Бессребреник среди желтых дьяволов

— Черт! Значит, не надо попадаться! Но ведь в Мукдене никто, кроме вас, меня не знает, значит…
— Значит что?
— Раз вы вытащили меня однажды, не продадите и во второй раз, и мы откроем счет.
Капитан весело рассмеялся.
— Уж не считаете ли вы, что я проведу остаток дней, спасая вашу жизнь… Что, мне больше делать нечего?
По мере того как французская речь японца, некогда говорившего весьма бегло на Бульмише [70], набирала силу, лицо становилось все добрее.
— Подождите, надо кое-что уточнить, — произнес он и исчез в другой комнате.
Затем появился, неся бутылку и два бокала.
— Это старое бургундское [71], настоящее, вы сможете оценить.
Капитан наполнил бокалы.
— Попробуйте, — произнес японец, — надеюсь, оно развяжет ваш язык. Я хочу, чтобы вы ответили мне, наконец, на один вопрос: «Что же вы здесь забыли?»
— Честное слово! — Редон, чокаясь с хозяином дома. — Вы мне нравитесь, вы производите впечатление отважного и честного человека, и я все расскажу.
И репортер откровенно поведал о том, что с ними случилось, как они бежали, как оказались в некрополе маньчжурских императоров…
— Вам повезло, — перебил его японец, — если бы вы попали в руки этих безумцев, то непосредственно познакомились бы с искусством палачей.
— Славу Богу, нам удалось этого избежать. Но мы далеки от благополучного исхода, так как другое несчастье обрушилось на наши головы. Именно поэтому я и решился на опасное возвращение в этот малогостеприимный для меня город Мукден…
— Несчастье! Скажите мне наконец, в чем же дело?
— Начальник тюрьмы, старый солдат по имени Туанг-Ки…
— Я его знаю, он служил под моим началом…
— Так вот, этот человек пожертвовал всем, чтобы прийти к нам на помощь и вместе с двумя детьми бежал с нами. Его сын Пьеко и дочь Янка : — очаровательное создание, мы нарекли ее Розой Мукдена…
— Да, она очень мила… И что же произошло?
— Ее похитили.
— Кто?
— Вполне вероятно, некий бандит, преследовавший ее еще раньше.
— Как его зовут?
— Йок Райкар.
— О, несчастное дитя, она попала в руки этого чудовища! Теперь спасти ее не в человеческой власти.
— Вы его знаете?
— Конечно, и самого главаря, и его ужасную банду. Им удалось победить полицейских, которые были брошены по их следам для захвата банды. Теперь этот монстр со своими разбойниками приходит грабить прямо к дверям Мукдена. Они разоряют конвои, убивают проводников, режут лошадей, воруют товары и деньги!
— Где их можно найти?
Вместо ответа Бан-Тай, опустив голову, стал нервно прохаживаться по комнате взад-вперед.
— Послушайте, — пробормотал он, — я немного знаком с юной особой, о которой идет речь. Ее отец очень хороший человек, но немного наивен, он добр и смел, да и судьба Янки меня глубоко волнует… Вы хотите спасти ее? Я постараюсь помочь вам.
— Но каким образом?
— Пока сам не знаю… Зато я приблизительно в курсе, где может находиться бандитское логово. Мы прочешем эту проклятую Маньчжурию и найдем его, обещаю вам, обязательно найдем.
— Вы говорите, мы найдем… Вы что, намерены присоединиться к нам?
— Конечно! Мне уже почти пятьдесят, я одинок… Думаю, предстоящая экспедиция взбодрит меня. Пусть Япония и Франция станут союзниками в этой благородной акции. Мне нравится подобная идея, она меня воодушевляет.
— О, благодарю вас! — Редон. — Я и не смел надеяться на такое везение! Вы знаете страну?
— Так же, как местечко Иедо, где я родился.
— У вас есть какие-нибудь сведения о местах, где мы могли бы обнаружить этого мерзавца?
— Да, да… Я служу уже двадцать лет и изучил все хитрости этих негодяев… Бедная Янка, я знаю ее с детства, она такая хорошенькая, нежная, милая… Страшно подумать, что она попала в лапы этого чудовища! Роза Мукдена! Вы были правы, назвав ее так. Клянусь, мы спасем ее!
Мужчины пожали друг другу руки, тем самым скрепив клятву.
— Не будем терять времени даром, — произнес Бан-Тай, — пошли! Надо вернуться к вашим друзьям. У вас есть лошади?
— Ни одной. Когда нас арестовали, то отобрали их.
— Это поправимо. У меня в конюшне стоит парочка, мы их заберем, а потом я возьму деньги, и мы купим еще.
— Должен вам заметить, что я очень-очень богат. — Редон улыбнулся. — Мой доход составляет несколько миллионов франков, поэтому оплачивать покупку буду я. У меня с собой две или три сотни золотых ливров [72]. Слава Богу, их не отобрали, и мой кошелек остался в целости и сохранности. Добавьте к этому три миллиона ливров в банкнотах [73] и не останавливайтесь ни перед какими тратами.
— Бог мой! — и выдохнул Бан-Тай. — Да я просто мальчишка по сравнению с вами. У меня всего три или четыре сотни франков, но и их я с большим удовольствием отдам на благо экспедиции.
— А раз денежный вопрос не стоит перед нами, давайте пойдем в город и приобретем все необходимое.
Мужчины спустились в конюшню, находившуюся за домом, и отвязали двух крепких крупных скакунов местной породы.
Теперь вперед!
Благодаря Бан-Таю, вновь надевшему каскетку с золотыми галунами, друзья благополучно миновали городские ворота и выехали из города.
Редон мысленно благодарил судьбу за подобное везение. Даже в приключенческих романах не встречался он с такими перипетиями [74]. Надо же было ему встретиться с японцем, который бывал в Париже и с состраданием и симпатией относится к французам, понимая европейский характер и образ жизни. Журналист умел разбираться в людях, поэтому сразу оценил поступок Бан-Тая, которого сначала принял за врага, но затем признал в нем верного и преданного друга.
Вскоре расстояние, отделявшее Мукден от леса, было успешно преодолено. Когда всадники доехали до цели, уже занималась заря.
Редон свистнул. Будь-де-Сон, хорошо знавший особый сигнал хозяина, тотчас появился из кустов.
— Патрон! У нас новое несчастье, — грустно произнес он.
— Что еще такое? Что случилось?
— Отец Янки умирает…
Репортер не смог сдержать возглас отчаянья. Но почему? Что за проклятье!
Он спрыгнул с коня одновременно с Бан-Таем, и, ведя скакунов под уздцы, они оба пошли в лес вслед за юношей.
Неподалеку на поляне на подстилке из листьев лежал смертельно бледный Туанг-Ки. Пьеко стоял рядом на коленях и плакал. Однако, когда Редон приблизился к умирающему, тот, узнав его, слабо улыбнулся. Француз увидел впалые глаза на осунувшемся почерневшем лице, бескровные губы. Печать смерти лежала на челе.
— Что же все-таки случилось? — он. Несчастный тихим дрожащим голосом ответил сам:
— Я сделал глупость и за нее расплачиваюсь… Вот и все… Я хочу…
Силы оставили его. Не договорив, он откинулся назад. Черты лица исказились от боли.
— Ну вот, — снова начал Буль-де-Сон, — бедняга так переживал из-за исчезновения дочки, нашей прекрасной Розы Мукдена, что все это время чувствовал себя совершенно потерянным, от отчаянья он буквально лишился рассудка. Отец думал только об одном — бежать вслед за мерзавцем Райкаром, достать его хоть из-под земли и вырвать девочку из лап чудовища. Я пытался ему объяснить через Пьеко, что положение, в которое мы попали, очень трудное, что никто не знает, где этот негодяй прячется и куда он уволок бедную Янку. Маньчжурия большая… Какое выбрать направление? Я говорил ему, что вы отправились на разведку. Он слушал меня, кивая головой, но я видел по глазам, что он упрекает нас в бездействии. Потом нам показалось, что он немного успокоился, и мы с Пьеко отошли ненадолго, чтобы осмотреть окрестности. Когда же мы вернулись назад, старика на месте не оказалось. Куда он отправился? Бог ведает! Мы кричали, звали его, стреляли даже, рискуя привлечь к себе внимание людей, которым мы вряд ли смогли бы объяснить наше поведение. Ни звука в ответ. Мы искали его несколько часов подряд. В конце концов Пьеко нашел Туанг-Ки, он лежал без сознания у подножия крутой скалы. Как старик попал туда полуживой? Напал ли кто на него или он сам себя довел до такого состояния? Мы перетащили несчастного на эту полянку. Как он мучился! Мы с Пьеко не очень умелые целители, но оба заметили, что у бедняги что-то сломано. Правда, мы не решились трогать его. И все-таки нам удалось привести отца в чувство. Когда же он пришел в себя, то сразу стал кричать какую-то ерунду: «Там наверху… Все наверх! Я их видел… Надо бежать… Моя девочка, Янка, любимая!» Постепенно старина успокоился, и мы поняли, что он бредит. Видимо, Туанг-Ки показалось, что мы плохо ищем, что проявляем недостаточно желания, чтобы спасти его дочь, и несчастный решил, что только он один способен помочь ей. Уверовав в это, бедняга поднимался все выше и выше, чтобы получше осмотреть окрестности. С упорством маньяка [75] старик взбирался по отвесным скалам, окружавшим нас со всех сторон. Что с ним случилось — затмение какое-то нашло, что ли? Скорее всего, он поскользнулся и, не удержавшись на склоне, упал в расщелину примерно метров с десяти.