О, мой док... (СИ)

— На выходные у меня были немного иные планы, нежели загреметь в тюрьму, — трогая машину с места, сказал словно в шутку Сладких, но при этом был серьёзен. — Надеюсь, что всё обойдётся.
Дорога до больницы проходила в полном молчании. Каждый думал о своём. Лев, скорее всего, гадал, что я могла от него скрывать, и перебирал в голове кучу вариантов, почему я оказалась в таком скверном месте, а я… о том, что ему сказать, когда передадим ребёнка врачам и останемся наедине.
Объяснить своё появление в трущобах будет очень трудно. Чтобы я не выдумала, это будет выглядеть нелепо и глупо.
Поэтому оставался единственный вариант сказать ему правду. Возможно, он поймёт и, если произойдет чудо, то даже простит меня за мою скрытность, тайны, ложь.
С последним было сложно, ведь этот мужчина не из тех, кто так легко всё проглатывал и забывал…
По дороге мы решили отвезти малышку в клинику, где работали наши общие знакомые по университету. Так было спокойнее и надежнее.
По приезду нас уже ждали специалисты своего дела и волнения поубавилось.
Ребёнок был в надежных руках и его непременно выходят, я была в этом уверена. Оставалось только разобраться с правоохранительными органами, пока они не разобрались с нами сами. Ведь мы действительно выкрали ребёнка, против воли матери.
— Я позвоню в полицию, — сказала другу, смотря вслед медикам, которые уносили ребёнка в здание. — Надо всё объяснить… чтобы избежать проблем.
— А ты не хочешь вначале всё объяснить мне?! — выпустил на волю, до этого сдерживаемые эмоции, Сладких. — Или ты считаешь, я не достоин этого?
— Не говори так! — сглотнув, напряглась. — Ты несёшь чушь…
— Тогда как ты объяснишь свою поездку в тот район? Что ты там вообще забыла?! Будешь дальше мне лгать? — крикнул он, не обращая внимания на стоящих поодаль людей, которые в столь позднее время все же находились у здания клиники.
— Я… нет, — осеклась на полуслове, стараясь подавить эмоции и поговорить спокойно. — Лев, я не хотела тебе лгать, просто…
— Просто, что? Что, Лика? Скажи? — распалялся в гневе он, не сбавляя обороты. — Думал, что за столько лет я заслужил твоё доверие… видимо, ошибался, — скривился, проводя ладонью по своим коротким чёрным волосам, а потом посмотрел в сторону.
— Всё совсем не так, — чувствовала себя ужасно и растерянно.
Только сейчас поняла, что желанием не втягивать в свои проблемы Льва пошатнула нашу с ним дружбу, которая сейчас из-за меня оказалась на краю обрыва. В любую секунду, с каждым произнесённым словом те светлые чувства, что были между нами, могли сорваться в пропасть. Разбиться на мелкие осколки, которые собрать будет очень сложно.
Что же мне делать?
Если сейчас расскажу ему правду, реакция последует молниеносная и вполне очевидная. А если солгу? Будет ещё хуже…
— Дело в том, — начала, набрав в лёгкие воздуха. — Что я решила усыновить мальчика… — продолжила, пока не передумала. — Но возникли трудности. Его мать живёт в том районе. Я к ней ходила, а эта малышка, она… получается сестра Ванечки. Она заплакала… потом я обнаружила, что она больна. Я сама не поняла, как всё произошло. Схватила ребёнка и побежала… — быстро, но путанно выложила ему всё, как на духу, боясь смотреть в мужские глаза, которые прожигали меня насквозь.
— Ты решила усыновить ребёнка, — процедил он, отводя от меня взгляд. — И я узнаю об этом только сейчас, — подытожил он, сухо. Не спрашивая, а констатируя факт.
Из его уст это звучало как предательство, но по факту это было вовсе не так.
— Я не хотела тебя напрягать, — стала объясняться. — В конце концов, это моя жизнь, Сладких!.. А у тебя есть своя… бьющая ключом… я в состоянии разобраться во всём сама. Тебя это не должно касаться!
Хотелось донести, что мои проблемы не должны усложнять ему жизнь, что я справлюсь сама, но вышло как-то совсем скверно, в чём я тут же удостоверилась.
— У тебя своя жизнь, говоришь? — могла поклясться, что в этот момент в его руке хрустнул ключ от автомобиля. — Не должно касаться?..
Боже… что мы оба несём? Происходил какой-то абсурд, не меньше.
 
Мы не так друг друга поняли… Путаница произошла, и виновата была в этом я.
— Лев! Не надо! — затрясла головой, сглотнув ком в горле. — Прошу тебя… не усложняй. Чёрт! Я совсем не то хотела сказать.
Но друг больше не произнёс ни слова, а молча повернулся ко мне спиной и пошёл к своей машине. Запрыгнул за руль, завёл мотор и что есть мочи ударил по газам, заставляя чёрный танк скрипеть покрышками.
Глава 17.
Это конец. Он меня никогда не простит. Зачем я так сказала? Что вообще за бред слетел с моего языка?
Подрагивающими пальцами прикоснулась ко лбу, а потом, прикрыв ими рот, всхлипнула.
Слёзы вмиг брызнули из глаз, обжигая веки.
Лев… Что я наделала? Нет, мне надо его вернуть. Объяснить…но ноги подкосились, и я стала медленно опускаться на землю.
— Девушка, с вами всё в порядке? — раздался женский голос за спиной, а сильные руки схватили меня за плечи. — Тише… вот так, — поднимая меня снова на ноги, произнесла незнакомка.
Разглядев сквозь пелену слёз женщину в белом халате, попыталась ей кивнуть.
В порядке? Ни черта я была не в порядке. Лучший друг, который был со мной рядом столько лет, ушёл… и возможно, теперь никогда не захочет со мной иметь что-то общее.
Жестокое предположение больно резануло по сердцу. Обожгло душу, заставив поморщиться и снова прикрыть глаза.
— Идём, — взяв под руку, женщина медленно повела меня за собой в сторону здания. — Сейчас Лидочка накапает тебе волшебную болтушку из пустырника и валерианы, вмиг отпустит. Нуу… полно, милая… не плачь…
Чем больше она говорила и успокаивала меня, тем сильнее я начинала рыдать. И как бы я не пыталась успокоиться, у меня не получалось. Не обращая внимания на то, куда меня ведут, просто по инерции передвигала ногами. А чего уже бояться? Разве может быть что-то хуже того, что уже случилось?
— Лидок, пойди сюда, — окликнула кого-то женщина, когда мы оказались в каком-то отделении. — Тут девахе совсем худо сделалось.
Всхлипнув, я присела на кушетку и посмотрела на помогающую мне сердобольную даму преклонных лет. Грузная, небольшого роста, в белом халате, как и весь медперсонал, снующий поблизости. Она пыталась мне помочь, совсем не зная, что со мной. Не задавала лишних вопросов. Просто от души. И… так неожиданно.
— Спасибо вам, — выдавила из себя, стирая влагу со щеки. — Я уже в порядке. Сейчас лучше.
Женщина присела рядом и похлопала ладонью по моей руке. По-матерински.
— Больно? Раз так, то плачь… не сдерживайся, — сказала она, на меня глядя. — Порой душа может болеть пуще, нежели тело. Я уж знаю. Многое повидала.
Её мудрость проникла в самое мое сердце. Сколько раз я слышала что-то подобное от коллег, когда они говорили это своим «тяжелым» пациентам. Но… только сейчас я поняла, насколько это высказывание было верным.
Мое тело было абсолютно здоровым, но душа настолько истерзана, что хотелось выть и кричать в голос.
Вначале Ванечка, потом малышка Леночка, а теперь… мой друг Лёва.
Мысль о потере последнего причинила боль больше всего. Раньше, когда между нами была тишь да гладь, не могла вообразить, что почувствую что-то подобное. Насколько мне станет горько… невыносимо тяжело.
Но, испив глоток из этой скорбной чаши, я поняла, что мне она совсем не по нраву.
Я должна сделать все, чтобы он меня простил и наши отношения стали прежними.
Вернуть своего друга, который занимает, как оказалось, огромное место в моём сердце.
— Девочка в полном порядке, — подошла к нам светловолосая женщина, которую подозвала моя спасительница. — Переживать не о чем. Кризис миновал.
Подняв голову и посмотрев в её лицо, поняла, что этот специалист была среди тех людей, что совсем недавно у входа в клинику встречали нас с Львом.
Видимо, она посчитала, что реву я из-за привезённой нами малышки. И это было даже к лучшему. Пусть так и думает. Внимание и лишние вопросы сейчас мне были ни к чему.