Речной доктор

– Товарищи трудящиеся! – завопил Кузькин. – Вы его слышите? Он хочет остановить наше замечательное производство. Вы не получите зарплату и премию! Ваши дети будут голодные!
Рабочие молчали. Конечно, некоторым было все равно, какая река – грязная или чистая. Другим было жалко речку. Но не настолько, чтобы из-за нее оставаться без работы.
– Хватит, надоело, – сказал речной доктор. – Я пошел.
И он быстро пошел вниз, к тому месту, где из трубы лилась отрава.
– Только без самоуправства! – испугался Кузькин.
Он вытащил из кармана свисток и засвистел в него.
Из ворот выглянул пожилой вахтер.
– Взять его! – крикнул Кузькин, показывая на речного доктора. – Он без документов.
Вахтер неуверенно пошел следом за речным доктором.
Но речной доктор был не один. Рядом с ним шагали Ксюша и Гарик, а следом шел Петр Ванечкин с плакатом. А в отдалении шли несколько рабочих, которым было интересно поглядеть, чем все это кончится.
Кузькин догнал речного доктора у самой реки.
Речной доктор ждал его.
– Я сейчас... Я сейчас... – Кузькин задыхался от бега и ярости. – Ты только тронь!
Но речной доктор ничего не стал делать с трубой. Вместо этого он ловко схватил Кузькина, поднял его в воздух, и тот на глазах у всех превратился в худую длинную щуку.
– Попробуй сам, – сказал речной доктор и кинул Кузькина в воду недалеко от трубы.
Все так растерялись, что стояли с разинутыми ртами. Только Ксюша и Гарик не удивились.
Щука заметалась в грязной воде, выпрыгнула, выпучив белые глаза, и отчаянно поплыла вверх, к чистой воде. Она разевала рот, била хвостом, потом поплыла к берегу – видно, хотела упросить речного доктора, чтобы он вернул ей человеческий облик.
Речной доктор стоял на берегу, сложив руки на груди, и ничего не делал.
Зато Рыжик вдруг кинулся в воду, догнал щуку – Кузькина, который неловко пытался уйти от собаки в глубину, схватил главного технолога зубами за хвост и выволок на берег. Так, держа за хвост, он притащил его к речному доктору и кинул на траву у его ног.
– Ну что? – спросил речной доктор у щуки. – Хотите еще плавать или начнете думать?
Щука закрутилась у ног речного доктора. Рыжик зарычал и хотел было снова схватить рыбину, но она превратилась в человека, и собаке с сожалением пришлось отойти.
Кузькин кашлял, хлопал глазами. Все стояли вокруг и молчали.
Наконец Кузькин пришел в себя и сказал:
– Я буду жаловаться!
– На что? – спросил речной доктор.
– Я буду жаловаться, что вы меня схватили при исполнении служебных обязанностей и чуть не погубили. Пытались погубить!
– Каким же образом?
– Сами знаете! Там дышать невозможно!
– Теперь вы знаете, каково рыбам в такой воде?
– Я не рыба! Я главный технолог.
– Послушайте, Кузькин, вы мне надоели. Если вы будете и дальше сопротивляться, то я вас заставлю эту воду пить.
Тут не выдержали нервы у зрителей.
– Ну, это слишком! – раздались голоса из толпы.
– У него же дети есть!
– Все-таки живой человек!
Кузькин сразу осмелел.
– Все будете свидетелями! – сказал он. – Мы его засудим.
– Вы, по-моему, ничего не поняли, – сказал речной доктор. – Я сюда пришел не развлекаться, а спасти речку. Для этого мне нужно, чтобы речку перестали травить. Разве это так сложно понять?
– Хулиган, – сказал Кузькин.
Тут он весь подобрался, как тигр перед прыжком, и кинулся вверх по склону, к воротам, куда как раз въезжала «Волга».
– Из управления едут, – проговорил Ванечкин.
– Странный человек, – сказал речной доктор. – Я такого просто не встречал. Он совсем не испугался, что я превратил его в щуку. Он об этом сразу забыл.
– Он у нас такой, – сказал один из зрителей. – Он мать продаст за премию.
Видно было, как Кузькин подбежал к машине. Из нее вышел человек. Другой спешил к машине от ворот.
– Вот и директор прибежал, – сказал Ванечкин. – Учтите: если вам станет плохо, если на вас будут гонения, я с вами!
– Чего из-за речки переживать? – спросил один из рабочих. – Она уж лет десять как отравленная, а ничего, живем.
– Жить можно и по горло в болоте, – сказал Ванечкин. – И думать, что лучше жизни нету. Если не с чем сравнивать.
– Почему не с чем? – спросил рабочий. – Я Черное море видел – в него тоже помои сбрасывают.
Но разговор кончить не удалось, потому что с горы спешил Кузькин с солидным подкреплением: директором и Лодзинским из управления.
– Вот он! – кричал Кузькин. – Он себе позволяет!
– Так, – сказал директор, подходя первым. – Кузькин утверждает, что вы здесь фокусы показываете, людей превращаете в рыб, чтобы испугать наших трудящихся. Так вот, отвечу вам со всей ответственностью: нас не запугаете! Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая держава.
– Попрошу документы, – сказал Лодзинский из управления. – Если вы общественность, вам надо действовать через положенные каналы. У вас есть разрешение на демонстрацию?
– По-моему, они безнадежные, – сказал речной доктор.
– Совершенно безнадежные, – согласился с ним Ванечкин.
– Может, их тоже в рыб превратить? – спросил речной доктор. – Пускай дышат тем, что в реку спускают.
– Попрошу без фокусов, – сказал Лодзинский, но на всякий случай отступил подальше.
– Начнем, как всегда, с Кузькина, – сказал речной доктор, поднимая руку.
Но тут Кузькин припустился в гору с такой скоростью, что обогнал собственный визг.
– Тогда ваша очередь, товарищ директор, – сказал речной доктор.
– Милиция! – закричал директор. – Нас превращают!
И тоже побежал наверх. За ним Лодзинский из управления.
А из трубы все текла и текла страшная жижа.
– Надо остановить производство, – сказал Ванечкин. – Они не выполняют указаний санинспекции.
– А как остановить? – спросил речной доктор.
– Технологию надо менять.
– К сожалению, этого я не умею, – сказал речной доктор. – Я специалист по речкам, а не по заводам.
– Надо сделать замкнутый цикл, – сказал один из рабочих.
– А как? – спросил речной доктор.
– Чтобы ничего с завода не выливалось.
– А потом? Они его опять разомкнут?
– Пока они будут размыкать, – сказал Ванечкин, – я до Москвы дойду! Мы их остановим.
– Я попробую, – сказал речной доктор.
Он наморщил лоб, уставился на трубу и принялся что-то бормотать.
От речного доктора исходило такое напряжение, что у окружающих из пальцев посыпались искры.
И вдруг у всех на глазах труба начала двигаться. Она двигалась, как огромная змея: голова, из которой хлестала жижа, приподнялась и обернулась к заводу. Она поднималась, волоча за собой длинное тело, а грязный поток, выливаясь, потек по огороду, отчего молодые кусты картошки начали съеживаться и вянуть.
– Стой! Стой! – закричал старичок-огородник. – Меня-то за что?
– Я исправлю, – сказал молодой человек. – Зато все теперь видят, что значит отрава, которую выпускает ваш завод.
А тем временем голова трубы добралась до бетонного забора, проломила его и исчезла на заводском дворе.
– А что там будет? – спросил кто-то из рабочих.
– Сейчас увидите.
Над забором стояло большое здание заводоуправления. И тут все увидели, как труба начала подниматься по стенке здания, добралась до окна на втором этаже. Разлетелись стекла – голова трубы исчезла в комнате.
– А что там? – спросила Ксюша.
– Там кабинет директора, – сказал Ванечкин.
Целую минуту ничего не происходило – видно было только, как труба все втягивается и втягивается в окно.
А потом в здании начали раскрываться окна, и из окон принялись выпрыгивать люди.
Труба уже полностью уползла со склона.
– А что дальше будет? – спросила Ксюша.
– Наш конец трубы, – сказал речной доктор, – отыскал уже второй конец, в который собиралась с завода эта жижа. Теперь жижа будет течь по кругу. Я правильно понял, что такое замкнутый цикл?
– Нет, неправильно, – вздохнул Ванечкин. – Вы плохо знаете технологию. Ведь в трубе останется только та жижа, которая там была. А новая?