Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП)

Мы с Рорком были странной смесью наших родителей. Он унаследовал светлые волосы нашей матери и папины карие глаза. Я унаследовала мамины голубые глаза и папины тёмные волосы. В школе в нас никогда не признавали брата и сестру, особенно учитывая, что разница была всего в один класс. Мои родители отправили Рорка в школу на год позже, так что он был одним из самых старших в выпускном классе. Папа говорил, что это потому, что мы были за границей, когда Рорку было пять лет, но вероятно это произошло потому, что родители волновались о том, что враг похитит его из младшей школы.
Рорк облокотился на кухонный стол и стал изучать меня:
— Почему ты убираешься на кухне, хотя сегодня моя очередь?
— Потому что ты этого не сделал, — в те дни только я задумывалась об уборке. Если бы не мои усилия, наш дом бы выглядел так, как выглядела лачуга семи гномов до Белоснежки.
Рорк взглянул на джинсы, висящие у меня на руке:
— Ты переодеваешься, потому что придёт Дейн?
Я протерла чистое место на столе и не ответила.
Рорк опустил подбородок и серьёзно посмотрел на меня:
— Он тебе не подходит.
— Да? — спросила я. — Кто тогда подходит?
— Кто-то, кого ты сможешь побить, если будет необходимость.
Я закатила глаза.
— Дейн задает слишком много вопросов, — сказал Рорк.
— Если уж мы заговорили о паранойе, ты можешь поговорить с папой? Он смотрит в окно на случай, если Дейн приведёт с собой парашютистов.
Рорк не ушёл.
— Эйслинн… — он говорил так, будто я болтаю глупости. — Просто держись подальше от этого парня.
Я смела оставшиеся крошки в раковину.
— Если ты не доверяешь ему, почему вы дружите?
— Потому что он знает физику лучше, чем кто угодно из футбольной команды.
Я улыбнулась. Может быть, слишком мечтательно.
— Он красивый и умный.
— Кроме того, придёт не только Дейн. Мэтт здесь тоже будет.
Мэтт был квотербеком, по школьным меркам звезда, но он меня не интересовал.
Я повесила полотенце для посуды и осмотрела кухню.
— Ты мне не говорил, что Мэтт тоже придёт.
— Нет, говорил. Ты просто перестала слушать после того, как я произнёс слово «Дейн», — Рорк вышел в гостиную.
Я надеялась, что он поговорит с отцом о том, что не нужно себя странно вести перед друзьями, а не присоединится к папе в поисках спецназовцев на нашей подъездной дорожке. С того времени, как мама умерла, Рорк стал почти таким же, как отец.
Отчет патологоанатома говорил, что это была автокатастрофа. Папа был уверен, что виноват враг. Мы переехали на следующий день, как всегда делали, когда папа думал, что враг нас нашёл. Маму похоронили без церемонии. Это всё ещё беспокоило меня. Она заслуживала органной музыки, витражных окон и полной комнаты цветов. Она заслуживала церемонии, когда друзья говорят о том, что мир без неё будет уже не тем. Она заслуживала нас. А мы даже не смогли попрощаться.
Я отправилась в свою комнату, чтобы переодеться и собраться с духом. Я позволила своим мыслям задержаться на маме, и моё намерение жить полной жизнью быстро разлетелось на скорбные осколки. В некоторые дни бывало и так. Я подумала о том, чтобы забраться в кровать, выключить свет и сидеть в комнате до конца вечера. Я говорила себе, что мама не хотела бы, чтобы я так себя вела. Очень иронично, что я стала задумываться над тем, чего бы она хотела, когда её со мной не было, и она уже не могла мне ничего сказать.
Я надела свою любимую синюю блузку, которая подчеркивала цвет моих глаз, и нанесла лёгкий макияж. Может быть, глупо было так стараться. Рорк вероятно пойдет с Дейном в свою комнату, и я увижу его приблизительно на десять секунд. Но это отвлекло меня.
Мой взгляд упал на фотографию, стоящую на комоде. Мы с мамой стоим на пике Мачу-Пикчу. Все говорили, что я похожа на неё, и она была красивой даже после сорока. В старшей школе она была королевой бала и у неё была вереница поклонников. У меня никогда не было настоящего парня — который звонил бы каждый день, говорил бы, что любит меня, и понимал бы меня. К тому моменту, как я узнавала парня достаточно хорошо, чтобы родители одобрили его, всегда нужно было снова переезжать.
 
Я не хотела, чтобы это случилось с Дейном, а значит, не могла сидеть и ждать, пока он меня заметит. Мне нужно было ускорить события. Я просто не знала как.
Дейн переехал в Чандлер, Аризона, четыре месяца назад, всего за месяц до нашего прибытия. Если его и беспокоило то, что он новенький в старшей школе, он никогда этого не показывал. Он перевёлся в мой класс мировой истории во второй учебный день, единственный выпускник в классе полном младших девочек, которые обожествляли его, и, если верить моей подруге Сарине, у него была привычка смотреть на меня.
В мой третий учебный день я увидела, как он останавливает драку. Несколько выпускников толкали младшего мальчика, на самом деле толкали его по коридору, и Дейн подошёл, сказал им прекратить и отвёл парня от них. Парни что-то кричали Дейну, колкие словечки и угрозы, но оставили его в покое. Дейн был достаточно высок и силен, чтобы такие типы не приставали к нему.
С тех пор мне нравился Дейн.
Я посмотрела на часы. Дейн и Мэтт будут здесь через несколько минут. Я села на кушетку с учебником по истории. Мне не нужно было его читать. Мы изучали Спарту и Афины, и я читала об этом периоде два года назад, пока мы отдыхали в Греции. Но я всё равно положила книгу на колени. Это не только напомнить Дейну, что я учусь вместе с ним, это ещё и хороший повод начать беседу. Он мог поговорить о домашнем задании, учителе, или о том, что мистер Ньюберри хотел, чтобы мы выучили сотню бесполезных дат. Даты были бы хорошей темой, потому что, может быть, это слово вызовет какие-то ассоциации в его голове.
Даты. Встречи. Эйслинн.
Через несколько секунд зазвонил звонок. Я не пошла открывать дверь, несмотря на то, что была ближе всех. У папы было много разных правил, и одно из них состояло в том, что он всегда открывал дверь.
Папа отпёр засовы и открыл дверь, и донёсся глубокий голос Дейна:
— Здравствуйте, Рорк дома?
Папа крикнул через плечо:
— Рорк! Пришли твои друзья!
Он открыл дверь достаточно широко, чтобы впустить парней. Дейн и Мэтт, вероятно, не заметили, как папа осматривал улицу, прежде чем закрыть дверь.
Странно было видеть Дейна, стоящего у меня в прихожей, слияние моих школьного и домашнего миров. Я не могла отвести взгляд от его голубых глаз, вьющихся каштановых волос и широких плеч. Его взгляд упал на меня, и улыбка изогнула его губы.
— Привет.
— Привет, — сказала я. Я сказала это с придыханием, как будто звук крыльев бабочки, бесцельно висящий в воздухе.
Взгляд Дейна скользнул по комнате и остановился на полке, где стояли два египетских артефакта, запаянные в прозрачные стеклянные ящики. В одном был скарабей из нефрита и золота, его крылья были расправлены. В другом был бюст принцессы Анхесенамон. Любой из них мог быть просто дорогущим сувениром, которые туристы покупали у страждущих ремесленников. Но это было не так. Они были настоящими. Из восемнадцатой династии.
Мэтт проследил за взглядом Дейна.
— Египетские штучки, — сказал Мэтт. — Круто.
Скажи что-нибудь остроумное, сказала я себе.
— Да, что может быть лучше, чем украшать свой дом головами и навозными жуками?
Я только что сказала «навозный жук» при парне, на которого хотела произвести впечатление. Я внутренне содрогнулась. Мне правда не стоит пытаться быть остроумной, когда я нервничаю.
Дейн всё ещё смотрел на полку.
— Ну, не у всех цивилизаций были постеры Элвиса.
— Их мы тоже рассматривали, — я всё портила.
Дейн улыбнулся моей шутке, но продолжал смотреть на полку. Я поняла, что он смотрит совсем не на артефакты. Его взгляд остановился на рамке с фотографией между ящиками: фото меня и мамы перед Храмом Хатшепсут1. Мама обнимала меня за плечи, и мы улыбались в камеру.
Дейн так долго смотрел на фото, что я ожидала от него каких-то комментариев. Но он не успел ничего сказать, потому что вошёл Рорк. Не глядя в мою сторону, он повёл Дейна и Мэтта по коридору в свою комнату.