(Не) лучший принц для попаданки (СИ)

Наверное.
Вот только Даррен продолжал вести себя, как нормальный человек. Именно человек, не эльф. Правда, стал серьезнее и сосредоточеннее, и я внимательно наблюдала за каждым его движением, как будто пыталась найти подвох, хоть какое-нибудь свидетельство того, что не ошиблась в своих подозрениях.
Флавор, кажется, тоже искал в эльфе подвох. Именно поэтому, придвинувшись ко мне ближе, он прошелестел мне на ухо:
— С ним что-то не то. Он слишком нормальный, как для этой мерзкой эльфийской природы. Я отказываюсь этому верить. Так не бывает!
— Мало ли, — также тихо ответила я. — Встречаются в мире и исключения из правил.
— Но не странно ли, что такое исключение — именно сын королевы Инсидарриэль, ты не задумывалась об этом, Лада? — прошелестел дракончик, тыкаясь мне горячим носом куда-то в шею. — А меж тем, никто не знает, кто его отец…
Рядом с королевой всегда крутилось множество эльфов-мужчин, только и готовых осчастливить Её Величество собой, но что-то мне подсказывало, что ни один из них в зачатии Даррена не поучаствовал. Он крепче, чем обычные эльфы, но не полукровка: слишком острые уши, слишком пронзительный и типично эльфийский взгляд.
— Я ж говорил, — зашипел Флавор мне на ухо, — с ним что-то не так! Смотри! Ты видела разве таких мужчин среди эльфов королевы Инсидарриэль?
— Не знаю, почему Лада должна была рассматривать любовников моей матери, но я рожден от вольного эльфа, — лениво проронил Даррен, показывая, что отлично слышит всё, что там пытается тайно нашептать Флавор. — И он принимал участие в моем воспитании. Конечно же, я выгляжу иначе, — он поднял на меня ясный взгляд своих зеленых глаз. — Так что, ты настолько сильно мне не доверяешь, что предпочтешь послушать дракона и отказаться от нашего похода?
Я усмехнулась.
— Ну уж нет, Даррен. Мы пойдем вместе, — покачала головой я. — Иначе никак.
Вот только от ощущения подвоха я всё равно избавиться не могла.
5
Вольные эльфы — смешная сказка, говорила королева Инсидарриэль. Острые уши, рвение к свободе? Да разве есть свободы больше, чем в прекрасном лесу, где властвует она сама? Разве есть сила могущественнее, чем магия природы, которой подпитывается и сама Её Величество?
Разумеется, нет!
Тем не менее, я вдоволь насмотрелась на силу королевы, на прочих эльфов и приняла для себе решение не верить в вольных эльфов по другой причине. О каком могуществе может говорить раса, которая давно сама себя уничтожает тем, что просто топчет собственное здоровье и не задумывается о банальной здравой логике?
Сейчас же передо мной шел эльф, которого я не могла даже отнести к его расе. Да, у Даррена были достаточно острые уши, и я чувствовала привычную эльфийскую ауру, с которой сжилась за прошедшие годы ощущала также привычно, как человеческую. Однако же сила, таившаяся в каждом движении, становилась всё отчетливее.
Он шел по тонкой нити магии и наших следов, оставшихся ещё с прошлого раза, и, очевидно, забыл о том, что должен жеманничать и маскироваться. Налет рок-звезды сошел совершенно, оставляя только сосредоточенного, сконцентрированного мужчину, четко определившегося со своей целью и шедшего к ней.
Магия закручивалась вокруг его пальцев, отнюдь не светлая, и тонкой лентой тянулась вдоль земли. Дар смотрел на эту ленту-змею, определявшую его путь, и шагал вдоль неё, постепенно замедляя шаг. Было видно, что в преддверии опасных территорий он становится осторожнее, каждое движение более вкрадчивое, и он внимательно всматривался в глубины леса.
Наконец-то остановился, и я замерла тоже. До поляны оставалось метров двести, я уже могла её видеть сквозь толщу деревьев. Помнила, как мы бежали здесь, и даже увидела следы… Они уводили прочь, да, но дело в другом: вокруг поляны уже с огромным радиусом никаких следов не наблюдалось.
— Смотри, — Даррен дернул меня за рукав платья и указал вперед.
Всего в метре от нас едва заметно светилась нить заклинания. Я присмотрелась к ней и обнаружила, что магия медленно, но верно ползет вперед. Зачищает следы. Там, где сила скользила по земле, пропадали все признаки того, что здесь что-то происходило. Вскоре не останется ни одной улики!..
 
Я нахмурилась.
— Не понимаю, зачем это делать, — я повернулась к Даррену. — Кто может так старательно прятать признаки того, что он здесь был? Не слишком ли много свидетелей произошедшего? Ведь кто-то же сбежал?
— Мы на это надеемся, — отметил Дар. — Но мы с тобой побежали в противоположную от толпы сторону. Кто сказал, что сама толпа не оказалась в новой ловушке?
Наверное, всё, что я думаю по этому поводу, сейчас было написано у меня на лице: смесь опаски, недовольства и искреннего недоумения. Кому такое могло понадобиться?
Даррен осторожно двинулся вдоль границы заклинания. Больше к поляне он не устремлялся, не испытывая желания ступать на поврежденную траву.
— Ты говорил, что это могут быть гномы. Зачем бы это им было надо?..
— Ты настолько плохо знаешь историю эльфийского народа и так хорошо разбираешься в эльфийских организмах, что у меня начинают возникать внезапные вопросы, — ухмыльнулся Даррен. — На самом же деле всё просто. Была война, давно. Гномы её проиграли и ушли под землю, но отвоевали Предгорье. В подземельях под горами целые города, куда никому хода нет, и гномы — а они народ трудолюбивый! — денно и нощно трудятся там, чтобы развить свои государства. Жизнь гномов непроста. Без солнечного света и без тепла, без свежего воздуха, всегда под землей… Они богаты и знают, что купить у других народов, но, тем не менее, эльфы остались наверху, даром, что превратились в жалкую расу, совершенно бесполезную сейчас, а могучие гномы там, внизу…
— Всё равно не понимаю, зачем им могла бы понадобиться эта толпа, — скривилась я. — Не логичнее было бы пойти на эльфов войной?
Даррен усмехнулся.
— Память об эльфийских магах ещё сильна, — проронил он.
— Сколько эльфов перевидала — и что-то я не заметила там кого-то, кого можно было бы надолго запоминать, — проворчала я. — Единственная на моей памяти, кто обладал более-менее мощной магией, была королева Инсидарриэль, и я бы не сказала, что дар её настолько могуч.
Дар прищурился и бросил на меня внимательный взгляд. Я поспешила прикусить язык, осознав, что едва не выболтала собственную тайну.
— Ты много знаешь об эльфах, — отметил Дар.
— Разве это так удивительно? Вы — раса достаточно распространенная, — буркнула я. — Правда, Флавор? Кто ж не знает об эльфах?
Дракончик, который всё это время летел за нами, только взмахнул крыльями, взмывая повыше. Оставил меня наедине с расспросами Даррена, предатель! Впрочем, так даже лучше. По крайней мере, он не может выболтать Дару лишнее.
— Вот только об эльфах даже среди людей до сих пор распространены восторженные сказки, — проронил Даррен. — Век эльфа не столь долог, не так давно была война, чтобы о ней забыли. Где же твой страх перед эльфами, где уважение перед остроухой расой, на которой спекулирует моя мать?
Я сжала зубы. Не хватало только, чтобы он сейчас поймал меня на горячем и определил, что не так уж я и была честна, когда говорила о многом…
— Знаешь ли, — промолвила я как можно спокойнее, — Даррен, я жила среди эльфов и настолько хорошо успела познать все плохие стороны вашей породы, что в мощь магов, сражавшихся с гномами за господство, не верю. Современный эльф падает в обморок, наблюдая за тем, как кот ловит мышь, и плачет горькими слезами, когда человек косит пшеницу.
Даррен хотел что-то ответить, но сверху что-то затрещало. Мы оба запрокинули головы, взглянули на Флавора, который, кажется, случайно сломал несколько тонких веток, и услышали драконий оклик:
— Магия вокруг вас сомкнулась!
К моему огромному сожалению, Флавор не солгал. Лента силы вправду изгибалась, и я увидела аккурат у нас за спиной очередную порцию чар. Теперь они стирали и наши собственные следы, убирая любые свидетельства постороннего присутствия.