Карамазов. Книга 2 (СИ)

— Простите, милсдарь, тут дорога такая, — извиняясь, забормотал Федор. — Одни ямы да колдобины.
“Значит, завтра нужно будет распорядиться, чтобы отогнали машину в сервис”, - подумал Добрынин.
"Доминатор" едва полз по грязным улочкам, словно водитель решил устроить князю экскурсию по гетто. Федор пытался объезжать ямы, но получалось у него скверно.
По обе стороны узкой дороги высились дома из красного кирпича. По потрескавшимся стенам тянулись толстые пучки черных проводов. Несмотря на то что город был плотно застроен вышками вай-фай, старые кабеля убирать никто не собирался.
У парадных домов, под редкими горящими фонарями, толпились люди. На лавочках уже были накрыты вечерние “столы”. Водка была разлита по пластиковым стаканчикам, а на газетных листах лежала нехитрая закуска. Неподалеку от старшего поколения обитали стайки молодежи. Только эти предпочитали “беленькой” пиво в полуторалитровых пластиковых бутылках из ближайшего винного магазина. Коих в таких районах было чуть ли не три на улицу.
Все они недобро косились на машину, но Добрынин был спокоен. Нападать люди не станут, если не совсем выжили из ума. У него и его людей была Сила. А у “пустотных” простолюдинов она была заблокирована.
Он не винил простых людей в том, что они недолюбливали аристократию. Такова жизнь. Одним достается все, а другим — ничего. Потому что ресурсов на всех не хватит. Этим бедолагам приходится довольствоваться тем, что оставил им Спаситель. И не роптать. Плебеям остается только завидовать и тихо злиться.
Впереди на дороге виднелись рабочие в оранжевых жилетах. Клубы пара свидетельствовали о том, что там произошла авария и лопнула труба с кипятком.
— Час от часу не легче, — протянул Антон Васильевич разочарованно и внес полную сумму за товар до осмотра. Теперь можно быть уверенным, что сиротку не перекупят. Оставалось надеяться, что она соответствует описанию.
Машина свернула в узкий проулок, оставив быдло за углом. И в этот момент, на пожарной лестнице одного из домов мелькнула черная тень. Словно большая птица вспорхнула в вышине. А затем послышался тяжелый удар и скрежет металла. Машина остановилась.
Добрынин уставился через лобовое стекло, не веря своим глазам. На капоте сидел человек в черном кожаном плаще. Лицо его скрывала маска из мешковины. А на голове красовался высокий черный цилиндр. Он сидел на пятках, рассматривая князя.
— Ты… — начал было Федор.
Незнакомец одним ударом пробил руками лобовое стекло, ухватил слугу за отвороты камзола и выдернул Федора наружу. Затем отбросил тело в сторону вместе с крошащимся полотном стекла.
Водитель с хрустом врезался в стену и свалился сломанной куклой в переполненный мусорный бак, из которого с недовольным писком бросились прочь большие серые крысы.
— Мы пришли не за ним, — проревел человек и спрыгнул с капота. — За тобой.
Горящие багровым огнем глаза пристально смотрели на Добрынина. И в этот момент, где-то в глубине души князя зашевелился первобытный страх.
Позади послышался визг тормозов, и на улочке остановился внедорожник. Хлопнули двери и наружу выскочила четверка бойцов. Один уже что-то торопливо говорил в динамик телефона. Это отвлекло незнакомца. Он осмотрел на бойцов, склонив голову к плечу. И шагнул к ним.
В руке мужчины появился небольшой топорик, который он на ходу метнул в одного из противников. Охранник успел активировать броню, но это его не спасло. Топор вонзился в лоб, разбрызгивая кровавые капли. А незнакомец уже начал создавать плетения.
У его ног с рычанием появились два черных волка, которые бросились на второго противника, сбивая его с ног. Третий охранник создал ледяную ловушку в том месте, куда должен был шагнуть маньяк в черном. В ловушку ударила плита изо льда. Но незнакомца она не задела. А на голове бойца, который создавал серию, появился мешок из плотной ткани. Мужчина замычал, судорожно пытаясь стащить с себя тряпку.
Нападающий что-то пробормотал, широко расставил ноги, развел в стороны руки и будто стал объемнее. Его окутал мутный туман, а на грязную мостовую прямо из его тела вышли три фигуры.
 
Все они были одеты, как и главарь. Отличались лишь ростом и сложением. И одна из явно была женской.
— Уна, Канги, помогите разобраться с этими, — приказал незнакомец и указал на охранников.
Бойцы переглянулись и бросились вперед.
Один из них на ходу создал веревку с петлей и накинул ее на шею охранника, голову которого скрывал мешок. Рядом тут же появилось дерево, и парень деловито перебросил через сук веревку и повис на ней, вздергивая противника над асфальтом.
В руке Уны появился серп, который она метнула в сторону последнего противника. Удар пришелся в броню, и с рук парня сорвался веер кровавых ядовитых брызг. Контратака была быстрой и выводила на связку. Плетения которой были стремительными и смертоносными. Но главарь только и ждал этого.
Брошенное им призрачное копье пробило грудь атакующего бойца, оборвав серию. Лезвие вышло из спины обагренным жалом. Уна подскочила, с громким выкриком подхватила копье, подняла бойца и присела на колено, с силой ударяя древко в мостовую. Несчастный оказался насаженным на оружие как бабочка на булавку. Уна одним росчерком серпа развалила череп бойца надвое.
Добрынин уже понял, что победа не на их стороне. И от этой мысли лоб князя покрылся испариной. А руки мелко задрожали. Он наконец смог справиться с ручкой, пытаясь распахнуть покореженную дверь. Вышло у него это далеко не с первого раза. А когда же князь выпал на улицу, рядом с ним стояла четвертый подручный маньяка.
Ладони в черных перчатках схватили мужчину за плечи и рывком подняли на ноги. Князь прикоснулся к плетению, отбросив противника к стене. И копию поглотил песчаный вихрь. Но следующее плетение уже не ответило на призыв Антона. Лоза обернулась вокруг тела Добрынина, царапая шипами. Спутывая по рукам и ногами, не давая князю ни пошевелиться, ни активировать плетения.
Тем временем трио уже заканчивало разбираться с парой последних бойцов. Телохранитель князя, атакованный волками, поднялся с земли. Он был изодран клыками животных, но смог с ними совладать. Парень ударил вокруг волной огня. Начал плетения, атакуя Канге. Однако за его спиной возник черный медведь. Он вонзил в жертву кинжалоподобные зубы, и лапами разодрал тело пополам.
Канге пнул подвешенного, который все еще дергался на веревке. Боец хрипел, суча ногами в воздухе и пытаясь найти опору.
— Скорее, родичи, — хохотнул парень. — Тяжело… держать… этого…
— Апачи не жалуются на трудности, — усмехнулся главарь. — Он твой, сестра. Добей его.
Уна кивнула. Шагнула в сторону повешенного, и полоснула его серпом по животу. Лезвие рассекло кожу и плоть, а следующий удар серпа рассек ребра. Последним ударом, девушка отрубила голову повешенного. И обезглавленное тело выскользнуло из петли, рухнуло на колени, склонившись вперед. Но не упало на мостовую, застыв в этом жутком положении.
— Нуто, тащи сюда толстого, — обратился главарь к четвертому бойцу. Тот стряхивал с себя песок и, словно очнувшись, кивнул. Схватил Добрынина за плечо и поволок князя по асфальту к месту экзекуции.
Боковым зрением Антон Васильевич заметил, что в арке подворотни столпились люди. Те самые простолюдины, которые распивали на лавочках алкоголь. Они стояли здесь уже давно. И четверка не обращала на пришедших поглазеть никакого внимания. Словно их здесь не существовало.
— Помогите, — прохрипел князь.
Но люди молчали, с интересом глядя на происходящее в переулке. Только один из них, старик в синем докерском комбинезоне поправил на голове засаленную кепку и заявил:
— Нет, милсдарь. Сами разбирайтесь.
— Вас… накажут, — хрипел Добрынин, пытаясь тормозить пятками о выбоины асфальта.
— Ну коли справитесь с ентими — накажете, — с усмешкой продолжил старик. И добавил, обращаясь к главарю:
— Вы не переживайте, господин. Места здесь зовутся кричи-не кричи.