Ломота (СИ)

— Ты сегодня выходная? — делаю попытку начать ту самую непринуждённую беседу.
— Почти, — она снова пожимает плечами, и поднимает на меня недоверчивый взгляд, — я сегодня после двух работать начинаю.
Кажется, она подхватывает волну, хоть и нерешительно. Но уже что-то. Я сделал глоток кофе и потянулся за песочным печеньем, посыпанным сверху сахарной пудрой.
— Так, ты свадьбы проводишь?
— Я их не провожу. Я занимаюсь их организацией.
— Давно?
— Несколько лет.
Никакой конкретики.
— И тебе нравится? Любишь свою работу?
Дина склоняет голову набок и устремляет свой взгляд на стену за моей спиной. Её губы слегка вытягиваются, а брови едва заметно ползут к переносице.
— Да, — уверенно, — я люблю свою работу.
— И ты счастлива?
Это был вопрос-провокация. Она сама решит, как его интерпретировать. Дина вновь смотрит мне в глаза. Каким-то отстранённым взглядом. Будто не её. О чём она думает?
— Да, — а вот сейчас её голос почти незаметно дрогнул, — счастлива.
Кивнула для убедительности и потянулась за печеньем. Разорвала зрительный контакт.
— А что делает тебя счастливой, Дин?
— Это ведь уже не непринуждённая беседа, Марат. Это личное. — Дина отпивает глоток из своей чашки. Ставит её обратно на стол, а я просто не могу с собой ничего поделать. Тянусь к тонкому фарфору, забывая о том, что у меня есть свой кофе. Нет, вру. Я не забыл. Но желание лишний раз показать ей как сильно я хочу ближе, оказалось в приоритете.
Подношу чашку к своим губам и демонстративно отпиваю именно с той стороны, где сейчас были её губы. Не свожу с неё глаз. Дина стиснула зубки, а крылья её носа шевельнулись. Злилась.
— Ты вернёшь мне ключи от автомобиля? — Проглотила собственную злость и перевела тему. Не имею ничего против. Достаю из кармана джинс её ключи и кладу перед ней, — спасибо.
— Я всегда открыт для подобных сделок, — не знаю, странно это или нет, но впервые за мои двадцать шесть, меня так сильно тянет к женщине. Настолько сильно, что я готов скулить, лишь бы она подпустила меня ближе.
Она пропускает мимо ушей мои слова. Забирает свою чашку.
— Сам машину пригнал?
— Нет, — наблюдаю за тем, ка она крутит в руках свою чашечку, не решаясь пить после меня, — автомеханик.
— А зачем ты тогда сюда притащился? Ты же мог через механика всё передать?
Глупый вопрос. Я не сдержал ухмылку.
— Думаю, что ты и так знаешь ответ на свой вопрос, Дин.
— Думаю, что тебе пора, Марат, — бескомпромиссно. Упрямо поджала губки и посмотрела на меня так, словно я в чём-то провинился. Возможно, в её глазах. Но несмотря на укоризну в её взгляде, я точно знаю, что делаю.
Её рука потянулась к ключам на столе, но я успел её поймать. Резким движением припечатал её кулачок к стеклянной поверхности. С силой сжал его, и Дина негромко пискнула.
— Я говорила, чтобы ты не смел меня трогать, Марат! — зашипела, одаривая меня волной ярости. Плевать.
— Но ведь я уже отдал тебе ключи. Договор аннулирован, Дин.
Она подрывается со своего места и всё же вырывает свою руку из моей. Стул, на котором она сидела, с грохотом падает, и Дина, вздрогнув, отскакивает в сторону.
Я поднимаюсь следом и делаю шаг к ней. А Дина от неожиданности снова пугается и, обернувшись, врезается в мою грудь.
А я в этот момент вдыхаю потрясающе вкусный запах её тела, и теряю голову.
Маленькие тугие кулачки впились в мою грудь и попытались ударить. Просто толчок. Почти незаметный.
— Не трогай меня! — вскликнула, продолжая давить на мою грудную клетку, — Марат! Убери свои...
Знаю, что нельзя. Но я в очередной раз собираюсь совершить непоправимое. Не обращаю внимание на мелкие и колючие удары, и тянусь к желанным губам. Её ротик открывается для очередного праведного гнева, но я перехватываю слова, впиваясь в эти соблазнительные губы. Резко и возможно грубо. Иначе никак. Не сейчас.
Дина отчаянно вопит мне в губы и делает попытку закрыть рот, но уже слишком поздно. Захлёбываясь собственным криком, она всё ещё сопротивляется. Глупая. Её рука цепляет мои волосы в надежде оттянуть меня, ну, или сделать больно. Только я сейчас почти ничего не чувствую. За исключением её горячего рта. Перехватываю руку и наступаю на неё, чтобы прижать к стене и хоть как-то ограничить её движения.
 
В голове взрываются петарды, а перед глазами уже запрыгали белые мушки. Химия. Не иначе. Взрывная и очень опасная.
Я делаю пару шагов и всё же прижимаю её лопатки к стене. Мне удаётся удерживать её запястья, сковывая движения. А свободной рукой я ловлю её лицо, чтобы стиснуть щёчки и больше не позволить ей меня укусить. Слегка сжимаю пальцы на них, заставляя Дину открыть ротик немного шире. И, как только получаю желаемое, тут же углубляю поцелуй.
Из моей глотки звучит глухой стон, когда язык соприкасается с её зубками, а затем проникает в горячую влажность, от которой меня капитально ведёт.
Я чувствую влагу под своими пальцами, и даже думать не хочу о том, что это может быть.
Не думай. Не смотри. Просто целуй. Пока у тебя есть эта возможность.
Жар в паху не позволяет мне сейчас мыслить трезво. У меня стоит, и останавливаться сейчас мне хочется меньше всего. Волна всепоглощающего желания превращает меня в животное. Рядом с ней. Сердце колотилось как ненормальное. Я плотнее закрыл глаза, чтобы ощущать Дину сильнее.
И... она, наконец, сдалась. Мне хотелось в это верить. Очень.
Зубами прихватываю нижнюю губу и слегка оттягиваю. Затем посасываю, наслаждаясь сладковатым привкусом, хотя где-то далеко я чувствую едва заметную горечь. Она сдалась, но так и не ответила. Просто подчинилась, принимая моё физическое превосходство. Но сейчас я даже этому рад.
Лихорадочно сминаю её губы, в надежде, что это будет длиться вечно. Дина окончательно расслабилась в моих объятьях, если их, конечно, можно таковыми назвать. Я бы даже сказал: она обмякла. И тем самым запустила по моему хребту неприятный и липкий холодок.
Я отрываюсь от сладкого рта, но всё так же продолжаю крепко держать её руки и лицо. Чувствую её прерывистое дыхание на себе. Сам зажмурился и попытался привести дыхание в норму. Дина дрожала всем телом в моих тисках.
Распахивает свои бездонные серо-зелёные глаза, и смотрит на меня так, словно я оборотень, что безжалостно откусил от неё лакомый кусок.
Я не сразу сообразил, почему её глаза так неестественно блестят. Да... я ловил себя на этой дерьмовой мысли, но сделал вид, что всё нормально.
Какого? Какого хрена она плачет?!
Чёрт!
Я сделал шаг назад и растёр ладонями собственное лицо, прогоняя наваждение и похоть, что застилали мне глаза. Я ведь хотел этого...
Хотел? Да! С ума сходил от желания поцеловать. Проникнуть в этот рот языком. Распробовать её.
И что теперь?
— Дин? — позвал её, пытаясь привлечь её внимание. Расфокусированный взгляд всё же сконцентрировался на мне. И словно мне в лицо кипяток плеснули. Я слегка отшатнулся от клокочущей ненависти в её глазах, — я сделал больно? Прости, я не хотел... Дин?
Я протянул к ней свою руку, но в ту же секунду получил яростный отпор. Она с такой силой влепила мне пощёчину, что я ненадолго потерялся в пространстве. Кожу на щеке обожгло, будто на неё вылили расплавленный металл. Мою голову развернуло на девяносто градусов, и какое-то время я даже пошевелиться не мог.
Впервые. Впервые в жизни меня ударила женщина. Да ещё как!
Я растерянно поднял брови и прохладной ладонью коснулся пылающей щеки. Слегка растёр ту, но это не помогало. Щетина раздражала кожу ещё больше.
— Пошёл вон из моего дома, мерзавец, — шипит.
Я поворачиваюсь к Дине, и вновь окунаюсь в чёрную ненависть, которую можно назвать осязаемой. Она обволакивала её, словно густое и вязкое облако.
— Ты ударила меня? — всё ещё не веря, что получил леща от женщины. Должно быть, я выгляжу в этот момент как идиот.
— Хочешь сказать, что не заслужил этого? — она поджимает вспухшие губки, и ребром ладони смахивает с щеки слезинку. Задирает подбородок в желании казаться не такой надломленной. А именно так она себя и чувствует. Тут на лице всё написано.