Любовник из каменного века (СИ)

Вера поставила раскладушку под вспышками и отражателями, развесила вещи на штативах. После этого решила глянуть, что же она наснимала в неолите. Но драгоценной флешки нигде не было. Она осталась в кармане сгоревшей рубашки. Зато интеллектуальные тесты Вера щёлкала на раз-два. По ним выходило, что она очень умная. Ага.
***
Работа свадебного фотографа не так весела, как думают люди, далёкие от искусства. Ладно, таскать на себе тяжёлое оборудование в морозы, дожди и зной — это часть работы, от этого никуда не денешься. Самое страшное — неадекватные клиенты. Невесты, требующие снимать себя только с левой стороны и непременно сверху, ни в коем случае не снизу. Снизу у них второй подбородок и первые морщины. Женихи, мечтающие получить за три рубля африканскую страсть: шестьсот качественных фотографий, коллажи для родственников и альбом класса премиум. Гости, которые уверены, что она обязана снимать их до конца банкета, а потом прислать фотографии на электронную почту. А в чём проблема? Это же пять секунд.
И хотя обычно Вера работала с огоньком, и даже притворялась, что снимает невесту с нужного ей ракурса, этим летом всё шло наперекосяк. Штатив валился из рук. В буквальном смысле слова.
Знакомый тамада сказал, что больше не будет рекомендовать её заказчикам. Вера ответила, что ей всё равно.
Однажды, когда хандра совсем её измучила, она набрала в поисковике: «Петроглифы в Норвегии». На первой же фотографии она увидела оленей за оградой и мужчину с дубинкой наперевес. Он был похож на Ру. Сердце застучало, ноздри защекотал запах первобытных костров. Нужно вернуться! Вот решение проблемы! Добраться до Хельсинки или Осло, сесть там на самолёт, летящий на север, а оттуда доехать до музея. Не обязательно же пилить три дня на машине. Северные сияния в тех краях бывают часто, портал наверняка активирован большую часть года. Надо поговорить с Олафсоном! Только серьёзно, без спешки. Сходить с ним в ресторанчик, выпить вина и поболтать в душевной обстановке. А ещё нужно запастись памятью и батареями, чтобы хватило на несколько съёмочных дней. А девчонкам накупить подарков, особенно Му, пусть порадуются. Духов из недорогих, но стойких, типа «Красной Москвы», и бус, бус. Все аборигены обожают яркие бусы! И Павлово-Посадские платки, они красивые и зимой пригодятся. И нормальный чугунок литров на двадцать, чтобы готовить рагу на весь колхоз. И конфет, они же никогда не пробовали! Хоть килограмм «гусиных лапок». А для Ру… Для Ру — швейцарский армейский складной нож. Его можно подарить в первый день. А во второй, после ночи любви (долгая прелюдия, поцелуи, взаимные оральные ласки, серия затяжных оргазмов), можно подарить что-то ещё. Спиннинг с блёснами. Охотничью винтовку. Своё сердце на блюдечке с золотой каёмочкой.
Глаза Веры увлажнились от собственной доброты и щедрости. Оказывается, она страшно соскучилась по своим новым подругам и своему новому любовнику.
Вера открыла мобильный банк и увидела, что на её счёте три тысячи семьсот рублей. Потом позвонила знакомому тамаде и извинилась. Попросила впихивать её на любые свадьбы и пообещала щедрый откат. Что ж, пара месяцев ударной работы, и можно накопить на поездку в Норвегию. В ту ночь Вера впервые спала спокойно.
***
В августе ей в голову пришла гениальная мысль: разведать обстановку и подготовить рынок сбыта. «Нэшнл Географик» — само собой, но и местные учёные должны заинтересоваться. Это же научная сенсация. Недолго думая, она позвонила на кафедру археологии Института истории. Бестолковая секретарша долго не могла понять, чего она хочет:
— Вам нужен какой-нибудь профессор, который занимается каменным веком?
— Всё верно. И наскальными рисунками. Петроглифы там всякие с оленями и человечками.
— Но… но у нас все этим занимаются. Мы же Институт истории.
Вера вздохнула, открыла сайт института и нашла перечень сотрудников:
— С заведующим кафедрой археологии доктором исторических наук Новиковым я могу поговорить?
 
— Разумеется.
— Так переключите меня на него. Пожалуйста.
— Он на раскопках.
— Понятно… А вот этот, профессор Савицкий, с ним я могу пообщаться?
— Разумеется! Только он тоже на раскопках.
— Петрищев?
— На раскопках.
— Давайте так: кто у вас есть в институте прямо сейчас? 
— М-м-м… Рудов был.
— Будьте так добры, соедините меня с профессором Рудовым.
— Он доцент. 
— А профессоров нет?
— Разумеется, есть! — обиделась секретарша.
— На раскопках? — уточнила Вера.
— Да!
— Согласна на доцента. Соединяйте.
— А я не знаю, где он. Он читал лекции заочникам, а потом общался с абитуриентами. А сейчас, наверное, в столовую пошёл. У нас обед, между прочим. Я случайно трубку взяла.
— Ну извините! Я тоже не каждый день обедаю. Так что, никакой надежды поговорить с Рудовым, я правильно понимаю?
— Ну почему же? Приходите и поговорите, пропуск я вам выпишу. Как вас зовут?
— Вера Сидоренко.
Институт располагался на Васильевском острове недалеко от мастерской, и Вера решила прогуляться пешком, несмотря на ураганный ветер и дождь. Погода всё никак не налаживалась. Нарядный дореволюционный особняк с ажурными балкончиками так и просился на свадебные фотографии. Вера оценила здание профессиональным взглядом и юркнула в парадную. 
Кабинет доцента Рудова находился в таких закоулках, что без схемы, выданной вахтёром, Вера заблудилась бы насмерть. Потом студенты-археологи очищали бы её косточки своими беличьими кисточками. Она постучала в дверь, на которой сохранились остатки золотой росписи. Пахло пылью и старьём.
— Да-да, входите, — пригласили её.
Вера вошла. В маленьком помещении, от пола до потолка заваленном книгами, картами, обломками камней и стопками иллюстрированных журналов, за старинным резным столом сидел Ру. На нём была водолазка и потёртый пиджак с короткими рукавами. На лацкане красовался эмалевый значок с надписью «Турист СССР». Волосы вождя были убраны в гладкий хвостик, бородка аккуратно оформлена, на носу — круглые очки в стиле Джона Леннона. Одно очко было треснуто.
Вера замерла посреди кабинета. Доцент Рудов вежливо подождал, пока посетительница отомрёт, не дождался и спросил:
— Чем могу служить, барышня? Вы по поводу поступления? 
Вера ответила:
— Нет, я по поводу… По поводу…
— Да-да? 
— Что «да-да»? Хочешь сказать, ты меня не узнал?
Рудов поправил очки:
— А должен был?
— Ты… Мы… У нас был секс месяц назад! Ты выкрутил мне руки и минут сорок… — она сбилась. — Ты должен был меня запомнить!
— Кхм-кхм… Простите, а где происходил сей акт изнурительной любви?
— Где?! В неолите, на оленьей шкуре!
— Неолит — это название ночного клуба?
Вера задохнулась от возмущения. Подбежала к столу и перегнулась через груду бумаг:
— Ах, ты не знаешь, что такое неолит?! А ты точно доцент исторических наук? Подумай хорошенько! Может, ты вождь первобытного племени? Гыр-гыр?
Рудов снял очки и посмотрел на Веру голубыми глазами, такими же яркими, как эмаль на его значке. В них не было ни насмешки, ни вражды, ни затаённого превосходства. Стоп. Глаза. У Веры подломились ноги, она медленно опустилась на стул. Овал лица плавный, надбровные дуги вполне современные, губы полные и розовые. Но главное — нет бешеных чёрных глаз, пылающих яростью, страстью и властью. Глаза — зеркало души, их не подделать.
— Извините меня, ради бога, — залепетала Вера, чувствуя как загорелись уши. — Я, кажется, обозналась. Господи, как стыдно-то… 
— Ничего, барышня, бывает. Я со своими минус пять тоже часто ошибаюсь, — доцент улыбнулся, и сходство с Ру рассеялось.
Интеллигентная близорукая улыбка смягчила и опростила его лицо. Он стал похож на соседа-ботаника, который попадался Вере под ноги в коридорах коммуналки и неизменно извинялся. Наверное, за то, что не помогал Вере таскать туда-сюда гигантские софт-боксы.