Сдаю комнату в коммунальной квартире (СИ)

К вечеру Игнатов сообщил мне, что Леша взялся тестировать мой ноутбук и пообещал перезвонить, как только будет ясно, во сколько обойдется ремонт.
А сегодня последовал удар, сокрушивший все мои надежды. Цепь неприятностей сомкнулась в петлю виселицы.
По телефону Игнатов разговаривал сухо и деловито, рядом явно кто-то стоял. Сумма, которую он мне озвучил, равнялась половине стоимости ноутбука — он у меня был недешевым, чтобы тянуть новые игры.
— Такие деньги? — взвыла я. — И вернете через неделю?! Ты с ума сошел! Это долго и дорого!
— Леша говорит — дешево и быстро, — ответил Игнатов. — Хочешь — обращайся в другую фирму, объявлений по городу навалом. Если считаешь, что мы тебя обманываем.
— Нет, нет, не собираюсь ни к кому обращаться… — моментально осеклась я. — Просто… нельзя ли быстрее, а?
— Майские, — меланхолично напомнил мне Игнатов. — Страна пьет, Машенька.
— Сегодня двадцать шестое апреля! — возмутилась я. — Вы что, уже разминаетесь?
— Мы своими делами занимаемся, — уклончиво ответил бывший первый муж. — Объясни: чинить или возвращать тебе ноутбук?
— Зачем возвращать? — пробормотала я. — Он все равно не работает. Начинайте чинить, Олег. А деньги… деньги я отдам попозже.
— Без проблем, — согласился Игнатов. — Кстати, я тебя заранее поздравляю с днем рождения. Завтра ведь, правильно?
— Правильно, — кисло подтвердила я и долго кивала трубке в ответ на добрые слова, как-то не сообразив, что Игнатов меня не видит. Вскоре поток добрых слов иссяк, и Игнатов отключился, напоследок передав привет Барону.
— Тебе привет от папочки, — буркнула я, швыряя трубку на диван.
Барон шевельнул настороженными ушами. Подумал и громко, с присвистом, зевнул, демонстрируя внушительные зубы. Я потрепала пса по голове и легонько толкнула:
— Иди на место. Иди, кому говорят! Не путайся под ногами.
Барон окинул меня внимательным взглядом. Побрел в свой угол, уложил морду на лапы, закрыл глаза. Это хорошо. Пять минут относительной тишины обеспечены. Отдаленный гул машин и шаги соседей привычны с детства, и сосредоточиться не мешают. Итак, надо где-то добыть крупную сумму, чтобы оплатить починку ноутбука. Из заначки их достать невозможно, потому что заначки у меня нет. Деньги я ухитряюсь тратить, еще не получив, никогда ни на что не хватает. И кредит мне в банке не дадут, я еще прежний, потраченный на стоматолога, не погасила. Заработать временно отменяется. Занять? Как правильно напомнил мне Игнатов, страна пьет. Большинство моих знакомых расписали себе программу майских праздников с традиционным весенним выездом на шашлыки. Тем более что срывавшийся на прошлой неделе снег растаял, как страшный сон и яркое солнце уже ведет подсчет набухающих почек жасмина и сирени. Южная весна славится своей стремительностью. От мороза до цветущих деревьев один шаг, и он уже сделан.
Еще несколько дней — и из города потянутся вереницы машин. Кто-то растворится в дачных массивах, окружающих город плотным кольцом. Затрещат многочисленные костры, на разгороженных клочках земли начнут реветь соперничающие магнитофоны, заглушая ругательства хозяев, обнаруживших ограбленный дом или отвалившиеся за зиму обои. Кто-то двинет дальше, к Черному морю, до которого несколько часов езды, и встретит Первомай на берегу относительно чистых пляжей, любуясь пенными волнами и пиная ракушки. А кто-то останется здесь и пойдет гулять по центральной улице от статуи Ленина возле главного кинотеатра до городского парка, чтобы вкусить порцию шашлыка в одном из открывшихся летних кафе. Все эти развлечения объединяет одно — на них требуются деньги. Нет, ни копейки мне не займут, грустно поняла я, взглянув за окно.
Весна… Завтра мне исполняется тридцать два года. В холодильнике лежат мороженая курица, овощи и две бутылки газировки — презент от знакомого, которому я сляпала этикетку в фотошопе. В кошельке весьма и весьма умеренная сумма. Что же делать? Позвонить маме с бабушкой, меняя роль взрослой и независимой женщины на дочку-внучку-попрошайку? Стыдно. Нет, это оставим на самый крайний случай. Даже на день рождения родительницы подарят мне постельное белье или кухонную утварь, но не деньги. По причине, которую не хочется вспоминать.
 
В коридоре раздался топот, звон ключей. Щелкнул замок двери напротив. Барон поднял уши.
— Вовка пришел, — рассеянно согласилась я. — Ой, Барон! Какая же я дура! Вовка!..
Я никак не могу привыкнуть к тому, что сдаю мамину комнату, и квартиранты каждый месяц почтительно приносят мне плату за жилье. Наверное, не могу считать себя квартирной хозяйкой, потому что с Вовкой мы проучились вместе с первого по десятый класс. Дрались портфелями, играли в снежки, пробовали первое пиво. После выпускного изредка сталкивались на улице — живем-то в одном районе, здоровались, обсуждали знакомых и расходились в разные стороны. Общих интересов у нас не было, а взаимного влечения мы не испытывали.
Когда под прошлый Новый Год у меня на пороге возник взъерошенный Вовка, комкающий в кулаке вязаную шапочку, я была удивлена. От предложенного чая он отказался и выпалил:
— Машка! Твоя мама по-прежнему у бабули и живет? А то я женился, понимаешь?
— Не понимаю, — призналась я. — Поздравляю, конечно, и мама тоже поздравляет… тьфу! У бабушки она живет, да. А в чем дело?
Вовка промычал что-то невнятное и стал драть шапочку с утроенной силой. Я усадила его на диван и насильно напоила чаем, после чего он начал давать более-менее внятные показания. Я выяснила, что пару месяцев назад Вовка женился на симпатичной девушке из села. Семейная жизнь в одной квартире с Вовкиной мамой не заладилась, а попытки снять квартиру с треском проваливаются из-за отсутствия денег на предоплату.
— Сдай нам мамину комнату, — умоляюще взглянул на меня он. — Мы будем сидеть так тихо, что ты нас и не заметишь. Я буду деньги каждый месяц платить, четко! Я охранником в клубе работаю, у меня нормальная зарплата. А то моя мамаша Ленку вот-вот задушит, Маня!
— Не называй меня Маня, — привычно огрызнулась я.
— Как скажешь, Мария Александровна, — согласился он. — Только пусти пожить. Ты же мою маму знаешь, она нас разведет просто для развлечения!
Вовкину маму я знала. Бессменная председательница родительского комитета обладала железным характером и врожденной сварливостью. Неудивительно, что ей пришлась не по душе бесприданница-невестка из села. Но и у моей мамы характер — не сахар. И она никогда не говорила, что переехала к бабушке навсегда. Хотя комната пустует пару лет, не меньше.
Под давлением Вовки я взялась за телефон и позвонила в поселок Морской. Как и следовало ожидать, мама взвилась, гневно повторяя фразу: «Ты хочешь сдавать мою комнату!». Бабушка отнеслась к моим словам внимательно. Вся ее жизнь, как жизнь большинства обитателей курортных поселков, была чередой сезонов. Летом весь дом от чердака до подвала забит раскладушками для постояльцев, а зимой наступает затишье и отдых от приезжих. По правде говоря, помещение, не приносящее дохода для бабули — чемодан без ручки. И нести тяжело, и выкинуть жалко.
— Я перезвоню тебе завтра, — пообещала бабуля. — Нам с твоей мамой надо серьезно поговорить.
Слово свое бабушка сдержала. На следующий день, кроме поздравлений с наступающим праздником, я получила четкие инструкции, касающиеся сдачи комнаты внаем.
Вовка со своей женой быстро перетащили в мою комнату содержимое маминых шкафов — большая часть вещей давно переехала в поселок Морской. Заплатили мне скромную сумму и завезли свои скудные пожитки. Бой курантов я встретила возле елки, которую Ленка нарядила карамельками и презервативами в упаковках. Просочившийся в комнату Барон задрал на елку лапу, но квартирантов одобрил, потому что Ленка щедро покормила его курицей гриль, отбирая куски у счастливого супруга.
Первое время я опасалась неприятностей с соседями. Не в бытовом плане, нет. Меня волновала реакция хозяина ювелирного магазина, расположенного на первом этаже нашей бывшей общаги. Андрей — не просто хозяин магазина. Он владелец всего первого этажа дома: тут же магазин, тут же и большая квартира. Ему же принадлежат две пустующие комнаты на втором этаже, те, что находятся над ювелирным магазином. Прежние хозяева одно время их сдавали. Но шумные рыночные чебуреки, снимавшие комнаты ухитрились плюнуть из окна на магазинного охранника, и Андрей повел с квартирантами войну не на жизнь, а на смерть. Результатом победы стала покупка комнат за бесценок и обещание когда-нибудь выкупить весь этаж. Как сказала мне мама: «За шапку сухарей? Спасибо, не надо!»