Будильник (СИ)

— Ну давай костёр разведём, или факел там какой придумаем, может?
— Ну здраво конечно, Игоряш, вот только мороки… эх, ладно. Давай, простенький. Чисто ужин погреть. Давай так: ты сумки дальше развешивай, а я на костёр переключусь. Пакетик, пакетик не забудь! Во, молодцом.
Пока я искренне занимался поставленной передо мной задачей по украшению горелого бансая пакетами вместо ёлочных игрушек, Борода начал творить что-то странное. Достал из своего рюкзака подложку, основу под спину — плоскую фанерку — потом нашёл какую-то палку, обстрогал с неё шкуру и начал ей, как скалкой, гонять по деревяшке кусок ваты. Раскатывал его вдоль и поперёк, громко ругаясь.
— Вот кто это придумал, а? Ну что за бред? В походе, блин, досточку найди. И скалочку. И кусок ваты. Где я, нахрен, буду среди ночи в незнакомом месте вату искать, а? А если б я не взял? Придурки, блин. Учителя выживания хреновы… Ещё ж додуматься надо было, а!
Спустившись с дерева, я пару минут полюбовался этим спектаклем, но после всё же не выдержал и уточнил:
— Серёг, не хочу тебя отвлекать, но… а ты зажигалку потерял, что ли? Чего от неё не зажжёшь?
Я едва увернулся от полетевшей в меня доски с остатками почерневшей ваты, а Серёгин мат и бешенный рёв наверняка было слышно во всех концах пустыни. Пускай, зато незваную живность отпугнёт. И будет, наконец, думать проще. Давно ему говорю, что он всё слишком усложняет, а он не верит.
После лёгкого ужина мы снова пошли на штурм копчёного деревца.
Борода потушил костёр, оставив зажженной лишь одну ветвь. Он всучил её мне, когда я раскорячился поперёк ствола матерящимся аистом.
Оказавшись на знакомой мне нижней развилке, я завис, пытаясь придумать, как же мне втянуть Бороду. Эта туша без труда сдёрнет меня с дерева и я дротиком воткнусь в песок… нет, в землю, припорошенную золой. Интересно, это мягче песка, или лучше наоборот, в песок целить? Впрочем, не хочу проверять. Но буду, если…
Пока я мялся, Борода отошёл на пару метров, взяв короткий разбег, на бегу ухватился за сук, как-то хитро оттолкнулся и уже стоял в полуметре от меня, на той же развилке.
— Что, Игоряш, недооценивал меня, как прочие смертные? Ты на пузяку не смотри, мяса под ней хватает. И не только под ней, агась. У меня работа сидячая, но я-то не дурак. Гантельки тягаем, всё такое… И вообще, зря я что ли с ролевиками по лесам таскался столько лет?
— Ладно, вот сейчас реально впечатлил, отрицать не стану. Теперь признаю: ты спортсмен, а я как был доходяга, так и остаюсь. Но я теперь исправлюсь, честно. Факел выкинуть, или как?
— Сейчас уляжемся и выброси подальше, агась. Давай, поочерёдно.
Спустя, наверно, час все наши приготовления закончились и мы разлеглись по своим веткам. Борода продолжал хрустеть сухарями, а меня сморило, я быстро начал проваливаться в сон, не смотря на все потрясения за день. Сказалась усталость и длительный переход по барханам. Ещё и воздух свежий, прохладный…
Жаль только, что без бредовых видений не обошлось…
***
На этот раз я оказался в тёмном коридоре.
Его едва освещал единственный чахлый фонарь, болтавшийся на ржавом крюке, воткнутом меж сырых, обросших мхом камней. Колоритно, врать на стану.
Оглядевшись, я сразу приметил узкую лестницу, уходившую вверх. Из-за спины донёсся сдавленны вопль, полный боли, прозвучавший, казалось, сквозь стену, да и в целом эти казематы веяли ледяным холодом и страхом, потому выбор был очевиден — я даже не обернулся и побежал к лестнице. Благо хоть шевелиться мог, а не как в тот раз.
Пробежав по ней несколько пролётов я оказался перед узким, прямым участком, резким лучом уходившим в сторону. Казалось, что ступени освещались чем-то изнутри, ведь больше ни одного фонаря я так и не увидел.
Поднявшись по последним ступеням и пройдя меж перил, огораживавших этот проход я оказался в большом, просторном зале, залитом солнечным светом. Впрочем, может и не солнечным вовсе, но светило хорошо. Свет проникал в залу сверху, через маленькие оконца под самым потолком и через два огромных витража, занимавших почти всю левую от меня стену. Оба поражали своей детализацией и, казалось, светились сами по себе, изнутри.
 
На одном была изображена некая батальная сцена, а на втором — рыцарь в доспехах и на верном скакуне. В руке у рыцаря был щит, с гербом в виде скрещенных меча и горна, обвитого плющом. Такой же гербовый щит был изображён в верхней части первого витража, над тремя другими, чуть меньше.
Помимо этого моё внимание привлёк клинок рыцаря. Его зачем-то изобразили не то мохнатым, не то каменным, покрытым своего рода минеральными наростами. На подобии тех, что в жеодах аметиста. Среднюю часть клинка украшала россыпь странноватых символов, каких-то незнакомых мне рун, светившихся ярче прочего витража не то лиловым, не то голубым светом. А главное не поленились ведь, каждый символ отдельно вырезать и в витраж вставить, а! Во мастера…!
Разум при том с чего-то решил, что и от них веяло холодом. Может, это я сплю и замёрз, вот мне всё и морозит?
Ладно, а чем нас порадует вторая картина? Битва между воинами в доспехах и… уродцами в чёрных балахонах. Почему всегда чёрный, а? Надо будет у Бороды спросить. Он знаток этой темы. Мало ли, знает, откуда пошло.
Помимо этих магов в чёрном, бросавшихся, предположительно, огненными шарами во врагов (тут детализация немного сплоховала, потому не ручаюсь), да воинов, им противостоявших, на втором витраже выделялись две фигуры. Они были чуть крупнее прочих и имели ряд узнаваемых черт. Воин с мохнатым мечом, которому опять не забыли приделать руны, да чертила в чёрном с пылающей черепушкой. Уж не его ли я во сне видел, интересно? И кто же он, собственно?
Налюбовавшись витражами, я понял, что хочу ещё тут погулять. Вдруг ещё что узнаю? Эти глюки вместо сна и отдыха становятся полезными и крайне информативными, стоит признать, потому буду пользоваться. Тем более, что я так спокойно себя контролирую, будто это и не сон вовсе, а реальная прогулка.
Кивнув этой мысли, я направился к небольшой двери, расположившейся напротив лестницы из подвала. По другую сторону от витража дверка была крупнее, но я рассудил, что это скорее выход, и что на улице мне делать нечего.
Пройдя через дверь (или даже сквозь неё, я упустил этот нюанс), я попал сперва в коротенький холл, от которого влево уходил длинный коридор. В правой стене этого коридора, обитой досками, притаилась неприметная лесенка на второй этаж, да мелкая дверка под ней. Чулан какой-нибудь, не интересно. По коридорам блуждать тоже не хочется. Остаётся лестница, поднимавшаяся вдоль коридора. Да и тенденция, опять же.
Быстро поднявшись по ступеням, я оказался в какой-то гостиной, или вроде того. Пара деревянных лавок, огромный грубый стол во всю комнату, без какой-либо скатерти или снеди, пара стульев по углам. На столе лишь пара пустых мисок, небольшой канделябр на три свечи, которые почти прогорели и стопка каких-то бумаг, пригвождённые к столу кинжалом. Каменные стены тут мало чем отличались от подземных казематов. Разве что не такие сырые.
Вдоль стен было расставлено несколько шкафов с потёртыми книгами, многие из которых выглядели одинаковыми, словно одних изданий собрали по десятку на полке. Хотя в целом библиотека, на первый взгляд, разномастная, что свидетельствует в пользу местных аборигенов. Общий язык найдём, раз они так любят читать: пять шкафов на одну комнату набрали.
Левую стену, меж шкафов, рассекал крупный камин под старину. Едва его приметив, я понял одно: сюда бы Серёгу, он бы уписался от восторга! Ещё и гербовый шит над каминной полкой. Красный щит, зауженный книзу, с парой серебристых лент металла, прибитых сверху и пересекавших его из угла в угол крестом, а на пересечении какая-то странного вида зверина, вроде льва. Монах его разбери, что это за чёрт с горы, но выглядит внушительно. Может, медведь? Ну и за щитом, само собой, парочка скрещенных мечей. Может, сами мечи и пожалели, я только рукояти да кончики заметил, но выглядит всё равно шикарно. Ко всему этому ещё шкура на полу, какой-то грязный коврик перед камином, кованная решётка и прочие атрибуты.