать пресс, но уже после пятого подхода чувствую слишком резкое покалывание в области ребер. Сбавляю темп, значительно отстав от остальных.
– Ивенс, активнее! – скомандовал Бейкерс, – Твоя безнадежная медлительность начинает меня утомлять.
Я здесь едва ли не умираю, черт возьми! Куда активнее? Его слова заставляют меня сделать еще несколько рывков, а дальше мое тело начинает сдаваться. Ребра пекли, словно внутри кто-то прикладывал к коже разгоряченный метал. Похоже, это был последний рывок. Больше я не вытерплю эти пытки. Сзади слышу голос Кристера и протяжные смешки.
– Вот же неумеха. Черепаха Тревор 1 и то быстрее двигается, чем она, – язвительно замечает Дьявол.
– Заканчиваете, мисс Ивенс, – вмешивается тренер, за что я ему благодарна.
С трудом переваливаюсь на бок, чтобы подняться. Чувствую легкую тошноту. Живот печет огнем, даже дышать больно. Пока Лина все еще крутиться возле Бейкерса, пытаясь узнать свои баллы, я жестом показываю, что мне нужно в здание колледжа, чтобы умыться. Но в здание я не захожу, сворачиваю за первым же углом. Все, что мне было нужно, это немного воды и пара минут для передышки. За водой идти я не стала. Слишком далеко. Сначала нужно привести в порядок дыхание. Сползаю по холодной кирпичной стене, придерживаясь за живот. В этот раз Джек постарался на славу. Проклятый мерзавец со своими садистскими мерами наказаний. Снова прикладываю руку к ребрам, пытаясь оценить, насколько все плохо.
– Кэт? Что случилось? Ты из-за Хокинса ушла? – словно из ниоткуда появляется блондинка.
Быстро убираю руку, словно пойманный на горячем преступник.
– Нет, он здесь не причем. Я просто…
– Подожди-ка. Что это там у тебя? – она подозрительно уставилась на мой живот.
– Ничего.
– Убери руки. Позволь я взгляну, – девушка потянулась к моему животу, но я вовремя перехватываю ее ладонь.
– Прекрати, там нечего нет.
Пытаюсь увернуться, но ей каким-то образом удаётся задирать край моей кофты.
– Проклятье, Кэтрин. Что это такое? – едва ли не вскрикивает блондинка. – Тебе нужно в медпункт. Сейчас же!
– Никуда мне не нужно! Просто забудь об этом, ладно?
– Откуда у тебя…
– Я же сказала, не важно.
Она не стала больше меня допрашивать, за что я была ей благодарна.
На следующее занятие мы слегка опаздывали, поэтому Лина всю дорогу поторапливала меня. Возле аудитории, вальяжно облокотившись об дверь, стоял Дьявол, сложив руки на груди. Мы попытались проигнорировать его, но парень выставил руку, преграждая нам путь.
– Чего тебе, Хокинс? – недовольно возмущается Лина.
– Не помню, как тебя там. Смотайся отсюда, мне нужно со слабачкой поговорить.
– Мне не о чем с тобой говорить. А теперь дай нам пройти, – пытаюсь его обойти, но Дьявол хватает меня за запястье.
– А если я заплачу? Может, тогда девушка в маске мне не откажет?
Так и хочется стереть его ухмылку с лица.
– Лина, ты иди. Я сейчас.
Подруга кивает, оставляя нас с Кристером одних в коридоре.
– Чего тебе?
– По вежливее никак нельзя?
– Ясно, – фыркнув, пытаюсь обойти его.
– Девушка в маске, подожди.
Вот гад. Нашел слабое место. И теперь этим пользуется.
– Прекрати! Ты все время будешь напоминать об этом?
– А как еще можно разговаривать с такими, как ты? – он специально делает акцент на последней фразе.
– И какими же «такими»?
– Не строй из себя дурочку. Твои грязные танцы говорят сами за себя.
– Они не грязные! А хоть бы и так! Зачем тогда заказывал приватную комнату?
– Может, мне нравится, когда передо мной танцуют такие низкопробные дешевки вроде тебя.
Его ядовитые колкости в мой адрес злят еще больше. Моя ладонь резко вздымается и тут же встречается с его щекой.
– Ненавижу тебя, – прошипела ему.
– Это взаимно.
К концу занятий я не смогла досидеть. Сегодня нужно было оплатить мамины медицинские счета. Времени после учебы у меня не было, потому что первая смена в баре начиналась уже в пять. К тому же я очень сильно соскучилась за мамой и хотела ее увидеть, поэтому попросила Лину прикрыть меня.
 
Глава 7
Каждое утро для меня было подобно каторге. Просыпаться не хотелось совершенно. Раньше меня всегда будила мама. Мне нравилось просыпаться под приятный запах блинчиков, доносившейся прямо из кухни. Она некогда не торопила меня, но будила всегда раньше, поскольку я любила еще какое-то время поваляться в кровати. Сейчас все было по-другому. Меня больше никто не будит и даже не заставляет идти на учебу. Как бы мне хотелось, чтобы все было как раньше. Но этого больше не будет никогда. Вчера мистер Кастерс сообщил, что за последний месяц никаких улучшений или хотя бы минимальных сдвигов не происходило. Это не плохо, но и не хорошо. Врачи не давали никаких прогнозов. Они просто следили за ее показателями. К сожалению, ее состояние не менялось уже несколько лет, и все, что мне оставалось делать, это стараться поскорее собрать необходимую сумму ей на операцию.