Держи меня крепче (СИ)

— Пушистик! Пушистик! Стой! Фуххх….. — наконец-то он был обнаружен.
Я дико обрадовалась, что его наконец-то уберут от меня подальше, или я сама уберусь, но, главное, не под его грозным взглядом. На моём перекошенном лице нарисовалась счастливая нервная улыбка, хотя предполагаю, она появилась ещё раньше, неосознанно, в ответ на радостную улыбку спасителя от того, что я всё же жива.
— Вениамин Аристархович! Как же вы его упустили? — парень укоризненно уставился на хозяина пёсика, отвлёкшись от меня и почёсывая за ухом у пса.
— Да я ж… Случайно всё… Не заметил… А он… Отвязался и убежал, — путанно стал оправдываться Вениамин Аристархович.
— Девушку напугал, — обвиняюще, но беззлобно заметил спаситель.
Бросая свои укоризненные замечания, которые не звучали как обвинения, скорее советы, если это вообще считается нормальным давать советы старшим, парень обернулся ко мне и ободряюще улыбнулся, взяв за руку. Моя ладошка утонула в его тёплой большой ладони, по телу приятно разлилось чувство защищённости.
— Право, случайно. Совсем… неожиданно… Простите!.. Я буду внимательнее.
— Конечно. А сейчас, вы нас простите, нужно отвести её в больницу, — он встал, аккуратно потянув меня за руку, я подтянулась за ведущим движением, словно тряпичная кукла.
— Давайте я отвезу, — не унимался лысеющий экземпляр, который, казалось, лопнет от переполнявшего его чувства вины, теребя в руках поводок.
— Нет, я сам. А вы уж с Пушистиком разберитесь. Прочтите ему лекцию о манерах, — явно шутковал парень.
— Обязательно! Прямо сейчас начну. Простите… — Вениамин Аристархович попытался зацепить поводок на ошейнике пса.
Ошейник очень изящный, выполнен под цвет шерсти, так что не заметен на её чёрном фоне. Не удивительно, что и я не углядела его сразу, решив, будто Пушистик его скинул каким-то невообразимым способом. Но пёс не давался в его руки, аккуратно изворачиваясь. У него это выходило очень неплохо, пока он не попал в цепкие руки спасшего меня бегуна. Тот ловким движением вкупе с парой ласковых слов, зацепил поводок, предварительно забрав его из дрожащих рук хозяина пёсика.
— Вот и всё, — передал он пса Вениамину Аристарховичу.
— Простите, — продолжал лебезить дяденька.
— До свидания, Вениамин Аристархович. Пока, Пушистик.
— До свидания, простите… Ах, Пушистик, Пушистик… Разве можно так себя вести? — начал он читать лекцию, видимо, восприняв слова моего спасителя всерьёз, уводя его прочь.
Парень подхватил меня под руку и повёл по дороге в обратную сторону.
— Как ты? Можешь говорить? — обеспокоенно прозвучало над ухом.
Да, теперь, вдали от исчадия моих страхов я пришла в норму.
— Да, — прозвучало хрипло, но прочистив горло, я повторила уже чётко. — Да. Всё хорошо.
— Правда? — он развернул меня к себе, чтобы заглянуть в лицо. — Ты уверена? Я всё же склоняюсь к тому, что необходимо посетить больничку…
— Нет! — слишком резко перебила я. — Никаких больниц.
— Тоже не любишь эти пропахнувшие лекарствами стены?
— Ненавижу, вообще-то.
— Понятно. Есть причины?
— Нет, это врождённое наверно. А у тебя есть?
Он неспешно отвернулся от меня, провёл рукой по ёжику коротких светлых волос и побрёл вперёд. Я двинулась следом, незаметно для себя залюбовавшись его широкой спиной. Он долго молчал, видимо, решив не удостаивать меня ответом, так что либо я сейчас что-нибудь говорю, либо…
— То же самое, — выдохнул он, вновь вперив в меня взгляд. — Я, кстати, Артём, — он протянул мне свою мягкую ладонь, не преминув воспользоваться этим, я вцепилась в неё, и он галантно чмокнул тыльную сторону ладони.
— А я Лена. И, кажется, мне стоит извиниться…
— Точно не стоит. С меня хватило извинений Вениамина Аристарховича, — усмехнулся Артём.
— В своё оправдание скажу одно. Мне жаль, что я отправила ва… — ой, кажется мы уже на «ты». — Тебя, отправила тебя в нокдаун.
— Если тебе станет легче — я тебя прощаю. Но учти, что я не успел даже рассердиться, — он легко рассмеялся. — Так ты значит любительница бокса?
Артём одарил меня лёгким прищуром глаз, при этом правая бровь воспарила в высоком выгибе так, что на лбу проступили морщинки. Не те, которые говорят о старости, а присущие любому человеку. Никогда не видела, чтобы брови двигались так чётко. Определённо, меня это завораживало.
 
— Нет. Но пару раундов на своём веку посмотрела. По-моему, бокс слишком жесток, — я скривила лицо, вспомнив тот самый бой — первый и последний смотренный мною.
Лицо чемпиона было, словно пропущено через мясорубку и прилеплено на место как пластилин неумелыми руками детсадовца. Незабываемое ужасающее зрелище.
— Я рад, нет, правда, рад, — начал он оправдываться на мой недоверчивый взгляд, вопрошающий «чему?» — Рад, что больше ты не интересуешься боксом. Иначе мне было бы реально страшно рядом с тобою. Знаешь, меня ещё никто не укладывал на лопатки. Считай, это твоя первая победа над чемпионом. Поздравляю!
Артём шуточно пожал мою ладонь, схватив обеими руками, а затем, стремительно выпустив её, метнулся к клумбе, сорвал цветочек, и вручил его мне с торжественным видом.
— Спасибо.
— Обещаю не претендовать на чемпионский пояс, — продолжил он паясничать.
— Возьму на заметку.
А он вроде хороший парень. Весёлый. Интересный. Симпатичный.
Мы молча шли, медленно ступая по тропинке. Солнце, отрываясь от горизонта, начинало свой ежедневный бесконечный путь по орбите. Его не было видно, зато утренние лучики, весело прорывались сквозь листву, играли на наших лицах.
— Значит, Пушистик тебя напугал? — прервал Артём наше молчание.
Я вздрогнула, вспомнив его скалящуюся пасть. Мой сопроводитель обратил на это внимание и уставился на меня выжидающе.
— Да. То есть, нет. Я сама. В общем, я немного побаиваюсь. Собак. Они… Они такие устрашающие, — бросилась я в путанные объяснения.
— Собаки? — не веря моим словам переспросил он.
— Ну да. У них клыки. И ещё они рычат, — я решила перечислить самые шокирующие качества животных.
— На самом деле они добрые. А весь этот арсенал — для самозащиты.
— Считаешь их беззащитными пушистыми цыплятами в душе?
— Да. Поверь, они никогда не бросаются на людей ради забавы.
— То есть это я сама его на себя натравила? — я типа психопатка и дразнила агрессивную псину, заранее зная о её способностях лишить меня жизни в считанные секунды?!
— Нет, конечно. Он не хотел наброситься. Мне кажется, он просто почувствовал твой страх и хотел лишь показать, что тебе нечего бояться. Он не стал бы кусать.
— Знаешь, как-то с трудом верится.
— Зря. Конечно, я не могу тебя убедить в его добрых помыслах. Но я уверен в своих словах.
— И мне бы твоей уверенности, — вяло вздохнула я. — Ты о нём так говоришь, будто он твой.
Артём поумерил свой пыл в оправдании собаки и вновь замолчал.
— Не мой, — ответил он после небольшого молчания. — Вениамин Аристархович мой, хм, сосед. Я знаю Пушистика, можно сказать, «с пелёнок».
— Ясно.
А что я хотела услышать? Да, это мой пёсик, а ты его оскорбляешь, обвиняешь во всех грехах. Что ему это неприятно и отвратительно с моей стороны. Что ж, ему всё ещё неприятно. Но собачка не его. Мне показалось, или ему от этой мысли грустно? А вот мне всего лишь стало обидно, что в этой истории виновница всех бед я. И это даже не чьё-то личное мнение. Общественное. Я сама это знаю. И стыжусь, что позволила своим глупым страхам взять верх над разумом. Сейчас, когда пара чёрных глаз не сверлит меня, признаться в этом стало значительно легче.
— Эй, ты обиделась что ли? — выдернул меня Артём из активного самобичевания.
— Нет. Это я виновата.
— Тут никто не виноват. Это нормально бояться чего-то. Пусть собак. Да хоть тараканов, — я поёжилась, а он метко вспомнил ещё один мой давний страх. — Я знаю, как устрашающе выглядит Пушистик. Все эти прибамбасы типа мощных лап, острых клыков, они ведь являются вроде как антуражем для его чуткой натуры, — это сейчас парень говорит? — Не удивляйся моим высокопарным словам. Знаю, звучит, особенно из моих уст, слишком фальшиво. Или же неуместно. Но я от своих слов не отступаюсь. Собака — друг человека. Если бы ты позволила им войти в твоё сердце…