Девушка из JFK

– Да-да, конечно… – поспешно подтвердила я, вовремя припомнив лекцию Кэндис на конференции.
Говоря о гуманном решении экологических проблем посредством оскопления животных, она явно имела в виду не только быков и коров. Не исключено, что и самого Джоша тоже превратили в евнуха – в духе идеологии организации ЖПЧ… Мы подошли к крайней клетке.
– Вот что, Джош, – проговорила я не терпящим возражений тоном. – Пожалуй, я возьму на себя уход за этими двумя. Чем вы тут их кормите?..
Работа оказалась совсем несложной; трое суток спустя я уже полностью освоилась в «Убежище» и ничем не уступала обоим мексиканцам. Кэндис приехала через неделю. Чертова сучка даже не удостоила меня разговором. Тем же вечером я позвонила Тайгеру Рику и попросила помочь кое с чем. На следующее утро, когда я чистила клетку, подошел Джош:
– Кэндис зовет.
– Сейчас закончу и приду…
Он испуганно помотал головой:
– Нет-нет, это срочно. Иди прямо сейчас.
Я прикрутила кран и направилась в офис камрадки Дорсет. Та гордо восседала в директорском кресле – в точности как Лотта Вотерс накануне приговора. Эта аналогия сразу привела меня в приподнятое настроение.
– Похоже, тебе здесь нравится, – тускло проговорила она, увидев мою ослепительную улыбку.
– Спасибо за предоставленную возможность, камрадка Дорсет! – откликнулась я с неподдельным энтузиазмом.
– Скажу честно, я не хотела тебя брать, – продолжила Кэндис, – но получилось как раз очень кстати. У нас тут возникла некоторая проблемка. Нужно срочно выезжать в Аризону. Такое случается. Полиция арестовала одного мерзавца и нашла у него на ферме тигров. Мы должны забрать их к завтрашнему утру, иначе бедняжек усыпят.
Я вытянулась в струнку, как курсант офицерского училища перед генералом:
– Готова выехать прямо сейчас!
Камрадка брезгливо поморщилась.
– Никуда ты не поедешь. Перевозками у нас занимается Джош. Обычно ему хватает одного помощника, но тамошнему шерифу попала вожжа под хвост: требует минимум трех сопровождающих. Не знаю, почему этот аризонский бугай решил именно так, но иначе не выйдет. Джош и оба служителя выезжают через час и вернутся только завтра к вечеру. Отсюда вопрос: ты сможешь справиться одна? Мыть и убирать не надо, только кормить. Что скажешь?
– Только кормить? – задумчиво повторила я. – Все тридцать клеток? Гм…
– Да, все тридцать клеток! Тебя что-то смущает? Ты ведь хотела получить опыт? Вот и получай!
Я еще немножко помялась:
– Накормить-то не проблема, камрадка Дорсет…
– Зови меня просто Кэндис! – оборвала меня толстуха. – Если накормить не проблема, то что тебя смущает?
– А вдруг какой-нибудь зверь заболеет? – предположила я, округлив глаза, дабы подчеркнуть масштаб своих опасений.
– Ерунда! – отмахнулась Дорсет. – Если что-то покажется тебе странным, позовешь меня. Я заночую здесь же, в офисе. Максимум, вызовем ветеринара. Он и так должен приехать, чтобы обработать новеньких… Ну что, теперь согласна?
Я неуверенно кивнула.
– Но учтите, Кэндис: если что, я вас зову…
– Конечно, конечно…
Через полтора часа фургон с Джошем и мексиканцами выехал за ворота «Убежища». Мы остались вдвоем – я и подсудимая Кэндис Дорсет. Было уже темно, когда я панически заколотилась в ее дверь:
– Кэндис! Кэндис! Откройте!
Прошло минут десять, прежде чем толстуха выбралась из постели.
– Что такое? Что с тобой? Кто-то сбежал?
– Хуже! – с отчаяньем в голосе сообщила я. – Двое новеньких умерли! Они не шевелятся!
– Ты подняла меня из-за этого? – возмутилась она. – Совсем с ума сбрендила?
Кэндис хотела было вернуться внутрь, но я вцепилась в нее обеими руками.
– Вы обещали! Вы обещали, что придете, если я вас позову!
Камрадка вздохнула.
– Ладно, черт с тобой… Вот ведь привязалась на мою голову. Пойдем, показывай, что там стряслось…
В свете моего фонаря мы дошли до крайней клетки.
– Видите, они не шевелятся!
Я загремела ключами, открывая клетку.
– Что ты делаешь?! – завопила Дорсет. – Они ведь выскочат!
– Не выскочат. Я уже заходила к ним. Холодны, как лед…
Мы вошли внутрь. Толстуха опасливо наклонилась к зверям, потрогала и отдернула руку.
– Они же теплые! Что ты придумываешь?
Щелкнул замок. Теперь я была снаружи, а подсудимая внутри, рядом со своим безрадостным будущим. Камрадка Кэндис Дорсет распрямилась и недоуменно уставилась на меня.
– Открой клетку!
Я вынула пачку сигарет и закурила.
– Открой клетку! Слышишь, открывай!
– Лучше бы тебе заткнуться, сука, – посоветовала я. – Во-первых, никто не услышит. Во-вторых, не стоит будить тигров раньше времени. Они жуть какие голодные. Скажу тебе по секрету, как защитнице прав животных: я не кормила их трое суток. Теперь бедняжки готовы жрать даже такую мерзкую падаль, как ты.
Камрадка вцепилась в прутья клетки и смотрела на меня во все глаза. Во все свои заплывшие жиром глаза садистки и убийцы.
– К-кто т-ты? – запинаясь, выдавила она.
– Бог, – просто ответила я и, за неимением грома и молний, выпустила струю сигаретного дыма. – Ты вот думала, что меня нет, а я есть. Я есть, и теперь буду судить тебя за все твои пакости.
– Как-кие пакости…
Тигр заворчал и пошевелился.
– Смотри-ка, просыпаются, – заметила я. – Это потому, что я взяла те дротики, которые для детенышей. Думаю, минут через пятнадцать проснутся совсем. Как раз к завтраку. В дикой природе они завтракают в темноте.
– Открой, пожалуйста, – жалобно попросила Дорсет. – Тебе нужны деньги? Сколько? Хочешь сто тысяч? У меня есть, честно…
Я затоптала сигарету.
– Ну коли честно, тогда давай честно, потому что Богу не врут. Помнишь Тайгера Рика и его брата-близнеца?
Даже в скупом свете фонаря было видно, как вытянулась ее одутловатая физиономия.
– Какого Рика? – закричала она. – Какого брата? Открывай!
Я пожала плечами и подняла с земли пластиковую бутыль из-под колы.
– Смотри, – сказала я. – Цвет вроде почти такой же, но это не кола. Тогда что? Попробуй-ка угадать…
Я отвинтила крышку и пустила струю прямо ей в морду. В морду, на руки, на ноги, на грудь, на одежду. Она присела, выставляя вперед ладони и прикрывая голову.
– Не надо! Не надо! Открой! Я дам тебе двести тысяч! Двести!
Я отставила в сторонку опустевшую бутыль.